– Во-первых, все не так просто, бро, – хмыкнул Песочный человек, проводя двойку в корпус. Оба удара ушли в жесткий блок, но бока у Карна все равно отозвались гудящей болью. – Ты даже не представляешь, насколько велик потенциал этого тела! – И он не преминул указать Карну, о каком конкретно теле он говорит. Указание было весомое и ощутимое – джебом по печени. – И, тем не менее, ты прав, в открытом поединке смертному с богом не сладить. Но я еще лет сто назад, когда участвовал в подпольных боях без правил в Лондоне, научился это делать.

– Что… делать? – Карн с трудом выдерживал такой темп, слова вырывались из груди вместе с хрипящим придыханием. Рокеронтис дышал как конь, мощно и ровно.

– Выключать режим бога! – хохотнул Песочный человек и неуловимым движеньем вышел Карну за спину. Тот попытался вывернуться, но попался на гильотину. Потом все-таки сумел расцепить захват Рокеронтиса запредельным усилием, попробовал отскочить, но был опрокинут на землю и поединок завершился сабмишном в результате безупречного треугольника.

– Учишься, сынок, – Рокеронтис уже стоял на ногах и разминал шею с каноничным хрустом. – Но все равно в бою – как кусок дерьма. Поднялся и продолжил! За пределами этой комнаты я – твой верный друг, который, не задумываясь, подставится за тебя. Но здесь – я злейший кошмар твоей поганой судьбины! Твой, блять, господин и сенсей, который либо переломает тебе каждую косточку, либо сделает из тебя мужика!

– Прям майор Пейн, – выдохнул Карн, с трудом поднимаясь сначала на колени, потом во весь рост.

– Это шутка такая, мать твою? – И вертушка вновь повергла Карна на татами. Тем не менее, он все же успел выставить блок, благодаря чему его голова не отделилась от тела. К счастью, болезненный спарринг не будет иметь долгоиграющих последствий. После поединка их ждет ледяной душ, а потом – растирка какой-то вонючей дрянью, которая в два счета заживляет ссадины, рассечения, растяжения и гематомы, даже сращивает кости.

– О как! – Рокеронтис был почти восхищен. – А ниче, сынок, может из тебя что и выйдет. В сортире узнаем! Аха!

Карн научился не злиться. На первой же тренировке Рокеронтис объяснил ему этот простой принцип. Сильные эмоции придают сил, но их необходимо контролировать. Так что для начала нужно научиться драться на свежую голову, без страха и ярости, без жажды реванша и без злобы, в любой ситуации сохраняя адекватность восприятия. И лишь потом можно экспериментировать со стимулами.

Рокеронтис действительно был непревзойденным рукопашником, и, как это ни странно, отличным учителем. А может, это Карн был хорошим учеником? Но для них обоих это не имело значения. Рокеронтис объяснял (как правило – подкрепляя слова наглядной демонстрацией, сопровождавшейся новыми синяками и растяжениями), а Карн ловил каждое слово, каждый взмах кулака. И обоим это нравилось.

Однажды после поединка Карн уловил обрывок разговора между Рокеронтисом и Виктором. Парень задержался в тренировочном зале, а бог уже был на пути в душевую, когда его перехватил Вик. Карн не собирался подслушивать, но, оказавшись на выходе из зала, непроизвольно услышал, как колдун бросил богу: «А не боишься, что однажды он случайно распылит тебя на молекулы?». Рокеронтис лишь хохотнул. Правда, смешок вышел немного нервным.

– Не может, – ответил Рок уже серьезнее. – Сам он пробудился, но сила еще дремлет в нем. Тот пока не придумал, как раскрыть его потенциал. Но обязательно придумает. А пока мне нечего бояться!

Это все казалось довольно странным. То есть Карн, разумеется, понимал, что в нем теплится сила, способная на многое (если верить во все, что ему наговорили за последние пару недель). Но Вик рекомендовал Рокеронтису опасаться его, Карна, мол, в тренировочном поединке он может не просто нанести вред богу ночных кошмаров, но и убить его. Может, это шутка была? Или Карн все неправильно понял? Ведь слова были вырваны из контекста.

Тогда он почему-то постеснялся напрямую задать вопрос Рокеронтису, а позже и вовсе забыл о словах Виктора. В те недели на него навалилось столько всего, что что-то забыть казалось естественным.

Обычно тренировка длилась не менее двух часов, но в этот раз они управились вдвое быстрее, потому что у Рокеронтиса внезапно возникли «неотложные дела интимного характера». Но Карн по этому поводу не переживал. Так вышло, что не только Песочный человек жаждал его внимания – Эрра учил парня фехтованию, а Тот при случае читал лекции. Так что ему всегда было, чем заняться.

Он до сих пор не в полной мере понимал, что это значит – Адхва-Га, но решил этому таинственному статусу непременно соответствовать. Тем более, что здесь его кормят и поят, причем отменно, он за две недели почти четыре кило набрал, и отнюдь не жиром! Не на убой же готовят, так ведь? А то слишком много усилий ради него одного. Или все сложнее? Ведь мир не такой, каким кажется. Карн этот урок усвоил на всю жизнь.

Они с Рокеронтисом вышли из спортзала и по пути в душевую встретили двух дриад. Карн пару раз видел их, милые такие девчонки, на вид – лет по двадцать, и совсем не зеленокожие, как брешут фольклористы. А вот глаза – да, пронзительно изумрудные, у людей таких глаз не бывает. И еще уши – как у эталонных эльфов, в смысле – заостренные.

Карн проводил их недвусмысленным взглядом. Дриады хихикнули и удалились. Рокеронтис рассказал, что их лет триста назад нашел Тот. На бедных девок охотились какие-то самопальные ведьмаки, тупые до ужаса, но очень упорные. Тот не убил их, но после встречи с ним один поседел, а второй онемел. С тех пор они больше ни на кого не охотились.

А дриады прижились в митреуме. Мыли посуду, приносили Тоту всякие травки и семена, а по ночам даже наведывались в ближайший супермаркет, надевая длинные парики, скрывающие неестественный цвет волос, и затемненные линзы. Они тоже были бессмертны. Потенциально. Тот полагал, что они из последнего поколения. Обычно у дриад старшие передают все знания младшим в процессе обряда Инициации, который проводится на совершеннолетие, по дриадским меркам – в сто сорок четыре года. Обряд раскрывает генетическую память дриад, но – постепенно, иначе разум может не выдержать. Сразу дается только самое важное, необходимое для выживания.

Но эта парочка обряд пройти не успела. Их ковены были под чистую вырезаны еще в пятнадцатом веке. Блядская инквизиция! Но девки чудом остались живы, почти три века скитались по Америке и Европе, потом перебрались в Россию, и уже здесь встретили Тота. Он питал к ним откровенно отеческие чувства, а вот Рокеронтис – отнюдь.

– Все забывал спросить, – начал Карн, перекрикивая шум воды. На каждой тренировке с Песочным человеком он потел так, будто они спарринговались под проливным дождем – одежду можно было выжимать. Но прохладная вода, доставленная в митреум по древним акведукам, снимала усталость, наполняя тело легкостью и силой. – Отчего ты их не трахнул до сих пор? Хоть одну?

– А с чего ты взял, что североамериканский титан еще не нырял в эти прелестные европейские озера? – хмыкнул в ответ Рокеронтис, остервенело намыливая зад. – Мысли научился читать? Тебе еще вроде не положено.

– Не глуми мне голову, Рок, – с ехидцей проговорил Карн, – это видно. Ты на них облизываешься, слюни можно черпаком собирать. И глаза у тебя при их появлении вспыхивают, как адские уголья. Но даже не подходишь. Да и они желанием не горят, а ты ведь мужик хоть куда. Правда, только внешне…

– А не пошел бы ты с такой характеристикой? – беззлобно гаркнул Рокеронтис, переключаясь с задницы на живот. – А если серьезно, то Ха-кве-дет-ган, который по сути был мне отцом, вел свой род от короля ифритов. И так уж вышло, что джины и дриады – как огонь и вода. И те и другие – воплощения стихий. Только дриады созидают, а джины, и особенно ифриты, разрушают.

– И чё? – Карн многое узнал за минувшие дни, но еще больше ему предстояло узнать. А еще он понял, что даже Древние Боги не знают всего. И зачастую знания они получают в точности как люди – упорным поиском, рискованными экспериментами, а порой и методом научного тыка.