Ключ и замок тоже были из посеребрённого железа и Клермон засомневался действуют ли эти металлы на высших демонов.

— Выходите, не медлите! Скоро за вами явятся, поэтому мы должны уйти как можно быстрей, — поторопила его Владычица ночи.

— Иду! — откликнулся он и больше не медля выскользнул из клетки.

— А как мы выберемся из камеры, а затем из тюрьмы? — спросил он, обнаружив, что дверь камеры заперта снаружи.

Вместо ответа Владычица ночи приняла прежний облик, а затем, взяв за руку, подвела его к стене и велела закрыть глаза. Клермон с сомнением посмотрел на неё, но спорить не стал.

Проход сквозь каменную кладку был похож на хождение под водой. Через пару шагов сопротивление исчезло и он, открыв глаза, обнаружил, что они находятся под открытым небом, причём не в тюремном дворе, а на улочке, на которую, как оказалось, выходит стена его камеры.

Владычица ночи, вновь превратившаяся в мальчика, вопросительно глянула на него.

— Что? — удивился Клермон. — Я должен решать, куда мы пойдём?

— Кто же ещё? Из нас двоих взрослый вы, а не я, — заявила Владычица ночи с лёгкой насмешкой в голосе и добавила: — Вообще-то, сейчас я человек и испытываю всё то, что испытываете вы, смертные, то есть мёрзну, хочу есть, а ещё я устала и хочу спать.

— В таком случае нам нужен постоялый двор. Вот только боюсь меня узнают и снова потащат на плаху.

— Брр! Как холодно! Воспользуйтесь силой, что я вам подарила, она поможет изменить облик.

Клермон озадаченно глянул на приплясывающего от холода мальчишку.

— Я же не умею.

— Что здесь уметь? — нетерпеливо отозвалась Владычица ночи. — Вспомните того, кого вы хорошо знаете. Этого достаточно.

Клермон начал вспоминать, как выглядит Кат Ворон, но отчего-то перед его внутренним взором возникла кухарка Магда и он с изумлением ощутил, как что-то сдавливает ему грудь, а по голым ягодицам и ногам свободно гуляет холодный утренний ветерок. «М-да! Будет та ещё потеха, если я навсегда останусь сельской бабой», — сокрушённо подумал он, обнаружив, что при нём не только женское платье, но и прочие женские прелести.

— Надеюсь, это не навсегда? — буркнул он, сердито глядя на Владычицу ночи, которая, судя по лицу, с трудом удерживалась от смеха.

Получив согласный кивок, он облегчённо перевёл дух и заглянул в корзинку, что возникла вместе со всем остальным. Помимо вещиц, служащих женскому тщеславию, там оказался кошелёк с несколькими серебряными монетами, которых вполне хватило бы на то, чтобы заплатить за еду и ночлег на постоялом дворе.

Прежде чем пуститься в путь, Клермон ослабил шнуровку на жилете, заменяющем кухарке корсет, и с облегчением вдохнул полной грудью. «Все демоны хаоса! Ведь я жив!» — мелькнула у него радостная мысль и он зашагал к окраине Небодара.

— Куда мы идём? — полюбопытствовала Владычица ночи.

— Ко мне домой. В конце концов, моё заведение ничем не хуже прочих, и оно ничего не будет нам стоить. К тому же, прежде чем пуститься в бега, я хочу забрать свои сбережения, — Клермон усмехнулся, покосившись на спутницу. — Магическим деньгам свойственно исчезать после ухода тех, кто ими расплатился, а мы не можем рисковать. Тогда охотники за нечистью обязательно выйдут на наш след.

Видя, что мальчишка из неё довольно хилый, к тому же то и дело спотыкается и отстаёт, он подхватил его на руки.

— Так будет быстрей, — сказал он в ответ на вопросительный взгляд. — Скоро появятся прохожие, а я не хочу, чтобы нас заметили в этой части города. Насколько я знаю, Магда здесь не появляется, поэтому это может вызвать подозрение.

— Хорошо, — кивнула Владычица ночи и, обняв его за шею, закрыла глаза. — Ничего, если я немного посплю? — спросила она.

— Конечно, спите, — согласился он.

Тёплое детское тельце, прильнувшее к нему, вызвало у Клермона незнакомое чувство. Будь он действительно женщиной, он бы понял, что так даёт о себе знать материнский инстинкт. Дыхание мальчика щекотало ему ухо и он, заправив прядь волос, нахмурился. Конечно, со стороны он себя не видел, но почему-то был уверен, что жест, которым он поправил причёску, точь-в-точь такой же как у Магды, а это вновь вызывало у него тревогу. Он не хотел превратиться в её полную копию.

По пути ему встретилась бродячая торговка, которая часто заглядывала на постоялый двор, она предлагала ему и посетителям всякие полезные мелочи. Судя по лицу, женщине хотелось поболтать с той, кого она принимала за кухарку, но Клермон отговорился тем, что спешит. Когда торговка спросила, чей такой хорошенький ребёнок, мнимая Магда ответила, мол, мальчишку ей подсунула дальняя родня, и поскольку в трактире не хватает рук, то она надеется уговорить нового хозяина взять его в работники за харчи. На этом они и расстались.

Вроде бы всё прошло гладко, но Клермону не понравился пристальный взгляд, который бросила на него торговка, прежде чем уйти. «Похоже, чем-то я себя выдал», — встревожился он и решил, что заберёт припрятанные сбережения, и они сразу же уйдут.

Владычица ночи приоткрыла глаза.

— Торговка совсем недавно видела Магду, но не беспокойтесь, она никому ничего не скажет, — сонно пробормотала она и вновь смежила ресницы.

«Слава Создателю!» — обрадовался Клермон и ему подумалось, что в дружбе с нечистой силой есть своя выгода. «К тому же, немалая. Иначе моя голова вскоре валялась бы в ящике под помостом», — усмехнулся он.

_________________________

[1] Нэш (выдумка) – местная разновидность плиточного табака с отбеливающим эффектом.

[2] Цем-воитель – бог, покровитель воинов и охотников.

[3] Двойное сердце – местная луна, состоящая из двух небесных тел.

Дороги подсохли, и на Северном тракте царило привычное оживление — тянулись караваны из ближних и дальних земель, сопровождаемые конной стражей; катили крестьянские телеги, везущие провизию в Небодар и ближайшие крупные поселения; устало брели путники, идущие поодиночке и группой.

Однажды им встретился отряд наёмников, и на Клермона посыпались скабрёзные комплименты, вкупе с предложениями отдохнуть на травке в ближайших кустах. Когда молодой парень, облачённый в новенькие кожаные доспехи, попытался перейти от слов к делу и ущипнул мнимую Магду за грудь, то получил неожиданный отпор. Некоторое время он сидел на земле, беззвучно разевая рот, а затем разразился отборной руганью — под хохот товарищей.

Тем не менее Клермон порадовался, что наёмники отстали.

По старой памяти он знал, что им ничего не стоит затащить женщину в укромное местечко и там изнасиловать. Как правило, власти на такие происшествия не обращали внимания. Впрочем, если женщина была знатного происхождения, то виновным могли запросто отрубить голову. Правда, дворянки тем более не жаждали выносить свой позор на всеобщее обсуждение, поэтому и здесь наёмникам многое сходило с рук — разве что разгневанный муж или отец, если они обладали солидным кошельком, могли найти обидчиков и втихую их прирезать.

В бытность наёмником, Клермон в таких забавах не участвовал и предпочитал насилию добровольное согласие, тем более уговорить простолюдинку ничего не стоило, достаточно было заплатить немного денег. Впрочем, он был хорош собой и женщины, особенно замужние, зачастую сами искали его внимания. Когда он нанимался в охрану к какому-нибудь дворянину, то у него бывали женщины и знатного происхождения. Со временем он заметил, что чем длинней у дамы родословная, тем сложней от неё отделаться, и начал отказываться от выгодных, на первый взгляд, предложений.

Однажды, вопреки собственному правилу, он связался с незамужней дворянкой. И поскольку всё тайное со временем выплывает наружу — конкретно в их случае посредством растущего живота — то разразился жуткий скандал. Отец девушки был очень влиятелен и это чуть не стоило ему головы. Чтобы спастись, Клермону пришлось открыть своё происхождение. Жених княжеского рода, хоть и без гроша в кармане, был более или менее достойной партией, и родители девушки дали согласие на брак. Всё уже было готово к свадьбе, как вдруг невеста простудилась и заболела, а затем скоропостижно скончалась. В результате чего вместе с любовью ему пришлось похоронить надежду вновь обрести положение, достойное княжескому титулу. Убитый горем отец девушки не стал держать на него зла и даже снабдил приличной суммой денег при прощании. Именно на эти сре́дства Клермон купил постоялый двор, который в течение последних десяти лет был его постоянным пристанищем. И хотя поначалу ему претила роль трактирщика, со временем он свыкся со своим новым положением и перестал грезить о возврате родовых владений.