Келли не скрывала изумления.

– У них все же есть кое-какие технические знания.

– Ничего особенного, – сказал Диггер. – У египтян были такие же четыре тысячи лет назад.

Тупело затворил дверь книгохранилища и заложил деревянный брус засова. Диггер испугался, что комнату запрут, и испытал мимолетное искушение украсть ключ. Но ничего такого не случилось, и он уже чувствовал себя как дома, когда кто-то постучал во входную дверь. Библиотекари открыли, и в комнату ввели на поводке маленького злобного зверя. Существо походило на маленькую свинью, но у него были клыки, шерсть вдоль челюстей и на черепе и ряд игл вдоль позвоночника. Оно фыркнуло и показало всем двойной ряд здоровенных зубов. Его хозяйка, украшенная яркими бантами, вошла внутрь. Библиотекари тем временем заканчивали осмотр помещения, чтобы убедиться – все сделано.

– Это то, что я думаю? – спросила Келли.

Красные глазки животного нацелились прямо на Диггера, и оно начало рваться с поводка. Хозяйка заговорила с ним, существо на миг отвернулось и зарычало. Затем повернулось обратно.

– Как только она его спустит, – произнесла Келли, – мы пропали.

Библиотекари направились наружу через главную дверь. Хозяйка зверя оглядела темную комнату, очевидно, озадаченная поведением своего питомца. Диггер видел, как она встала на колени перед животным и пошлепала его по шее.

– Это наш шанс, – сказал он Келли. Он прокрался к хранилищу, поднял брус и сделал Келли приглашающий знак. Когда она вошла, он последовал за ней и плотно закрыл дверь.

В тот же миг они услышали вопль. Потом – сомнений быть не могло – зверь проскакал по читальному залу. Земляне услышали, как он врезался в дверь хранилища, которую удерживал Диггер.

Еще голоса. Вой и царапанье.

Затем кто-то потянул дверь. Диггер отступил от нее, оглядываясь в поисках оружия, но не нашел ничего, кроме свитков. Суета снаружи продолжалась, пока наконец люди не услышали голос хозяйки. Келли достала пистолет и уже была готова спустить курок, когда дверь открылась. Но животное снова взяли на поводок.

Парси шагнул в комнату, держа в вытянутой руке лампу. Тупело что-то говорил, видимо, пытаясь объяснить, как брус поднялся.

Зверя, к счастью, оттащили.

Библиотекари обшарили все углы. Там определенно никто не прятался. Когда животное снова зарычало и показало зубы, хозяйка пнула его. Оно заскулило и притихло. Гумпы ушли, дверь закрылась, и грохнул, опустившись, брус.

– Полагаю, мы тут надолго, – сказал Диггер.

– Мы сможем прорезать ход наружу, если понадобится, – обнадежила его Келли.

Они прислушались к удаляющимся голосам. Затем в читальном зале раздались знакомые звуки – свинья забегала – и громкое сопение за дверью. Но на сей раз зверь не пытался выломать ее.

Диггер услышал, как входная дверь открылась и закрылась.

– Так какой план? – спросила Келли.

Животное скулило.

– Эка сложность, – ответил Диггер. – Когда они завтра придут забрать песика и откроют дверь, мы выберемся наружу, и все.

Поле светоотклонителя пропало, и Келли появилась перед ним.

– А ты не подумал, что завтра может быть воскресенье?

В хранилище оказалось 587 свитков. Они были снабжены ярлыками и разложены по секциям. Диггер установил фонарик и прошелся по хранилищу, доставая свитки по одному, маркируя секции и свитки. Когда с этим было покончено, они с Келли по очереди держали жучок, пока напарник разворачивал свиток. И приступили к составлению Полного Собрания Имеющихся Сочинений Гумпов.

Диггер вновь пожалел, что не владеет языком, и пообещал себе выучить его, прочесть хотя бы один текст в оригинале перед тем, как отправиться домой.

Исследователи с удивлением обнаружили иллюстрации: животных и растения, здания, гумпов, карты. Некоторые отрывки казались математическими выкладками, но, поскольку было неизвестно, как выглядит местная система счисления и математические символы, уверенности не было (исключение составляли записи, посвященные геометрии).

Бумага была шероховатой, приятной на ощупь, но довольно толстой, что сильно ограничивало длину свитка, накрученного на валик.

Валики были деревянными или медными. Некоторые свитки были уложены в защитные цилиндры, которые приходилось снимать, прежде чем развернуть пергамент. Сам текст гумпы оформляли просто и без украшений. Как и архитектуру, заметил Диггер.

Земляне трудились всю ночь. В ее середине прошла короткая гроза. Зверь под дверями изредка поскуливал, иногда царапался, но не отходил.

Диггер и Келли следили за временем и, когда поняли, что солнце уже с полчаса как поднялось, и услышали явственные звуки движения на улице, решили, что лезут на рожон, прекратили работу и сложили все на место.

Через некоторое время снаружи послышался шум, звук открывающейся двери, и кто-то забрал зверя. Зверь возмущался, тот, кто его оттаскивал, тоже, и было слышно, как чудище скребет и царапает деревянный пол. Затем все ненадолго стихло. Неожиданно дверь книгохранилища открылась благодаря любезности молодого гумпа, и земляне прошли в душный, залитый солнцем зал.

– Я чувствую, что мы должны сделать этому парню что-нибудь хорошее, – сказал Диггер.

В очках он видел Келли как переливающееся всеми цветами радуги привидение, скользящее между столами и стульями.

– Если мы узнаем, как избавиться от облака, – ответила она, – то, считай, ты уже оказал ему услугу. И даже большую.

В библиотеке не было никого, кроме помощника.

– А ты что придумал?

– Когда все закончится...

– Да?

– И мы во всем разберемся, я бы хотел оставить ему что-нибудь. Он никогда не узнает, откуда это. Подарок богов.

– Что оставить, Диг?

– Не знаю. Я еще думаю. Эти ребята любят драму.

– Ах так.

– Может, что-нибудь из Софокла. Переведенное на их язык.

В этот день лингвисты впервые полностью перешли на язык гумпов. Переход дался легче, чем они могли мечтать. Из всей группы только двое столкнулись с трудностями при изучении разговорной речи, но и они могли заказать еду, спросить дорогу и понять большую часть ответа, сказать, что собирается дождь и поинтересоваться, успеет ли Гормир к ужину.

С середины мая они говорили на языке гумпов, в общем-то, только в рабочем кабинете. А теперь Джуди и ее широни кулп, ее Одиннадцать Великолепных, были готовы полностью исключить английский из своего словаря на все оставшееся время полета, кроме тех случаев, когда что-то понадобится сказать одному из макла. Это слово означало «чужак», самый близкий эквивалент слову «варвар», какой смогли подобрать в языке гумпов.

Пассажирам разрешалось смотреть одну постановку в день. Но при этом было дано задание переводить ее текст с английского, так что даже развлечение преподносилось на изучаемом языке. Действовал кодекс чести, и предполагалось, что нарушители должны признаваться сами.

Коллингдэйл оказался причиной того, что Хуан Гомес в первый час после перехода на новую систему допустил нарушение. Хуан говорил на языке гумпов, и Коллингдэйл не все понимал. Что-то там с Шелли. Наказание было нестрогим – сделать дополнительный перевод текста из библиотеки Бракела. Героической поэмы, пояснила Джуди.