Наконец около двух часов ночи все закончилось, и Хатч с мужем остались одни. Они достали из шкафа подарки Морин, положили их под елку и отправились спать. Поднимаясь по лестнице, Хатч все еще думала о тьюках. Где-то она что-то упустила.

Тор пошел в душ. Хатч почистила зубы и решила отложить душ на утро. Она переоделась в прозрачную ночную рубашку, думая, что этот день ст?ит как следует отметить. Но как только легла в кровать, ее глаза закрылись, а голова опустилась на подушки.

Тьюки взрывались разными сериями. По-видимому, системой. Немного тут, немного там. Почему?

Хатч встала, вышла из спальни и уставилась вниз на гостиную, очертания которой едва виднелись в мягком мерцании ночника.

– Что случилось? – Тор внезапно появился рядом с ней.

– Что ты сказал?

– Я спросил, что случилось. – Он натягивал на плечи халат.

– Нет. Перед этим.

Он пожал плечами.

– Не знаю.

– Ты сказал: «Когда ты на вершине мира – цени это». Или что-то в этом роде. А еще раньше – что нам лучше сесть возле двери. Это я и собираюсь сделать.

Руки Тора неуверенно дотронулись до ее плеч.

– Присцилла, любовь моя, о чем мы сейчас говорим?

– Точка обзора. Мы искали систему, сидя внутри нее. Джордж?

– Да, Хатч?

– Джордж, я хочу снова запустить программу.

– С перспективой откуда?

– Попробуй из точки над Рукавом Ориона. Примерно двадцать тысяч световых лет.

Тьюки взрывались в восхитительном ритме: раз-два-три; величественные вспышки с интервалом в несколько секунд. Шесть последовательных синих взрывов рядом с фотографией Морин и череда зеленых, полыхнувших с идеальной синхронностью, вверх и вниз зигзагом прямо над креслом. И еще четыре кроваво-красных, как глаза вампира, возле окон.

Это продолжалось бесконечно. Явно чего-то не хватало. Большая часть отсутствовала. Если Хатч правильно предполагала, то все облака со временем должны включиться в это невероятное световое шоу. Произведение искусства. Увиденное ими было всего лишь парой фрагментов, редкими аккордами. И тем не менее было грандиозно.

– Боже мой, – сказал Тор.

– Вот так все выглядело бы, если бы ты сидел в шестнадцати тысячах световых лет над Млечным Путем и у тебя было бы иное чувство времени. И тебе нравились бы фейерверки.

– Но кто?..

– Не знаю. Может, они давно мертвы. Может, нет. Но, подозреваю, кем бы они ни были, они не очень умны.

– Не может быть, – возразил он. – Посмотри, какие технологии они используют.

Хатч смотрела вниз на грандиозность Млечного Пути, смотрела, как объекты Тьюксбери мерцают в своеобразном световом танце, и думала, что это одна из самых красивых и величественных картин, какие она когда-либо видела.

– Ну, – произнесла она. – Не очень умны. Или им до лампочки. Выбирайте сами.

Библиотека наконец была готова принять свитки, которые Парси спас в ночь бури.

Стены были обновлены, пол заменен. Принесли новые столы и стулья; стойку сделали заново. Установили новые ставни, дар одной из многих групп поддержки. Им жертвовали лампы, ручки и пергамент. Некоторые из погибших в ту ужасную ночь оставили завещания в пользу библиотеки. Парси заказал статую Ликонды, чтобы установить при входе.

Тупело и Якким вошли со свитками, которые до того бережно хранились у них дома. На следующий день должна была состояться церемония повторного открытия, и Парси твердо решил, что библиотека должна выглядеть хорошо. На стенах висели две новые карты взамен уничтоженных. Свитки вернутся во внутреннюю комнату, где они снова станут доступны, а еще два новых комплекта – историю развития мысли этого века, написанную Пелимоном, и сборник эссе Риката Домо, – пожертвует Общество переписчиков. Чтобы еще лучше отметить это событие...

...Что это?

Якким тоже это увидел. На столе, на рабочем месте библиотекаря, лежал цилиндр.

– Откуда это взялось? – спросил Якким. – Вчера его тут не было.

Тупело нахмурился. Парси знаком велел ему открыть цилиндр.

Внутри был свиток.

– Наверное, опять пожертвование, – предположил Якким.

Тупело развернул пергамент. Парси, который знал работы всех мастеров-переписчиков, не узнал почерк.

– Может, оставил кто-то из рабочих, – предположил Тупело. Он протянул пергамент Парси.

– Это очень странно, – сказал тот.

– Пьеса, – объявил Якким. – Но я не знаю такого автора.

Парси тоже не знал. Вот список персонажей, вот место действия. Царский дворец в Фивах. Он долго изучал страницу, вчитываясь в строки. Форма пьесы была необычной.

– Где это – Фивы?

Тупело не имел представления.

– Наверное, это вымышленное место. Его не существует. – Якким заглянул через плечо Парси. – Что нам с этим делать? Добавить к вкладам?

– Я поспрашиваю. Посмотрим, может, кто-нибудь о нем знает. – Он положил свиток. Название тоже странное. Антигона.

– Антигона? Чудное слово.

– Это имя одного из персонажей.

– Придумают же такое.

– Действительно. – Парси огляделся. – Что ж, у нас много дел. Посмотрим это позже.

– Макао, меня зовут Таскер. Я гость в Кулнаре. Никогда не слышал раньше, как вы говорите, но завсегдатаи сказали, что вы склонны к преувеличению.

– Не в этот раз.

– Конечно. Но вы действительно хотите, чтобы мы поверили, будто вы видели жоку?

– Хотите верьте, хотите нет, Таскер. И кстати, я не уверена, что это был жока. Он выглядел похоже.

– Какое обличье он принял? Из плоти и крови? Или он был духовной сущностью? Своего рода привидением?

– Он был достаточно плотным. – Макао сделала знак кому-то в задних рядах. – Пакка? У вас вопрос?

– Да. Я бывал тут много раз. Вы знаете.

– Знаю.

– Часто вас слушал.

– Мы все знаем.

Это вызвало смех в аудитории. С годами Пакка превратился в добродушного антагониста, его мгновенно узнавали все, кто посещал выступления Макао.

– Да. Что ж, короче, можем ли мы считать, что вы склоняетесь к допущению божественного руководства миром?

– Я никогда не отрицала этого.

– Вы всегда заявляли, что все вещи открыты для разума.

– Да, – Макао колебалась. – Я так говорила, не правда ли?

– Вы хотите изменить свою позицию?

В свете последних событий ничего другого не оставалось.

– Я полагаю, мне стоит пересмотреть свои взгляды.

– Вы молодец, что признаетесь.

Она улыбнулась.

– Открытый ум важнее всего, Пакка. – Фактически, это было начало мудрости. Ничего не принимать на веру. Проверять факты и делать логические выводы. Она заметила, что перебирает в пальцах ожерелье, полученное от жоки. – Похоже, мир более сложен, чем мы думали.