— Это все из-за этого Уробороса? — девушка хмыкает на кивок Уокера и прикладывается к бутылке, отпивая вина так, что его остается чуть меньше половины.

Они так и сидят в тишине, глуша алкоголь по очереди. Каждый думает о своем. Вэнди сначала пытается собрать мысли в кучу и сложить все пазлы мозаики в цельную картинку, установив причинно-следственную связь, но легкое опьянение мешает это сделать, а Тео просто сидит, откинувшись на спинку дивана, и смотрит в потолок. Он замечает, что девушка наблюдает за ним, рассматривает, и поворачивает голову.

— Согрелась? — она кивает, и Тео отворачивается, косясь в сторону кухни, вспоминая, что там, на полках, есть еще горячительного. — Спрашивай уже, не люблю, когда ты так на меня смотришь.

— Почему? — Вэнди удивляется.

— Такое ощущение, что ты в душу пытаешься влезть, но пока проникаешь лишь под кожу.

Парень подхватывает пустую бутылку и уходит, а когда возвращается, занимая свое место, Росс видит ром в его руках.

— Ты решил напиться? — она приподнимает вопросительно бровь.

— Спросить ты хотела явно не это, — Тео откупоривает крышку и пробует напиток, кивает сам себе. — Я устал.

— Не подумай, что я не считаю тебя человеком или вообще за отброса держу, учитывая специфику твоей жизни, просто не совсем догоняю: для чего ты пытаешься получить образование? Я уже интересовалась, помню, но с каждым новым днем, проведенным рядом с тобой, узнавая тебя больше — все меньше понимаю. В чем смысл?

Тео вздыхает, делает еще один глоток рома, морщится. Бутылка отставляется на пол, а ее место в руках занимает пепельница. Парень достает сигареты с зажигалкой из куртки, и через несколько минут Вэнди окутывают клубы дыма.

— Моя мать думает, что я обычный, среднестатистический парень двадцати четырех лет, у которого изредка бывают стычки с представителями закона и драки в силу характера, — он сбивает пепел и головой качает, — как говорит, он достался мне от отца. Это, пожалуй, главная причина, ведь кое-какие деньги я успел собрать, чтобы свалить из страны подальше от всего этого, когда отвяжусь от дел синдиката. Да и знание экономики и бизнеса помогут в дальнейшем, но универ для меня еще и прикрытие, потому что в государственных структурах есть люди, стремящиеся уничтожить и клан, и синдикат, а начинают такие кампании с мелких пешек. Так, пока я числюсь безалаберным студентом с проблесками интеллекта, а вся моя жизнь витает вокруг слухами, и моя мать в относительной безопасности, и полиция не трогает, потому что найти доказательств не могут.

— Страшно представить, что случится с твоей мамой, если она узнает…

— Вэнди, я говорил уже тебе, что жизнь — не сказка, да ты и сама это прекрасно поняла.

— Я знаю. Просто, — она опускает взгляд, рассматривает свои пальцы, которыми сжимает края пледа, и ей кажется, что кровь с них плохо отмылась, — ты кажешься хорошим сыном, но, в то же время, ты — убийца и преступник. И я теперь тоже…

— Если сейчас начнется новая истерика, то лучше не продолжай. Ты никого не убивала.

— Но…

— Я его пристрелил, я, — Тео нервно отталкивает от себя пепельницу, и она падает с дивана, переворачиваясь, — ты слишком долго выжидала и промахнулась, поэтому мне пришлось. Хватит уже об этом.

Он чертыхается и встает на ноги, пряча руки в карманы брюк.

— В этом всем пиздеце я не знаю, как дальше быть и не вижу пока способа выбраться, но мы все сейчас по горло в дерьме, — Тео ерошит волосы. — Блядство.

— Ты говорил, — Вэнди долго наблюдает за перемещениями парня по комнате и тоже пробует ром на вкус, думая, что смелости иначе не хватит, — что есть люди, которые поддержат меня, но для этого надо заявить о себе. Как это?

Уокер останавливается аккурат напротив нее и сверлит взглядом, наблюдая, как темно-коричневая жидкость колышется в бутылке, а девушка кривится от ее вкуса.

— Ты хочешь стать новой главой клана и воскресить Уроборос? — он приподнимает удивленно бровь и достает из почти пустой пачки сигарету. — Не очень хорошая идея.

— Но почему? В таком случае все останутся в плюсе!

— Вэнди, не смеши меня, — Тео затягивается, — ты на своей шкуре почувствовала, как это все опасно, но сегодня были лишь цветочки, понимаешь? Борьба за власть развяжет такую бойню между кланами, что эту войну никто не сможет остановить, пока один из кланов не возьмет верх. Не для девушки такая жизнь.

Вэнди смолкает, думает о чем-то, пока Тео докуривает и тушит бычок в пепельнице, поднятой с пола.

— Научи меня управляться с пистолетом, расскажи, что нужно, чтобы собрать людей. Вы все зря считаете меня слабачкой, — она начинает говорить, но Тео закатывает глаза и обрывает ее.

— Никто не считает так, в тебе алкоголь говорит сейчас, ложись спать.

— В честном бою, один на один, без оружия, без угроз жизни, — девушка отпивает еще рома и поднимается на ноги, позволяя пледу соскользнуть с ее плеч, — я даже тебя смогу победить. Это у вас тут нет никаких норм и законов, а меня всегда учили и воспитывали по правилам. Давай, дерись честно, посмотрим, кто — кого.

Девушка подходит ближе да пальцем указательным в грудь Тео упирается, продолжая держать в другой руке уже полупустую бутылку. Она с вызовом смотрит, задирая подбородок, но Уокеру смеяться хочется в ответ, потому что Вэнди сейчас такой маленькой и милой кажется. Он отбирает бутылку и допивает в несколько глотков дурманящий алкоголь, отставляет пустую тару на журнальный столик.

— Я не буду с тобой драться, — Тео кривит губы в усмешке, — ни ты, ни я уже не в том состоянии.

— Со мной все нормально! Дерись! — Вэнди замахивается, но сразу же оказывается прижата к стене, больно ударившись лопатками и головой об нее. — Ой!

— Я сказал, что не буду драться, — Тео очень близко, тянет ее руки вверх, держа крепко за запястья. У него глаза черными кажутся, взгляд тяжелый, обжигающий.

— Отпусти.

— Перестань ерунду говорить, тогда отпущу.

Они стоят так близко, смотрят глаза в глаза, Вэнди брыкается, пытаясь высвободиться, тяжело дышит, а Тео зло буравит ее взглядом. После нескольких неудавшихся попыток вырваться, Росс затихает, но парень не торопится отпускать ее и продолжает удерживать.

— Есть вариант выйти сухим из воды из-за всей этой истории с моей семьей? — спрашивает она, изучая внимательно лицо Тео. У нее язык немного заплетается, не слушается, а в голове легкий сумбур. — Или живым хотя бы…

— Очень сомневаюсь, — почти шепчет Тео.

Произошедшее за последнее время, новая информация об отце, его смерть, — все это давит на Вэнди огромным грузом. Она просто хотела найти последнего родного человека и вернуться, почувствовать поддержку и заботу, тепло, а в итоге сейчас стоит прижатая к холодной стене и не знает, как быть дальше. Что-то внутри будто щелкает, когда Тео немного ослабляет хватку и пальцами скользит по все еще задранным рукам девушки вниз.

— Мне холодно. Поцелуй меня.

Тео два раза просить не надо, ведь он и сам уже несколько минут борется с этим желанием. Вэнди похожа на заблудившегося котенка в огромном лесу, который мечется из стороны в сторону, в попытке найти выход, но тьма лишь сгущается, и нет даже намека на свет. Ее хочется сгрести в охапку и согреть.

Он отпускает ее руки, и они ложатся ему на плечи, склоняется, вжимает ее тело сильнее в стену и, прикусывая нижнюю губу, нетерпеливо и жадно целует. Не так, как в прошлые разы, без намека на осторожность или нежность, а грубо, влажно и развязно. Его ладони опускаются на талию Вэнди, пробираются под футболку и сжимают до боли нежную кожу.

Оба уже далеко не трезвые, опьяненные еще сильнее друг другом, отключившиеся от жестокой реальности и ищущие покой и поддержку. Они горят, полыхают просто от каждого прикосновения, и у Тео первого рвет крышу: он, поддерживая Вэнди под ягодицами, заставляет ее обхватить себя за талию ногами, а сам спускается к ее шее и, прикусив, всасывает кожу, оставляя засос. Девушка ерзает, повиснув на нем, подставляется под поцелуи, тяжело и очень быстро дышит, закрыв глаза. Никто из них не думает о том, что они делают, просто отдаются чувствам и эмоциям, ведь у обоих на задворках сознания бьется мысль, что завтра уже может не наступить.