— И они все равно вместе?

— Как видишь, — Тео пластырь добывает, подходящий по размеру, и прикладывает к ранке, разглаживая его края, — Итан из-за работы такой, но он не плохой человек, как тебе кажется.

— Ты чуть не умер из-за него!

— Из-за тебя я реально чуть не умер, — парень устало переводит взгляд на ее лицо, рукой за подбородок поворачивает голову так, чтобы удобно было заклеить на лбу ранку, — а тогда ни у него, ни у меня не было выбора. Поверь, не самое страшное, что случалось со мной.

Вэнди в ответ говорит что-то себе под нос, рассматривая свои руки, и, заметив, что Тео замер, глаза поднимает и смотрит на него, немного удивленно.

— Ты чего? — девушку до этого момента не напрягали прикосновения к себе, даже не смущали, а тут Тео странно так глядит, что не по себе становится.

Тео не может ответить, чего он. Просто вытирал выступившую сукровицу, просто примерял пластырь, просто положил руку на шею, когда клеил его. Просто… задумался. Задумался, что это все неправильно. Не должны девушки, такие как Дженни и Вэнди знать про обратную сторону жизни, где царствует смерть. Был бы он простым человеком, не связанным с мафией и синдикатом, даже узнав про отца Росс, он бы уберег ее от всего этого, спрятал. Вэнди добрая, отзывчивая и смелая. Тео не хочет думать о том, что с ней будет, если она остается рядом с ним, если она продолжит узнавать страшные тайны. Ему бы идти к намеченной цели, да рука не поднимается бросить ее вперед, как пушечное мясо. Как-то он привык за это время к ней. Буйная, сильная, непокорная. Нежная, веселая, упрямая. Что со всеми этими мыслями делать? Хуй знает. Что делать с новостью об отце? Хуй знает. Как становиться? Хуй знает.

И Тео второй ладонью соскальзывает по щеке девушки, заводит ее за затылок и склоняется, сделав паузу в нескольких сантиметрах от ее губ и посмотрев в глаза, прежде чем поцеловать. Вэнди не понимает, что происходит. Она не думала даже никогда, что такое будет возможно в их странных взаимоотношениях, основанных лишь на выгоде друг для друга. И то, выгода здесь есть только для Росс, потому что Тео и все остальные страдают из-за нее.

Парень захватывает ее губы по очереди, углубляет поцелуй, языком скользит внутрь, ее замершую ладонь со сбитыми костяшками кладет на свою грудь. Позволяет себе слишком многое, но внутри ликует, когда другую руку Вэнди сама опускает на его колено. Человеку, правда, нужен человек, который согреет, поможет и заставит почувствовать себя живым. Тео уже несколько лет живет, как робот, переживая лишь о матери, но где-то рядом с ней всегда есть кто-то из псов, подчиненных Уокера, а с Вэнди этот фокус не пройдет. Но именно с ней сейчас он отчетливо понимает, что надо выбираться из этого дерьма, пока не засосало окончательно на дно.

— Да вы еще потрахайтесь тут! — голос Итана заставляет Вэнди отпрянуть и спрятать лицо в ладонях, влетев в грудь охнувшего Тео. — Есть пошли, голубки.

Тео отвечает другу, мол, и постучаться можно было, но Итан не в настроении, огрызается только, что «его хата». Вэнди не по себе, поэтому она в растрепанных чувствах выходит в гостиную, плетется за одевающимся Уокером на кухню и натыкается на внимательный взгляд Дженни.

— Садитесь, я много приготовила.

Калеб сидит тут же, любопытно осматривается, шею трет и мало чего понимает, но сидит. Выбора нет — Итан предупредил, что ноги прострелит, если Миллер надумает бежать, а Калеб верит, поэтому не нарывается. Он вообще мало представлял, чем именно занимается этот Тео, да больше на понты его брал, блефовал, но добился почти прямого ответа, что отца — убили. Дальше дело за малым. Нужно лишь узнать, кто.

— Позвони своим, скажи, что переночуешь сегодня у подруги, — Тео залпом выпивает виски, налитый Итаном, видимо, для себя, шумно тянет носом воздух и кивает на Дженни, — у нее, например. Тебя тоже касается, — он переводит взгляд на вытянувшегося по струнке Калеба, — на такси мы тебя не отправим, а везти уже некому, да, друг? — Итан, наливший в бокал еще виски, вливает его в себя и кивает. — Так что у нас будет время узнать ответы на вопросы.

Вэнди уходит позвонить после позднего ужина, как ей сказали, и потом, слыша разговор парней, решает посидеть на диване. Она сначала следит за картинкой на кране плазмы, но все чаще проваливается в сон, а потом и вовсе крепко засыпает. Утром она открывает глаза и обнаруживает себя рядом со спящим на животе Тео. Он одет в одни спортивные штаны, из-под подушки, которую он обнимает, выглядывает дуло пистолета, а девушка зависает, рассматривая витиеватые татуировки на его лопатках, уходящие к пояснице. Они похожи на тату Итана чем-то.

Вэнди тихо сползает с кровати, подходит к двери и оглядывается — Тео так же спокойно спит. Она выходит из комнаты, замечает в гостиной Калеба, спящего на диване, и плетется на кухню. Росс замирает на пороге, когда видит перед собой Итана, стоящего, как и спящий Уокер, в одних штанах. Он пьет из бутылки молоко, замечает ее и чуть ли не давится.

— Доброе утро? — голос у Рида хриплый спросонья. — На кладбище собираетесь?

— Что? — Вэнди недоумевает. Ее хоронить? Зачем на кладбище?

— Ну, к отцу твоему…

— Итан, блять, — сонный Тео трет глаза. — Я ей еще не сказал…

— Да, я проебался, но ты вроде должен был ей рассказать, — Итан искренне негодует, сложив руки на все еще обнаженной груди и опираясь бедрами на тумбу с посудой, и смотрит в сторону спальни, в которой сегодня ночевал Тео с Вэнди. Последняя громко хлопает дверью комнаты, а Уокер вздыхает, сидя за столом. — Если она разнесет мне квартиру — спрошу с тебя.

— Да иди ты, — Тео ставит перед собой пепельницу и прикуривает, щурясь и почесывая висок. — Как-то не успел, знаешь ли. Если бы кое-кто не орал истошно «кто, блять?!», «зачем, блять?!» с порога, может я и не сбился бы с мысли.

— Слыш, ты берега не путай, — Итан питает стул, на котором сидит друг, на что Уокер оборачивается и показывает средний палец. — Если меня спалят и приставят какую-нибудь шавку следить за Дженни, я не ручаюсь за себя. Еще и сына собачника приволок. Малец кони двинет, если узнает еще больше, ну или ему помогут.

— Да ты заебал ныть уже, — Тео встает и тушит недокуренную сигарету среди бычков в пепельнице, — Дженни то, Дженни это. Вэнди права, думать надо было изначально, какого хуя теперь высказываешь каждому? А малец, как ты его назвал, мой одногодка, и, если ему приспичит, он влезет в самую задницу, и хер ты его остановишь, проще уж сразу прибить. У него на лице, блять, это написано, — Тео руками разводит, смотря в потолок, будто ленту с лозунгом разглаживает, — «за отца и двор стреляю в упор». Ты вообще видел его? Натурально доктор Миллер, так что он не отстанет. И я бы на твоем месте был помягче с Вэнди, потому что, мать твою, она может нам помочь, если ты, конечно, еще хочешь выбраться из этого дерьма.

Уокер подходит к другу вплотную, в глаза смотрит и пальцем в грудь тычет.

— Если ты хочешь оставаться псом всю жизнь, прятаться и дрожать от любого шороха в твоем доме — пожалуйста, но я могу с уверенностью в девяносто процентов сказать, что Дженни тебя покинет, и не по своей воле, уж прости. Эти люди, извиняюсь за выражение, понятия не имеют о милосердии.

— Я готова, — бесцветным голосом шелестит Вэнди, стоя в дверном проеме кухни.

— Не заигрывайся в плохого парня, потом не сможешь вылезти из этой шкуры, — Тео по плечу хлопает Рида и отворачивается. — Пошли.

Итан слышит, как закрывается дверь. Он уже несколько минут сжимает до побелевших костяшек пальцы на столешнице сзади себя, но старается держаться. Хочется орать в голос, разнести все к чертям, и в руках случайно оказывается тарелка. Парень уже замахивается, но на пороге появляется Дженни. Она удивленно смотрит на Рида, обходит стол и останавливается на расстоянии вытянутой руки, тянется к зажатой между пальцев тарелке.

— Покури лучше, да и мы не одни, — девушке удается спасти посуду, но Итан уже дергается в сторону гостиной, где все еще спит Калеб. — Перестань! — она слегка повышает голос. — Тео прав, не заигрывайся.