— Да что он знает?! — парень так и пышет гневом, но замирает. — Притащил эту девку, стал сам не свой, да еще и сына собачника в мой дом привел… Нам проблем мало?

— Итан!

— Да что? Что?! Эта Вэнди одно сплошное проклятие, от нее избавиться надо, а не зажиматься, пока никто не видит.

— Итан Рид! — Дженни крайне редко зовет его по фамилии и имени. — Ты ведешь себя, как маленький обиженный ребенок, только вреда от тебя в десятки раз больше. Остановись уже. Она потеряла отца и мать, осталась одна.

— А то, можно подумать, только у нее в жизни такая ситуация, — Итан руками всплескивает.

— Не утрируй, у тебя отец жив и здоров.

— Лучше бы сдох, как дохнут худшие из нас, чем ломать мне жизнь.

— Итан! — Дженни подходит к нему и ладони прикладывает к щекам, заставляя смотреть себе в глаза. — Ты тонешь, понимаешь? Ты меняешься, но не забывай, кто ты. Просто отец возлагает на тебя большие надежды, а Вэнди, действительно, тяжело. Сам подумай, она оказывается в незнакомой стране, уже потеряв мать и имея семью, которая хочет избавиться от нее, узнает, что ее отец — глава крупнейшего и сильнейшего из мафиозных кланов, а потом ее добивает известие о его смерти. У нее мир вверх тормашками сейчас, а ты старше, умнее, мудрее, в конце концов, да еще и друга единственного настраиваешь против себя.

Рид смотрит в ее глаза, кажется, понимает, что до него пытаются донести.

— Мне очень трудно, — он одной рукой прижимает ладонь Дженни к щеке сильнее, другой, держась аккуратно за кисть девушки, подносит ее тонкие пальцы к губам и целует их. — Если Тео узнает правду, он на месте прикончит меня, понимаешь? И он будет лишь первый в очереди. Я стараюсь держаться, но с каждым годом это становится все сложнее. Иной раз кажется, что проще пустить уже пулю в висок, да не мучиться.

— Твои слова делают мне больно.

— Мои поступки могут сделать еще больнее, — Итан криво усмехается, — но я постараюсь стать чуточку лучше ради тебя.

Он опускается на стул рядом с собой и утыкается лбом в живот девушки, обнимая ее за талию.

— Будь лучше ради себя, Итан, — Дженни гладит его по голове, — тогда, когда все закончится, ты сможешь поднять голову без страха.

И Рид понимает, что девушка права. Он понимает, да исправить пока ничего не может. Сложно представить, что с ним сделает отец, когда узнает про бунт сына, но еще сложнее Итану отделить себя от Шарка, потому что руки Шарка — это его руки, мысли Шарка — его мысли, грехи Шарка — его грехи. Его руки в крови, на счету с жертвами — регулярное пополнение по лицензии на безлимитные убийства, а спасает от окончательного краха лишь Дженни, которая держит крепко за руку и ведет за собой через буйное море, освещая дорогу к Итану, а не к Шарку.

От мыслей отвлекает грохот в гостиной, и, выглянув из кухни, Дженни видит растянувшегося на полу Калеба, который во сне, видимо, переворачивался и упал с дивана.

— Простите, — парень садится и чешет ушибленную голову, — из-за учебы я мало сплю, зато очень крепко.

— Вставай, будем завтракать, — Дженни улыбается и снова прячется на кухне.

Миллер поднимается с пола, откладывает покрывало, в котором запутался во сне, на диван, и плетется к кухне, замерев в коридоре под хмурым, пристальным взглядом Итана. Калеба вчера буквально пытали расспросами, но не дали даже слова вставить, спросить, что случилось с его отцом. Пришлось признаться, что за Вэнди он следил целенаправленно, что пытался найти информацию про Тео, да ничего не вышло. Итан всему этому не очень обрадовался, но Калеб тоже с характером и не сдастся так легко, поэтому сейчас проходит к столу, занимает вчерашнее место и ждет.

— Его нужно как-то вывести отсюда, — Рид курит, а Калеб морщится на это, отворачиваясь, — да как это сделать-то, блять?

— А те, кто следит за вами, сменяются? — девушка заглядывает в холодильник. — Может, в этот момент? Они же не постоянно стоят на страже, да и ты говорил, что к тебе уже меньше подозрений.

— Ты гений, — Итан щелкает пальцами, от чего Миллер вздрагивает: он не боится, но опасается этого человека. — Значит, я выведу тебя, а через время выйдешь ты, — он указывает на Дженни, — только загляни сначала в свою квартиру, мало ли.

— Простите, но мне кое-что интересно, — Калеб начинает разговор, осматривая сначала Дженни, потом Итана, — чем вы занимаетесь? Нечто противозаконное? Мой отец был замешан в чем-то таком?

— Э, нет, братан, — Рид жестом заставляет Калеба замолчать, — ты, наш студент-медик, на попечении Тео, пусть он и разбирается с тобой, отвечает на все вопросы и делает, что хочет, но язык за зубами держи.

— Итан, перестань запугивать его.

— Пожалуйста, — медленно проговаривает Рид и даже изображает подобие «дружелюбной» улыбки.

Калеб недовольно смотрит на Итана, но ничего пока не говорит.

Тео молчит и ждет, когда Вэнди сама что-нибудь спросит, потому что предыдущие две попытки завести разговор как-то не удаются: девушка сидит, отвернувшись к окну, и рассматривает улицу. Его тишина пока не угнетает, ведь они еще плутают по городу, путая следы и стараясь избавиться от слежки, но приблизительно через полчаса скитаний по узким улочкам и отдаленным переулкам, Тео, заметив, что они оторвались, выруливает на оживленную улицу и гонит машину к трассе, постукивая по рулю пальцами. Он закуривает, делает несколько затяжек и, приоткрыв слегка окно, выдыхает, все еще поглядывая в зеркала.

— Ты знал, да?

Вэнди кутается в кардиган, данный Дженни, но не смотрит на Уокера, поэтому не видит, что он кивает.

— Знал, — Тео косится на нее, заметив, что она все еще его игнорирует.

— Почему не рассказал?

Тео затягивается, молчит и стряхивает пепел на пол, не заботясь об обивке.

— Не успел, с мысли сбили.

— А сказал бы?

— Обязательно.

После этого короткого диалога вновь наступает тишина, и Тео, чтобы немного разрядить обстановку, включает тихо радио. Он не знает, о чем думает Вэнди, старается ее не беспокоить, но за время пути она несколько раз вздрагивает, выныривая из своих мыслей, когда Тео звонят. Уже на подъезде к кладбищу Росс снова задает вопрос.

— Почему ты поцеловал меня?

Ким останавливает машину, съехав немного на обочину насыпной дороги, и сильно сжимает веки, а когда открывает глаза, видит, что Вэнди в упор на него смотрит.

— Захотелось.

— Это как-то связано с моим отцом? Он ведь для вас крутая шишка, — девушка следит за эмоциями на лице Тео. — Или ты так меня пытался успокоить?

— Говорю же, захотелось — поцеловал, зачем ты подвох ищешь? Пошли, приехали.

Вэнди плетется за парнем, стараясь лишний раз не смотреть по сторонам. Ей не по себе, поэтому она хватает пальцами куртку Тео и сразу врезается лбом в его спину.

— Ты чего? — он оборачивается.

— Неуютно здесь, не люблю кладбища.

— Кто их любит? — Тео окидывает взором местность. — Да только мертвых не стоит бояться, они ничего тебе не сделают.

Уокер берет шмыгающую носом девушку за руку и тянет за собой. Они останавливаются недалеко от свежего кургана, и Росс только теперь поднимает голову и осматривается. Местность ухоженная, тропинки посыпаны мелким белым гравием, все немногочисленные курганы убраны, кусты пострижены.

— Что это за кладбище такое? — она оглядывается.

— Обычное кладбище, но я думаю, ты была тут маленькой.

— С чего ты это взял? — Вэнди удивленно смотрит на него.

— Ну, это же захоронение, принадлежащее твоей семье, — Тео взглядом ведет по границе из деревьев, отделяющей ухоженный участок от горной поросли и кустов, вроде бы замечает какое-то движение за массивными стволами, но решает, что показалось, когда подобное не повторяется.

— Но я не знаю этих имен, — девушка читает, что написано на черных мраморных табличках золотыми буквами. — Смит? Папа не рассказывал, что у нас есть такие родственники, да и эти две могилы явно новее, чем вон те, например. Ты ничего не путаешь?