— А ты знаешь, дома ли он? Действовать надо наверняка, — важным, привыкшим указывать голосом сказал второй. — Давайте быстрей. Нам все спишут, если чисто все сделаем.

— Да ладно, — оборвал их продавец из лавки. — Небось, хмырю и дела нет, жрет и срет, баб жучит и самогонку хлещет. А тут грохнем его, — следствие будет.

— Тебе же говорят, что искать будут для вида, — с усмешкой сказал второй. — Тебе может еще на эланском повторить?

При этом налетчик, для убедительности, приподнял ствол своего ружья.

Федор вдруг узнал характерный силуэт "тромбо", эланского малокалиберного автомата.

— Нет, это он приходил, — вступил в разговор замыкающий. — Мне дежурный точно приметы описал. Нет такого офицера у нас в гарнизоне.

— Да твой дежурный баба в штанах. Чуть крикни посильней, глазки закатит. А как кулаком по столу — так он и обделается. Скажи по совести, может такая кисейная барышня толком что-нибудь увидеть и запомнить?

— А вы не пробовали у наших офицеров осторожно вызнать? — спросил второго замыкающий.

— А может сразу же с повинной явиться?

— Да чего вы ссоритесь, — оборвал их доселе молчащий член группы. — Этот Конечников давно уже как кость в горле. Сделаем дело, и все путем. Опус потом подтвердит, что видел эланцев.

— Опус — это кто? — спросил замыкающий.

— Не твое свинячье дело, — отрезал второй. — И хорош трепаться.

— Ладно, — согласился продавец из лавки. — Сейчас хозяева повыскакивают. Вон собака как надрывается.

— А нельзя не заходить во двор? — поинтересовался третий. — Укусит еще.

— Дурак ты, Тема, — сказал продавец. — Валенок. В броне, а боишься.

— А за ногу тяпнет? А хозяин шмальнет?

— Отставить вопросы! — привычным к командам голосом приказал замыкающий группу.

"У них эланские пушки" — с облегчением понял Федор. — "Умно задумано. Однако при разборе дела сразу будет ясно… Преступное намерение — налицо. Хоть их всех перестреляй, ничего за это не будет".

Конечников махнул рукой, кричать — означало заранее обнаружить себя. Виктор, который внимательно следил за братом, поднял по его команде ствол, изготовившись к стрельбе.

Федор выбрал грузного продавца, нажал на гашетку, совершенно некстати подумав, что парень из лавки может и останется жить, но сидеть ему будет не на чем. Пуля с хрустом воткнулась в пришельца. Продавец из лавки рухнул на землю, вопя от боли и ужаса во всю мощь крепких легких.

Через мгновение это был уже дуэт. Замыкающий, несмотря на начальственные замашки, со своей задачей наведения паники справился не хуже простого маркитанта.

Налетчики со страху забыли азы огневого боя и сбились в кучу, обшаривая стволами окрестность. Ничего не изменилось в ночи. Также угрюмо чернела стена леса, да кривились ветхие, давно брошенные домишки… Стрелять было не в кого.

Горе-диверсанты присели на корточки, затравленно озираясь. В их сценарии такого явно не было.

Не было орущих раненых, не было безжалостных, не знающих промаха невидимых стрелков.

Нападающие даже не могли оказать помощь раненым, и переливы дуэта исполняющего песню запредельной муки, переходили в хрип и сдавленное мычание, еще больше мешая принять разумное решение. Действовать нужно было быстро. Эти двое истекали кровью и могли умереть от болевого шока.

— Тарас, включи прожектора, стреляй, — заорал молодой, тот, что боялся собаки, обращаясь к пилоту глайдера.

Но тот молчал.

— Тарас, сваливаем, — заорал тот, махая рукой, чтобы летающая машина приблизилась.

Это также не дало никакого результата.

— А ну давай проверь, чего Пащенко копается, — второй схватил молодого и пихнул его к глайдеру.

— Мы тебя прикроем, — пообещал он, неуклюже переваливаясь на корточках и тыча автоматом во все стороны.

— Ага, — запинаясь и почти не понимая, что делает, сказал несчастный парень.

Он, трясясь от страха, короткими перебежками, почти добрался до машины, как вдруг Паша Колядкин некстати решил, что ему пора вмешаться. Издалека провыли пули, ударив по корпусу глайдера. Парень рухнул.

Кто-то из группы попытался стрелять, ориентируясь на звук, но Федор, поймав в прицел его оружие, нажал на гашетку. Расстояние было небольшим, и промах исключался. Раздался скрежет развороченного металла, вой отрикошетившей пули. Стрелок завалился на бок, крича и пытаясь зажать раскромсанную ладонь.

Трое, пока еще целых налетчика, поняв, что сопротивление бесполезно, подняли руки.

— Не стреляйте, это ошибка! Мы свои!!! Не убивайте!

Не веря своей удаче, Конечников скомандовал:

— Оружие на землю! На колени! Руки держать на виду.

Он свистнул, искренне надеясь, что Витька и Генка сообразят, что им делать дальше, и вышел из своего укрытия, держа незваных гостей на прицеле.

Мужики также вылезли из своего схорона.

— Резких движений не делать, — приказал Фeдор, — убью на месте! Руки за голову! Мордой в землю!

Конечников для острастки пальнул пару раз, заставив пули провыть над самыми головами незваных гостей. Горе — вояки сочли за благо подчиниться, неловко легли и уткнулись носами в пожухлую траву.

Почему-то к налетчикам пошел только Генка, а Витька полез в кабину глайдера, выкинул оттуда тело пилота и поволок с собой. Зачем, Федор не понял, пока не узнал в чем дело.

Очень скоро, все незваные гости были собраны в кучу.

Все оказалось гораздо лучше, чем мог рассчитывать Конечников.

Двое получили проникающие пулевые ранения, одному попортило руки. Молодому парню, который пытался вернуться к глайдеру, выпущенные на небольшой скорости пули отбили внутренности, и, кажется, сломали пару ребер.

Его спас бронежилет и то, что Пашке очень хотелось застрелить насмерть хотя бы одного космонаута. Целься он в ноги, налетчик не отделался бы так легко.

Пилоту, на удивление, досталось меньше всех. Витька оглушил его выстрелом в прикрытую шлемом голову, использовав вместо заряда подошедшую по калибру старого дробовика мороженную морковку.

В глайдер нашлась аптечка. Подстреленные диверсанты получили помощь. Федору пришлось самому освобождать раненых от защитных доспехов, колоть болеутоляющее и накладывать повязки.

Конечников вдруг почувствовал чей-то любопытный взгляд. Оставленный без надзора, Алешка выбрался посмотреть на страшных ночных пришельцев. Теперь мальчик расширенными от ужаса глазами глядел на кровоточащие дыры и раздробленные конечности, словно не зная, бежать ему без оглядки или хлопнуться в обморок прямо тут.

— Витька, — крикнул Федор. — Почему малец здесь?

Брат с неудовольствием оторвался от процесса обыска и вязания пленных. Освобожденные от шлемов и масок незваные гости оказались интендантом и его помощниками. Поселковые мужики с удовольствием крутили "их благородиям" руки.

— Чай не кисейная барышня — буркнул он, но все же взял ребенка за руку и отвел к деду, шепнув на ухо пару "ласковых"…

Дед Арсений переменился в лице, повернулся, спешно затрусил к дому, волоча за собой мальчика, бормоча ругательства и стараясь не наступать на кровавые пятна на пожухлой, серой траве.

На обратном пути, Виктор поднял одно из ружей налетчиков. Он недоуменно посмотрел на оружие, скинул с плеча свое, повертел, сравнивая.

Потом, не говоря ни слова, закинул свой автомат за плечо и, держа "тробмо" в руках, словно протягивая его пленникам, обратился к ближайшему:

— Это вот что? — с тихой яростью спросил он.

Не дав ответить, Виктор треснул "космонаута" прикладом в скулу, с разворота зацепил другого по челюсти, а третьему без изысков пнул в пах и треснул по темечку.

— Что это, суки? — заорал Виктор. — Вы убивать нас шли. Встать!

— Ты чего, озверел? — подивился Генка Строев, с силой пригибая оружие в руках Виктора к земле.

— Они же нас сказнить шли, — рычал мужик, пытаясь навести оружие на пленников.

— За повариху? Бабу?! — с сомнением спросил Пашка Колядкин, поглядев на Федора. — Вы что космонауты, не люди?