— Сэр, то, что мы именовали Заводом, вероятно, не совсем завод? Это механизм здешних врат, и именно таким путем мы проникли в этот мир, не так ли? — напрямую спросил я.

— Энди, не то чтобы я тебе не доверял, — прошептал Док. — Но мы сейчас касаемся тайн, за разглашение которых меня гарантированно повесят. Даже если я выскажу лишь только свои собственные, смехотворно необоснованные догадки. Понятие не имею, что значится в контракте, который подписал ты, но существует ли уверенность, что обмен подробными сведениями нам так уж необходим?

— Такой уверенности у меня нет, — признался я. — Вопрос заключен в ином. Нужно ли нам точно знать, что происходит в пещерах? Если полк отступил в глубь туннеля и удерживает, гм… ключевые позиции, то это дает нам шанс. В противном случае…

— В противном случае, мы в полной заднице, — вздохнул Док. — Тайна это или нет, но вернуться под знамена Ее Величества, к жалованию, пиву и допросам с пристрастием, мы можем только через Завод…

Мы потратили более двух часов, подбираясь к входам в пещеры. Лично мне все стало понятно намного раньше, но я понимал, что доктору нужно убедиться собственными глазами…

Собственно говоря, пещер больше не было. Входы в галереи похоронил огромный оползень, практически сравнявший откос, так старательно издырявленный нашими саперами и строителями. Лишь насыпь узкоколейки, сейчас упирающаяся прямиком в каменный завал, доказывала, что это то самое место.

— Похоже, они взорвали туннели, а потом обрушили склон, — бормотал Док. — Сработано неспешно и со смыслом. Взгляни: сначала разобрали пути, убрали рельсы и шпалы. Ты понимаешь, что это значит?

— Понимаю. Туземцы оказались малость посообразительнее, чем предполагалось в штабе.

— И это тоже. Хотя, взрыв мог быть подготовлен нашими саперами. Но дело куда хуже. Энди, мы отрезаны…

Мне было любопытно видеть лицо доктора в этот момент. Я уже вовсю пытался понять, что принесет этот новый отскок шаров на нашем игровом столе. Ну и физиономия! Наверняка, днем я тоже выгляжу забавно. Иногда.

Осознав, что наше положение изменилось самым кардинальным образом и потому делать выводы, лежа на мокрой и колючей траве, несколько несвоевременно, мы начали отступление. Нас терзало отчаянное желание догадаться, что же на самом деле произошло в лагере. Не мог же экспедиционный полк попросту исчезнуть⁈ Если гарнизон вернулся в Британию, то почему в такой спешке и не оставив хотя бы дежурной команды? Нет, мы не испытывали иллюзий по поводу себя — разведывательный отряд сущая мелочь и вряд ли ему уделялось первоочередное внимание при штабном планировании. Но бросили не только нас, но и дорогостоящие лагерные сооружения, включая почти готовую узкоколейку…

Мы самым осмотрительным образом покинули опустевший лагерь. Довольно долго пришлось лежать в оплывшей осушительной канаве: наперерез нам двигался патруль — трое таких же молчаливых, самоуверенных бойцов, как тот джентльмен на склоне, только на сей раз у двоих были копья, а стрелок нес арбалет.

Глядя на оружие, прикрытое от сырости кожаным чехлом, я подумал, что тихие стрелы едва ли вызывают отторжение у Болот и родственным им земель. Определенно это не пневм, и уж тем более, не отвратительно шумная и ненадежная винтовка. Может, оттого эти парни выглядят такими спокойными?

— У него мушкет? — прошептал доктор, вглядываясь вслед врагам и тщетно пытаясь разглядеть их вооружение.

— Думаю, это арбалет или нечто подобное.

— Арбалет? Будь я проклят, не могли же эти селяне разбить наш полк⁈ Там только пулеметов было с полдюжины. А дирижабль с аэробомбами⁈

Частичный ответ на эту загадку мы получили, обогнув лагерь с северной стороны. Мои ноздри уловили запах с пологого склона холма, и я невольно вздрогнул…

Захоронение было обширно и ничуть не похоже на стандартные воинские британские кладбища. Трупы закопали достаточно глубоко, но дожди и дикие звери побеспокоили мертвых. Изредка сладковатый запах разложения накатывал густой волной…

— Что ж, по-крайней мере, полк был предан земле, — хладнокровно заметил взявший себя в руки Док.

— Здесь далеко не все, — пробормотал я, не отрываясь от бинокля.

Видимо, захоронения постарались распланировать по определенному принципу. Я мог прочесть только ближайшую надпись: на обтесанной плоскости врытой вертикально шпалы было вырезано: «Третий дес-к» и ниже добавлено что-то незнакомыми мне буквами. Док взял бинокль, но прочесть ничего не мог, лишь сказал, что это видимо, «кириллица, исконный алфавит гребцов». Таких могил я насчитал восемь, а по дальнему краю тянулся ряд иных захоронений, надо думать, там покоились британцы.

Мы отползли за вершину холма и, пригибаясь, двинулись к реке. Шли безмолвно, пытаясь в уме сложить, умножить вычесть, то есть, прояснить судьбу полка. По моим, очень ориентировочным, подсчетам, получалось, что погибло никак не больше трети гарнизона. Ответ напрашивался сам собою: остальные отошли в пещерную часть лагеря. Видимо, кто-то погиб в бою в галереях, кому-то удалось отступить через Завод в Британию. Возможно, именно Завод интересовал нападавших. Но как же происходило само сражение? Мне не хватало воображения представить, как аборигены, пусть организованные и достаточно храбрые, смогли выбить из укреплений британских пулеметчиков. Под ливнем пуль скорострельных паровых установок ни доблесть, ни арбалеты не способны принести победу. Кстати, а где же могилы атаковавших бойцов? Их должно быть много. Возможно, мы пропустили могильник туземцев или у дикарей в обычае хоронить своих храбрецов у родных хижин…

Обсуждение зашло в тупик.

Вы фее изменники и дезерфиры! — бушевал Сэлби. — Только и думафаете как сбежать! Не быфать этому!

Наш несгибаемый предводитель размахивал револьвером, благоразумно не рискуя направлять ствол символа власти в нашу сторону. Но и обстрелу гнусавыми обвинениями нам возражать все равно не хотелось. Пустое и бессмысленное дело.

— Что за чушь ты несешь? — вздохнул рассудительный шкипер. — Вся штука как раз в том, что бежать нам некуда.

— Эти негодяи найдут куфа, — убежденно заявил геройский солдат и яростно сморкнулся. — Фее врут! Фее! Сам посуди, ну как дикари могли разбить фесь полк⁈ Они ж дикари!

— Ты их вообще видел, тех дикарей? — поинтересовался Док.

— Фи дел!

— И много?

— Двоих! Их взяли нифе по реке. Вроде офотники. Или бродяги.

— Тогда конечно. Именно бродяги очень показательны, — согласился доктор.

Сэлби помолчал, а потом надрывно спросил:

— Зачем фы фрете? Что фы видели? Что там в лагере?

Я помалкивал. Сэлби боялся — он боялся и принесенной нами дурной вести, и дикарей, и нас, и военно-полевого суда, и своей простудной болезни с водянисто-зеленоватыми, необыкновенно клейкими соплями… Список ужасов был пространен, я в этом списке числился не на последнем месте, и любое мое слово могло вызвать новую бурю негодования и недоверия.

— Дружище, ты сам можешь пройтись и убедиться, — вздохнул Док. — Подходы к лагерю мы знаем, дождешься вечера, и…

— Ага, дофидаться вечера! — вознегодовал солдат. — Я фнаю, что меня там ждет!

— Что? — нервно уточнил Магнус.

— Зафада!

— Засада? Дьявол тебя побери, Сэлби, да кому ты нужен?

Сэр-адмирал обвел нас загнанным взглядом, переложил револьвер в другую руку и прошептал:

— Мне нуфно вернуться в Англию. Все жалофанье по выслуге, премия, фее там. А фдесь мы погибнем…

— О том и толкуем, — пробормотал шкипер. — Может, нам обойти оставленный лагерь и двинуться дальше? Должны же быть иные британские посты и гарнизоны? Нам конечно не докладывали, но ведь каждый из нас что-то да слыхал…

— Нет! Никаких обсуфдений и болтовни! — запротестовал Сэлби. — Наферняка, полковник остафил тайные дозоры, они нас найдут, передадут нофый приказ…

— О, посыльный и пакет с секретным маршрутом нас непременно дожидаются. На кладбище они и лежат, — угрюмо предположил Док.