Днём — насквозь пронизанная солнечным светом, льющимся из огромных окон, ночью — освещённая светом более чем семисот свечей, искусно обрамляющих не менее гигантские зеркала с позолотой, Лилейная галерея по праву считалась гордостью правителей Запада. Вторым достоинством служил расписной потолок, вкратце рассказывающий нелёгкую историю самого Домена.

— Ништяк, — оценил залу Вадим и, с прищуром глянув на люстры, авторитетно заявил: — Грохнется такая — расчавит нафиг.

— Расча… что? — вежливо осведомилась я, вытаскивая из потайного кармашка блокнот и готовясь записать в него новое выражение. — Обычно же говорят «раздавит» или я ошибаюсь?

Вадим слегка покраснел и, обмахиваясь остроконечной охотничьей шляпой с серебряной пряжкой, промямлил:

— Ну, в нашем дворе всегда говорили «расчавили», я и привык. Неправильно, конечно, привыкать к искорёженному, но мы до школы «чавили». Потом объяснили, что к чему, но…

— Местный диалект, — жёстко прервала оправдания подопечного я, делая соответствующую пометку. — Нечего стесняться, Вадим.

— Ага, диалект, — Вадим поправил судорожно вцепившуюся в его локоть чертовку Еву, одетую в безвкусное розовое платье с огромными бантами, на манер тех, что украшали её отполированные до блеска рога. — Следи за собой и Рейджем, короче, чтобы не быть расчавленными. И обходи стороной челов «в чёрных цилиндрах, в нарядах старинных»[2], чтоб уж наверняка! Всё, убежал.

Неуклюже водрузив шляпу на голову, Вадим утащился и утащил за собой восторженно крутящую головой по сторонам Еву. До заветных цифр «шестнадцать шестнадцать» оставалось полтора часа, поэтому можно было не волноваться насчёт того, что бравый охотник на нечисть — именно такое одеяние мы решили ему подобрать — куда-нибудь потеряется.

Из-за необходимости открывать бал вместе с Рейджином «потеряться» у стеночки мне было не суждено, поэтому я продолжила прокладывать путь сквозь толпу в поисках Иды. Та нашлась в стихийно образованном кружке по интересам, окружённая пятью-шестью молодыми демонами. Смущённо теребя краешек серебристого подола, она тем не менее не забывала поглядывать на привлечённых то ли символизмом её платья, то ли её трогательной беззащитностью самцов, выбирая.

«Неожиданно», удивившись, я проставила новую пометку в блокноте. «По моим подсчётам она должна была застыть у стены, боясь открыть рот, а тут… Ох-х!»

Злодейски подкравшаяся со спины девушка в тёмно-красном бархатном платье, нимало не стыдясь, приветственно огрела меня веером. Настойчивое привлечение внимания сработало, и я вынужденно обернулась с тем, чтобы уткнуться в способное взволновать воображение любого мужчины декольте.

— Синн Южнодоменская приветствует Фэй Доринкортскую, — нарочито усугубив давление, девушка озабоченно зашарила между моих лопаток. — Крылья, крылья… где, человеки раздери, крылья?! Что за фея — и без крыльев? Племяш там совсем ожмотился?

— Ваше высочество, извольте вести себя прилично, — просипела в декольте я. — Рей предлагал наложить иллюзию, но я отказалась. Довольно и того, что он предварительно не согласовал со мной тему. Быть феей — унизительно, особенно, когда тебя всю сознательную жизнь попрекали за нечистую кровь.

— Кто посмел?! — рыкнула Синн, отпуская меня и воинственно разворачивая веер. — У кого достало смелости высмеивать происхождение моей драгоценной подруги? Не стесняйся, тыкай пальчиком, в темницах Южного Домена полным-полно места. Совсем мозги растеряли, на благодетельницу двух Доменов наезжать, ух-х!

Чуть отдышавшись, я смогла по достоинству оценить наряд «единственной и неповторимой принцессы Южного Домена Айндемониума», Синн Южнодоменской. Тёмно-красный бархат, отделанный золотой парчой, по легендам, скрывающий пятна крови, невесомая белёсая вуаль между каноничных «рожек», охватывающая лоб фероньерка в золотой оправе с источающим «кровавый» свет камнем посередине.

Эржебет Батори[3], как она есть.

— Угадала, угадала же? — нараспев проговорила Синн, кокетливо поправляя серёжки с не менее «кровавой» отделкой. — Моя любимица достойна того, чтобы остаться запечатлённой в веках. Где там мой охотник на нечисть с колом наизготовку?

Синн завертела головой в поисках Вадима и, найдя того в условных объятиях Евы, разломала веер напополам. Нахмурившись, она подобрала многослойные юбки и уж совсем было собралась «вбить немного здравого смысла в тупую головушку низшей демонессы», как я подхватила Синн под локоток и уволокла в неприметный альков.

— Не порть Рейджину планы, — тихо произнесла я, задёргивая шторку. — «Шестнадцать шестнадцать» — проклятое время и лучше пожертвовать «тупой головушкой низшей демонессы», чем неповторимой принцессой Южного Домена Айндемониума.

— Звучит довольно логично, хоть мне и претит мысль о том, что вы там без меня развлекаетесь, — скрепя сердце заявила Синн. — О-о-о, жестокая судьба, разделившая меня с драгоценной Доринкорт и племяшем! Отчего ты не вбила в мою головушку немного здравого смысла и не напомнила подать прошение двуглавой змеюке?

— Тебе повезло, Синн, — добродушно усмехнувшись, я присела на краешек дивана. — Каждая такая передряга сродни борьбе не на жизнь, а на смерть. Вдобавок наш Вадим не то чтобы верил в магию… и это притом, что в его классе учишься ты. Как он в обычной среде обитания, «Аллочка»?

Данаева Алла Васильевна, бишь.

Синн Южнодоменская ненадолго задумалась, после чего стремительно вскинула вверх два пальца и также стремительно опустила вниз, будто бы разрушая наложенные пробегавшей мимо злой ведьмой чары[4]:

— Минус два, золотце. Никчёмный самец, знакомый с основами гигиены лишь по рассказам прадедов. Ещё и на сленге повёрнутый, понимаешь через раз. Запущенная форма игромании, нелепое благоговение перед этими-как-их-там… о, вспомнила, большегрудыми тяночками. Немудрено, что вы в контрах, будь ты попышнее, наверняка бы прислушивался. Ладно, к человекам этого долбоёба. Что там с бальной книжечкой, феюшка?

— Один танец — и я свободна, — честно ответила я, вспоминая слова королевы Селестины. — А что, хочешь вписаться?

— Нет, Ай хочет вписаться, — категорически отмела мою неудачную шутку демонесса. — Из-за племяшевой монополии никак не удаётся вас познакомить, а тут вроде и повод выискался. Твои человековы «шестнадцать шестнадцать», правда, всё портят. Обязательно впрягаться за идиота?

Если хочешь продолжать жить в измерении Сакраменто — более чем обязательно.

— Обо мне судачите, человековы самки? — младший не наследный принц Южного Домена, Айден Южнодоменский, нарисовался за нашими спинами впнезапно и также внезапно хлопнул по плечам. — Дай-ка подумать… нет, Синн, не подсказывай… зелёные волосы, серые глазки, унылая мина и полнейшее нежелание взаимодействия — Фэй Доринкорт.

Рассмеявшись, Айден окинул меня заинтересованным взглядом, явно прикидывая насколько годный супружеский материал из меня выйдет. Обижаться попросту не было смысла: демоны с тринадцати лет начинали активно подыскивать себе пару, исходя из категорий «происхождение-сила-влияние».

И на моё счастье, по всем трём параметрам — жирнейший прочерк.

Айден, видимо, подумал о том же, потому как состроил кислую мину и нехотя протянул мне руку, мол, пошли танцевать. Не стой у него над душой старшая сестрица — давно бы устрекотал к куда более «достойным» величественного внимания ровесникам.

Длинноволосый брюнет с родинкой под левым глазом, алыми глазами и тренированной, подтянутой фигурой, Айден Южнодоменский с легкостью составил бы партию высокородной демонессе, но «человекова сестра» вынудила его знакомиться с невзрачной подружкой. Во всём его существе чувствовалась жажда движений и выдержанный в золотисто-красных тонах костюм подчёркивал чрезмерную активность юноши.

— Срун Ссукун, — поспешила внести ясность в одежды младшего брата Синн. — Языколомное имечко… Что-то типа Геракла, только восточного, кажется.

— Сама ты Сратори! — взвыл Айден, сжимая кулаки. — Нихрена не знаешь и других с толку сбиваешь! Никакой не «Срун Ссукун», а…