— Послушай, моя дорогая. Все будет хорошо. — Я притягиваю ее ближе, чтобы ее голова покоилась на моей груди, а затем обхватываю ее за талию. — Я буду оберегать тебя и Лукаса, даже если это будет последнее, что я сделаю. Все, что мне нужно, это шанс доказать тебе это.

Она фыркает, отстраняясь.

— Я подумаю, но не обещаю. — Ее глаза переходят на меня. — Могу я хотя бы уединиться от телохранителей снаружи? Мне неудобно, что они следят за мной круглые сутки.

Я оглядываюсь по сторонам, проверяя окна на предмет того, есть ли хоть малейший шанс, что кто-то может влезть через них. С облегчением обнаруживаю, что на каждом окне есть вертикальные оконные решетки.

— При одном условии.

Она наклоняет голову и поднимает брови.

— Ты издеваешься надо мной.

— Нет. — Мне не нравится раздражение, мелькнувшее на ее лице, но я его игнорирую. — Я буду отвозить Лукаса в школу каждое утро, а мой брат будет ночевать здесь, пока ты не будешь готова переехать.

— Я думала, что могу сама решать, переезжать мне или нет.

— Можешь, но варианты у тебя одинаковые. — Я провожу пальцем по ее лицу. Ее кожа шелковистая и холодная, я хочу обнять ее, пока она не уснет, но боюсь, что не смогу. Через час я встречаюсь с Петерсоном. — Ты переедешь ко мне.

Я не ожидал этого, но когда она смеется, это наполняет воздух и вызывает улыбку на моих губах.

— Полагаю, это здорово, что ты ничуть не изменился.

— Ты тоже не сильно изменилась.

Она трогает меня за плечо.

— Выбор по-прежнему за мной. Я дам тебе знать, когда решу, если только ты не планируешь вынести меня отсюда, как куклу.

Я так и сделаю, если придется.

Но я не говорю ей об этом. Вместо этого я наклоняюсь и легонько целую ее в лоб.

— Я позвоню тебе позже. — Когда я отхожу, то замечаю, что ее глаза закрыты, пока она впитывает мой поцелуй.

Я уже собираюсь уходить, когда она хватает меня за руку.

— Не умирай, Доминик.

Я улыбаюсь ей.

— Меня не так-то просто убить, mio cara.

Как только я выхожу из дома и сажусь в свой внедорожник, я звоню Маркусу. Он берет трубку, как только звонок проходит.

— Привет, чувак.

— Привет. — Я провожу пальцем по подбородку. — Где ты?

— В поместье Романо, — отвечает он. — Винсент только что вернулся домой. Хочешь, чтобы я что-нибудь для тебя сделал?

— Мне нужно больше охраны вокруг дома Елены.

— Там и так достаточно охраны.

Достаточно. Ненавижу это слово. Если понадобится, я прикажу каждому из своих людей стоять вокруг здания, ведущего к ней.

— Просто делай, что я говорю. И притащи свою задницу сюда до полуночи, ты останешься здесь на ночь.

— Что?

— Ты меня слышал. — Я вешаю трубку, прежде чем он успевает высказать очевидный протест, прозвучавший в его голосе. Ему не понравится идея ночевать вдали от дома, а мне все равно, что ему нравится. Он — единственный человек, которому я доверяю свою жизнь и жизнь Елены.

Я привык контролировать и манипулировать всеми и всем вокруг, и именно это движет мной сегодня. Я горю желанием защитить то, что принадлежит мне, и да поможет мне Бог, если кто-нибудь осмелится тронуть хоть прядь волос на их головах.

Мне плевать, что этот ублюдок забрался в самую темную и глубокую дыру на планете, я сожгу весь остальной мир, чтобы найти его.

ЕЛЕНА

— Он такой горячий, — шепчет Мойра, придвигая свой стул поближе ко мне и не сводя глаз с мужчины, сидящего на одном из диванов в гостиной. — Кто он?

Я смотрю на Маркуса. У него такие же пронзительные голубые глаза, черные как оникс волосы и острая челюсть, как у Доминика, но если Доминик впитывает энергию вокруг себя и превращает ее в темную ауру, то присутствие Маркуса просто заставляет меня слегка ерзать.

У них одинаковые безэмоциональные маски, но я не таю от интенсивности взгляда Маркуса. На нем черная рубашка и черные брюки, которые, я уверена, из одного из самых дорогих дизайнерских магазинов, но, в отличие от Доминика, он не одержим стремлением впихнуть себя в пиджак.

Я сдерживаю улыбку, потому что думаю, что Доминик одержим костюмами. Представляю, как он взбесится, если я решу спрятать все его пиджаки.

Если на Доминике я никогда не видела украшений, кроме золотого перстня, который закручивается вокруг указательного пальца на правой руке, то у Маркуса на пальцах красуются кольца с бриллиантами и гранатами. Он также носит браслет из нержавеющей стали с вырезанным на нем львом и гербом, точно таким же, как на перстне Доминика.

— Он дядя Лукаса, — бормочу я. Глаза Маркуса встречаются с моими, и я быстро отвожу взгляд в другую сторону.

Мойра не сводит с него взгляда. Она облизывает губы и пускает слюну, глядя на мужчину, который выглядит так, будто даже не дрогнет, прежде чем убить человека.

Мои плечи поникают, потому что я ничуть не лучше ее.

Я близка к тому, чтобы сойти с ума, когда нахожусь рядом с Домиником. Он и так дразнил меня за то, что я отправила сообщение той ночью, но меня это не волнует. Проблема, однако, в том, что мое тело болит от желания, когда я рядом с ним, и я просто хочу, чтобы он сорвал с меня одежду и жестко трахнул. Я знаю, что не должна думать о нем, но, черт возьми, ничего не могу с собой поделать. От одной мысли о нем у меня по позвоночнику бегут мурашки.

— Ты не говорила мне, что у Доминика такой красивый брат. — Она обмахивает себя рукой, как будто в комнате не холодно. Если это не так, то, возможно, мурашки по позвоночнику у меня от двух часов размышлений о предложении Доминика.

Нет, не предложении, скорее приказа.

Я шиплю и сжимаю кулаки. Он, должно быть, думает, что я одна из его людей.

Учитывая, как Мойра ненавидит грубиянов, я удивлена, что она слюнявит Маркуса, как свежеиспеченный хлеб. Когда она пришла час назад, Маркус не позволил ей войти, не обыскав тщательно ее сумки. Он сделал еще один шаг вперед и попросил ее снять туфли, лифчик и все остальные предметы одежды, в которых, по его мнению, могло быть спрятано оружие.

Мои мольбы позволить ей войти были похожи на литье воды на камень — ничего из этого его не тронуло. Пока его руки обыскивали ее, Мойра прикоснулась к нему: — Будь осторожен в своих прикосновениях. Ты же не хочешь, чтобы я поняла это неправильно. Маркус ответил всего четырьмя словами, которые заставили Мойру замолчать на тридцать минут после того, как они были произнесены: — Ты не в моем вкусе.

Я хихикнула, потому что они были оба такие милашки друг с другом. Я не любитель фантастики, но это звучало так, будто они были врагами, которые скоро станут любовниками. Если подумать, то вряд ли такое может случиться. Маркус не кажется мне человеком, который когда-нибудь влюбится.

— Это потому, что я встречаюсь с ним впервые. — Я слышала о Маркусе и Винсенте, когда встречалась с Домиником семь лет назад, но это первая личная встреча с Маркусом. С Винсентом я тоже не знакома, но представляю, что он выглядит так же, как его братья.

Она берет меня за руку и сжимает ее.

— Представь нас.

— Нет.

— Пожалуйста. — Она утыкается лицом в мое.

Я кладу палец ей на лоб и отталкиваю ее лицо.

— Нет. Разве ты не видела, как он был холоден с тобой раньше? Он также часть мафии, и я не уверена, что ты захочешь связываться с подобными вещами.

— С чем например? С тем, чтобы горячие мужчины защищали меня круглосуточно? — Она смеется. — Девочка, я бы не возражала, если бы это было то, что нужно, чтобы он залез ко мне в штаны.

Я качаю головой. Я уже должна была привыкнуть к этому, но все еще удивляюсь, когда Мойра говорит что-то из тех безумных вещей, которые она делает.

— Похотливый кролик.

Она откидывает голову назад и смеется.

— Кто бы отказался быть рядом с таким парнем? Теперь я понимаю, что ты видишь в Доминике.

Я сужаю глаза.

— Что я вижу в Доминике? Разве ты сама не была влюблена в него?