— Жашуйте, Аайя Эуадовна, — вдогонку бросила Шиза с полным ртом.

Сестрица уже успела по локоть изгваздаться в арбузном соке и обложиться корками. Семечки сплёвывала в ладонь. К великой радости Ходорова, в свою.

— Нравится? — улыбнулась Воронцова, обращаясь к моей сестрице.

— Очень!

— Это мне родня с Астрахани привезла…

Короче говоря, лёд между нами был сломлен сразу же. Как-то вот мне сразу же поверилось, что это действительно милый бытовой жест, а не фальшивая попытка изобразить милый бытовой жест.

Далее короткое знакомство и попытка выяснить, кто мы и откуда.

— Думается мне, что у вас уже есть о нас вся информация, — честно сказал я.

— Вся, да не вся, — так же честно ответила Наталья Эдуардовна. — Скажу, как есть: личное дело есть на каждого, и большой брат не спит. Но по-настоящему детальное досье собирают на аристократов и тех, кто хоть как-то влияет хоть на какие-то общественные процессы. Ну… Или может повлиять в перспективе. А вы, ребятки, прошу прощения за прямоту, в системе координат общества хрень подзаборная. На вас кроме свидетельства о рождении, паспорта и аттестата о школьном образовании вообще ничего нет. У отца кредитная история и приводы, матери вообще как будто бы никогда не существовало…

О! А вот это хорошо, — подумалось мне, — пусть и дальше не существует. Ниточки, которые могут привести к Кольцовым, нам сейчас вообще ни к чему. Ни сейчас, никогда.

— Вопросов, короче говоря, море, — продолжила Наталья Эдуардовна. — А кто такой Константин мы вообще не знаем…

Тут она открыла свою тетрадочку и нахмурилась.

— Есть предположение, что это ваш одноклассник Константин Кириллович Ходоров, но даже в этом мы не уверены, — и тут же закрыла её обратно. — А если так, то вопросов становится ещё больше. Зачем? Почему?

— Так, — я подался чуть вперёд. — Ну давайте по порядку. Про мать мы сами ничего не знаем, отца спрятали в надёжном месте. Как вы понимаете, с моими способностями это не сложно, и искать его не надо.

— Понимаю, — кивнула Наталья Эдуардовна.

— С Костей нас связывают исключительно дружеские чувства, и его семья никакого отношения к нам не имеет.

— Так, — ещё один кивок.

— А камера? — я указал на объектив. — Камера пишет? Нас кто-то слушает?

— Вас слушает Никита Николаевич Тихонов, глава Тайной Канцелярии. Вы попросили, чтобы парламентёр был один, и потому мой начальник наблюдает за беседой из соседней комнаты.

Тут камера зажужжала и приветственно кивнула вверх-вниз.

— Если хотите, я могу пригласить его присоединиться…

— Не надо! — запротестовал я. — Давайте согласно договорённости.

— Давайте.

— Итак…

Раунд первый. Гонг!

Кося под дурачка, я выдал Наталье Эдуардовне всю базу. Водянистую, как те самые невкусные арбузы с развалов. Родились, росли, ходили в школу, торговали цветочной упаковкой. Ностальгировал при этом, как не в себя. Деталей насыпал, будто писатель, которому кровь из носу нужно добрать определённое количество символов для того, чтобы книжка была похожа на книжку, а не на инструкцию к пылесосу.

— Угу, — Наталья Эдуардовна слушала без интереса. — Угу. Угу. Ярослав, может уже перейдём к интересному?

— Может быть, — сказал я. — Но для начала я озвучу своё первое условие.

— Так, — Воронцова оживилась и схватилась за ручку.

— Я хочу, чтобы Российская Империя и, в частности, Налоговая Служба Российской Империи не имела никакого интереса к нашим активам.

— К каким активам? — записывая, спросила Воронцова.

— Э-э-э, не-е-е-е, — протянул я и просмеялся от души. — Сначала обещание с вашей стороны. Первый кирпичик в фундамент сотрудничества, так сказать. Нужно же с чего-то начинать, верно?

— А ты псятина ушлая, как я посмотрю, — по-доброму улыбнулась Воронцова и захлопнула свою тетрадь. — Пойду узнавать.

Гонг!

Чуть забегая вперёд, вся наша встреча проходила именно в таком формате. Как только появлялся какой-то конфликт, Воронцова тут же уходила советоваться со своими, возвращалась с ответом и дело мало-помалу двигалось дальше.

Второй раунд:

— Перебор, — сказала Воронцова, возвратившись в кабинет Ланского. — Во-первых, Тихонов сказал, что вы ведёте себя как террористы и выдвигаете условия, а с террористами переговоров быть не может. Во-вторых, даже если мы согласимся вычеркнуть вашу семью из поля ответственности налоговых служб, кто-нибудь рано или поздно об этом узнает, и вся Империя обязательно изойдёт на говно. Ну и в-третьих, Ярослав, вопрос лично от меня, — Наталья Эдуардовна присела напротив. — Ну а правда? С хера ли? Вы, конечно, особенные, но не много ли чести?

— М-м-м-м…

Моя просьба была крайне наглой, а отказ более чем ожидаем. Именно поэтому я сразу же оставил себе несколько шагов для торга, чтобы было куда отступать.

— Кажется, мы неправильно друг друга поняли, — улыбнулся я весь из себя обаяние. — Семья Апраксиных согласна вести дела на общих условиях, как преданные подданные Его Величества. Зафиксируйте, пожалуйста…

— Зафиксировала, ага.

Ляпнуть, что мы согласны на повышенный налог? — подумал я и решил, что не, не ляпнуть.

— Единственное, что мы просим, так это не отбирать и не арестовывать наши активы и немно-о-о-ожечко, — протянул я, дополнив фразу жестом, — закрыть глаза на то, что подзаборная хрень каким-то образом ими разжилась.

— Поясни.

— А есть ещё арбуз?

— Лиз, погоди, — я пододвинул сестре миску с леденцами. — Поясняю: мы переоформляем все наши дела с подставных лиц непосредственно на нас, и начинаем жизнь с чистого листа. Вы не расследуете откуда взялся первоначальный капитал, а мы ведём самый прозрачный бизнес на свете и исправно пополняем имперскую казну налогами.

— Хм-м-м-м, — хмыкнула Наталья Эдуардовна. — Ща, погоди, дай подумать, чтобы дважды ходить не пришлось…

С тем она принялась медитативно рисовать кружочки на полях.

— Может вам наушник какой? — спросил я. — Чтобы с начальством удобней общаться было?

— Да не, нормально… Так! — Воронцова подняла на меня глаза. — От себя постараюсь продавить твою просьбу, но давай-ка ответь мне по совести. Этот самый первоначальный капитал как-то замешан с криминалом? Наркотики, проституция, воровство?

Вот ведь… моральная дилемма! Является ли криминалом то, что мы отжали бабки у Кольцовых, а потом ещё и патриарха на ноль помножили? А хотя… смерть Серафимушки никак не связана с деньгами. Я бы его и так, и так угандошил, даже если бы всё пошло по-другому. Так что это параллельные истории и технически крови на деньгах нет.

И нет, я не пытаюсь себя в чём-то убедить. Это так. Действительно так. На душе легко и спокойно, а значит перед самим собой я чист.

— Это трофей, — уклончиво ответил я. — И никаких мутных схем при его добыче использовано не было. Вас устроит такой ответ?

— Нет, конечно, — вздохнула Воронцова. — Но больше ты ничего не расскажешь, верно?

— Верно.

— Ну тогда пошла.

И снова гонг.

В третьем раунде меня пытались продавить ещё дальше. Дескать, твои условия мы принимаем, но откуда бабки взял всё равно расскажи. Мы просто будем знать и ничего по этому поводу не предпринимать.

Ну да, ну да.

Хрен там плавал. Не скажу и всё тут. А без моей информации это не вскроется никак, так что и бояться нечего.

— Нет, — просто и незатейливо ответил я.

— Тогда, боюсь…

— Тогда, боюсь, мне нужно озвучить перспективы нашего сотрудничества с Российской Империей. И речь сейчас не о том, что мы с братом маги-уники, а о деньгах, — я хохотнул. — Чудно, правда? Речь вроде бы должна была идти про магию, а всё упёрлось в деньги. И пока с деньгами не разберёмся, дальше не двинемся никак.

— Ну, — Наталья Эдуардовна развела руками. — А что тебя удивляет? Ты же взрослый уже, вроде.

— Взрослый, — кивнул я. — Ещё какой. Итак… Честно говорю, что к «Оку Сета» я никакого отношения не имею, и поэтому не знаю, насколько ребятки поднаторели в мастерстве порталов, но я могу вот так, — и продемонстрировал портал размером со стену кабинета.