— Батя здесь! — крикнул Роман Романович, открывая двери фургона. — Батя рядом! Ну как он⁉

— Приходил в себя, — сказал Борис. — Но ненадолго.

Оба дракончика, — Олег и Принцесса, — сейчас окружили своего больного брата и беспомощно глядели на то, как жизнь покидает его ослабшее тело.

— Плоть! — Апраксин закинул мешок в фургон, отчего тот порвался и субпродукты хлынули наружу, как рыба из сетей на палубу рыболовецкого траулера. — Толкните его! Пусть ест!

Однако толкать никого не пришлось. Сперва у Антракса дёрнулись ноздри, — дракон принюхался к субпродуктам, — затем он приоткрыл глаза, осмотрелся и прямо так, не поднимаясь, схватил зубами куриный остов.

— Ешь, маленький, — по-доброму улыбнулся Роман Романович. — Ешь…

Мало-помалу, к Антраксу пришёл аппетит. На пару с Олегом они пожирали обрезки мяса и смачно разгрызали хрящи. Чёрный дракон довольствовался теми, что поменьше, ну а серый великан нашёл в себе силы покуситься на баранье колено.

— Батя, — сказал Антракс, как только в достаточной степени пришёл в себя. — Это плоть, но это… падаль. Разреши мне охотиться самостоятельно.

— Стоп!

Охотиться, — подумал Роман Романович, — ну да, как же.

Технически, на берегу Яузы живность водилась. А если быть точнее: утки, ондатры, бобры и бродячие собаки. Но! Ондатру просто так не поймаешь, покуситься на городского мытищинского бобра себе дороже, — на эту дуру надо ходить с ружьём и рогатиной, — а собачек Роману Романовичу было по-человечески жалко.

Оставались утки.

В целом, вариант. Вот только какова вероятность того, что драконов заметят за охотой? И что будет в таком случае?

Судя по недавним рассказам, даже его родные дети, — ну… те, которые биологические, — уничтожат драконов при первом же удобном случае, так чего же тогда ждать от незнакомых людей? Да и потом, Роман Романович начал разглядывать потенциал в том, чтобы быть Батерью Драконов.

Какой — пока непонятно, но он определённо есть. Надо только выкормить дракончиков. Подождать до тех пор, пока они смогут постоять за себя самостоятельно.

Однако вместо того, чтобы поговорить с драконами по душам и озвучить эти мысли, Роман Романович врубил токсичную гиперопеку.

— Антракс, ты ещё слишком маленький, — сказал он. — Тебе рано охотиться.

— А вот и нет!

Чёрный дракончик встал в позу, расправил крылья и… дыхнул огнём.

Да, он всего лишь хотел продемонстрировать отцу свою мощь, но в итоге получилось так, как получилось. Вязкое драконье пламя попало на синтетическую ветровку Романа Романовича, и та тут же вспыхнула.

Вспыхнула его борода. Вспыхнули волосы. Но хуже всего то, что вспыхнули деньги, которые Роман Романович хранил во внутреннем нагрудном кармане, поближе к сердцу.

— Батя! — заметался Антракс, как только понял, что же натворил. — Батя, прости!

Но батя уже не слушал. Высоко подбрасывая колени, батя бежал открывать купальный сезон…

По пути к своему другу-врачу Ростиславу Геннадьевичу, Апраксин-старший много думал.

И додумался он в конце концов до того, что об этом маленьком недоразумении стоит просто забыть. Антракс ведь молодой и неопытный. А ещё он дракон. Смерть с небес, все дела; никто не обещал, что будет просто.

Так что в любом случае, это не повод сдаваться.

— Где это ты так?

— В костёр упал. Поможешь или нет?

Ходить с половиной бороды и выжженым клоком волос было чересчур экстравагантно даже по меркам Романа Романовича, а потому он чуть ли на час оккупировал санузел друга. Побрил лицо начисто, прошёлся тримером по волосам и даже помыл после себя ванну.

Затем Ростислав Геннадьевич обработал несильные ожоги на груди Апраксина и по старой дружбе выдал ему комплект одежды взамен сгоревшей.

— С меня должок, — задерживаться более Роман Романович не стал.

Сейчас он спешил. Ему срочно нужно было добыть денег. Судя по аппетитам Олега, тех харчей в фургоне не хватит даже до утра. При этом достать денег нужно было наверняка. Чтобы вот прям точно. Не время полагаться на мутные схемы, когда речь идёт о жизни и смерти.

Конечно же, у Романа Романовича промелькнула мыслишка сходить в контору по микрозаймам, а потом, — когда придёт время расплачиваться, — вернуться с подросшими драконами и спалить её к чертям собачьим, но-о-о-о…

Нет.

Настало время пересмотреть взгляды и оценить ситуацию чуть более трезво. Роман Романович понял, что путь у него сейчас, по сути, один. Без посторонней помощи явно не обойтись, как ни старайся. Остаётся лишь надеяться на то, что Ярослав послушает его и не станет рубить с горяча.

Пора признаваться.

Пора познакомить Апраксиных с маленькими братиками.

Дожили, — подумал он, — собираюсь занять денег у собственных детей…

— Ярослав, у меня к тебе серьёзный разговор. Займи десять тысяч, а?

Так…

Врубаем дедукцию. Батя трезв, а потому деньги ему нужны явно не на пропой. При этом в его внешнем виде произошли кардинальные перемены и сейчас он выглядит, как престарелый ловелас. Вроде бы даже надушился. О чём это может говорить?

Всё просто, чего уж там?

У бати появилась баба.

Причём баба с требованиями, иначе чем объяснить весь этот маскарад? О-хо-хо… Вот ведь жопа-то какая. Требования новой пассии моего отца — фактор неинтересный, на него плевать. А вот то, что он ради неё под эти требования подстраивается… вот это уже серьёзно.

И ведь как невовремя!

Я и так с трудом представлял встречу отца и матери спустя столько лет, а теперь ещё и это. А-а-а-ах, как стыдно! Стыдно, что я отмахнулся от бати и оставил его в неведении насчёт всей этой ситуации с Кольцовыми.

По сути, сам себе геморрой устроил.

Так…

Ну допустим. Осталось понять, что это за баба такая.

— Дело в том, что, — мой родитель виновато опустил глаза в пол. — Короче говоря, вот уже какое-то время я содержу в фургоне…

— Погоди! — заорал я. — Не рассказывай!

Тут меня как будто током бахнуло. Я понял, кто это может быть. Я понял, что за мадам можно содержать в фургоне, но при этом прихорашиваться для неё.

Ч-ч-чёрт!

Он всё-таки сделал это!

Дело в том, что пару лет назад батя из передачи про путешествия узнал, что незамужние филиппинские девушки с радостью соглашаются на браки с иностранцами лишь бы сбежать с родины. И о том-де, что филиппинки все из себя женственность, — не чета эмансипированным европейкам. Очаг хранят, уют поддерживают, а под конец дня без лишних слов устраивают мужу массаж со счастливым концом.

И с тех пор Роман Романович с изрядной периодичностью шутил о том-де, что выпишет себе как-нибудь филиппиночку. Дескать, не против ли мы, что мачеха будет моложе нас?

Что ж…

В каждой шутке лишь доля шутки, верно? По всей видимости, пока мы закрывали рифт, батя поднял денег на Баребухе и исполнил свою влажную мечту.

— Я всё понял! — сказал я, а после порылся в куртке и отслюнявил отцу десятку. — Вот, держи. Только не рассказывай мне подробности, ладно?

— Спасибо, Ярик! — глаза Романа Романовича засияли от счастья. — Так ты что, получается? Не против, что я…

— Я пока не знаю! — перебил я. — Мне нужно подумать! Пожалуйста, дай мне время. Всё это очень неожиданно и… странно. Но мы обязательно что-нибудь придумаем. А теперь иди, ладно? Тебя, по всей видимости, ждут.

— Спасибо, Ярик! — батя чуть не смеялся; в общем и целом, он производил впечатление человека, у которого с плеч упал тяжеленный груз. — Спасибо!

Удивительно, но после новостей о новой мачехе спал я крепко.

Ну а сегодня, — впервые за долгое время, — у нас был полноценный день отдыха. И мы его, блин, заслужили как никто.

Так что сегодня никаких монстров. Никакой магии. Никаких погонь, драк, Ткачей, Хаоса и говорящих светильников. А ещё никакой школы; всё-таки выходной. Ленивая такая суббота, переходящая в вечерний отрыв.