Я приглушил струну. Заметил на ладах музыкального инструмента пыль. А ещё увидел на потёртом корпусе гитары сделанную синими чернилами надпись: «Серёжа + Варя = Любовь».

Варвара Сергеевна тоже на неё взглянула. И снова помрачнела. Именно благодаря этой надписи я и запомнил, что у Вариного покойного мужа было такое же имя, как и у меня — за пятьдесят лет этот факт не выветрился из моей памяти.

Не меньше четверти часа я настраивал гитару. Мальчишки с интересом наблюдали за моими действиями, облизывали карамельных бабочек. Следила за моими руками и Варя — задумчиво, невнимательно.

Идеального звучания от инструмента я не добился. Но порадовался результату своей работы. Снова признал, что провалявшаяся несколько лет на пыльном чердаке гитара прекрасно сохранилась.

Я провёл пальцем по струнам — прислушался к их звучанию. Убедился, что гитара Павловых далеко не худшего качества. Даже подумал, что она ничем не уступала той, на которой музицировал сейчас Артур Прохоров.

— Дядя Серёжа, про солдат! — напомнили мальчишки.

Я встретился взглядом с глазами Варвары Сергеевны. Вдохнул аромат «Иоланты» (Варины сыновья давно уже выдали мне тайну: их мама пользовалась духами только перед моим приходом).

Вспомнил: в прошлый раз я исполнил для мальчишек песню «Отслужили мы три года». Но теперь… Я сыграл проигрыш — и лишь после этого сообразил, какую песню спою.

— Зачем ты это сделала, надела платье белое…

Варя вздрогнула. Она отвела от моего лица взгляд, посмотрела на тёмный прямоугольник окна, за которым уже вступила в свои права ночь. Мне почудилось, что она меня не слышала — мысленно была сейчас далеко от меня и от этой комнаты.

— … Что дома ждут, что дома пишут…

Варя не написала мне ни одного письма. Всё, что я узнавал о ней во время службы, мне сообщал Кирилл. А вот я отправлял Павловой письма едва ли не каждый месяц, часто вспоминал о ней… пока служил в армии.

— … И девочки, которые их обещали ждать…

Я наведывался к Варваре Сергеевне по нескольку раз в месяц, когда учился на первом курсе. Приезжал к ней и в первое полугодие второго курса. Пока мне не увлёкся своей одногруппницей Ларисой Шировой…

— … Сбивая чёрным сапогом…

В последний раз (в той, в прошлой жизни) я видел Варвару Сергеевну в торговом центре, что появился в две тысячи первом году на месте городского рынка. Ей тогда уже исполнилось шестьдесят лет, но мне почудилось: она почти не изменилась.

— … Тебя я жду, тебя я слышу…

Утром Варя проводил меня до двери — как обычно. Махнула мне рукой. Закуталась в халат.

Я снова отметил, что мы с ней никогда не целовались на прощанье: ни в прошлой жизни, ни теперь.

Павлова вздохнула, улыбнулась. И вдруг она будто о чём-то вспомнила. Схватила меня за плечо.

— Подожди, Серёжа, — шепнула Варвара Сергеевна. — Стой здесь. Не уходи… пожалуйста.

Варя мазнула взглядом по моему лицу и скрылась в доме — бесшумно, словно привидение.

Я застыл на верхней ступени веранда. Смотрел на яркую полосу, что появилась на небе. Слушал голоса пробудившихся птиц.

Варвара Сергеевна вернулась с гитарой в руках — протянула её мне.

— Возьми, Серёжа, — сказала она. — Это тебе. Подарок. От меня. И от мальчишек.

Я посмотрел на надпись «Серёжа + Варя = Любовь». Покачал головой.

— Слишком дорогой подарок, Варенька. Не возьму. Если хочешь, научу твоих пацанов на ней играть…

— Нет! — сказала Павлова.

С кустов сирени вспорхнули птицы, испуганные громкими звуками Вариного голоса.

Варвара Сергеевна перешагнула порог, прикрыла дверь на веранду. И снова протянула мне гитару.

— Забери её, Сергей. Пожалуйста.

Павлова теперь говорила едва слышно — как всегда по утрам: когда спали её сыновья.

Мне почудилось, что её плечи поникли.

— Видеть её не хочу, — сказала Варя. — Не вспоминала о ней. До вчерашнего дня. Унеси её.

— Ладно.

Я принял из рук Варвары Сергеевны подарок. Прижал струны к грифу ладонью.

Варвара Сергеевна улыбнулась — невесело.

— Выбросить её мальчишки не позволят, — сообщила она. — Скажу им: это наш подарок тебе на…

— … На день ВДВ, — подсказал я. — Он через пару недель: второго августа.

Павлова кивнула. Мне показалось, что она повеселела.

Я шагнул к ней и поцеловал её… в щёку: именно щёку Варвара Сергеевна подставила для поцелуя.

— Спасибо, Варя, — сказал я. — Но подарок слишком дорогой. Деньги за гитару я отдам со стипендии.

— Только попробуй! — ответила Павлова. — Я и так задолжала тебе за все эти торты…

Я вернулся от Варвары Сергеевны и сразу же отправился на пробежку вокруг посёлка. Проделал утренние процедуры в привычной последовательности: бег, брусья и турники, отработка ударов на стволе яблони. Из родительского сада я вышел, когда солнце уже полностью выбралось из-за крыши дома Прохоровых. Сполоснулся под холодной водой. С посиневшими от холода губами вышел из душа — увидел слонявшегося по двору сонного брата. Кир лениво поприветствовал меня и поинтересовался, что за гитара стояла сейчас у нас в гостиной около серванта. Я ответил: мне её подарили.

— Варька Павлова, что ли? — спросил Кир.

— Не Варька, а Варвара Сергеевна, — сказал я. — Павлова почти вдвое старше тебя. Прояви уважение.

— Так она и тебя старше, — сказал Кирилл, — почти вдвое.

Он ухмыльнулся и добавил:

— Вот, значит, зачем ты по ночам у неё пропадаешь! Проявляешь уважение.

Кир раздражённо шаркнул ногой.

— Малой, какая муха тебя с утра укусила? — спросил я.

Посмотрел на хмурое лицо брата.

— Серёга, скажи, как ты это делаешь? — попросил Кир.

— Что именно?

Кирилл раздражённо взмахнул рукой.

— На Варьку… на Варвару Сергеевну почти все мужики посёлка заглядываются, — сказал он. — И холостые в том числе. Она никого к себе не подпускала. А ты приехал… и ночуешь у неё чаще, чем у себя дома.

Кир покачал головой.

— Мужики к ней с подарками бегали, — сказал он. — Павлова никого из них на порог не пустила. А тебе гитару подарила. Да ещё и с памятной надписью: дурацкой, конечно… Но всё равно, как так-то?

Я улыбнулся, повесил на верёвку во дворе мокрое полотенце. Услышал, как в летней кухне загрохотала посудой мама. Уловил в воздухе запах жарившихся блинов — мой желудок поприветствовал его громким урчанием.

На ум пришло сразу несколько мудрых изречений на тему того, как угодить женщинам…

— Серёга, скажи, а Ленка Котова красивая? — спросил Кир.

Он закусил губу — мой брат всегда так делал, когда нервничал.

Я закрыл рот, проглотил так и не озвученные цитаты и афоризмы; потёр гладко выбритый подбородок.

— Нет, лучше скажи, она тебе нравится? — потребовал Кирилл.

И повторил:

— Тебе.

Я заметил, что у Кирилла потемнели скулы.

— Мне нравится Варвара Сергеевна, — объявил я. — А в сторону ваших комсомолок я дышу ровно. Как и в сторону прочих малолеток. Я тебе об этом говорил. Забыл, что ли?

Кир дёрнул плечом.

— Да мало ли!.. что ты тогда говорил. Она вон… тоже о тебе постоянно говорит. Только о тебе меня постоянно и расспрашивает.

Кирилл покачал головой, ударил кулаком по мокрому полотенцу — то закачалось на бельевой верёвке.

— Серёга, вот почему всегда так происходит? — спросил Кир. — Девушки, бокс, школа… Девчонки гуляют со мной и говорят о тебе. В школе все только и твердили, что я во всём похож на брата. И тренер…

Он вздохнул.

— … Тренер тоже постоянно мне на тебя тыкал. Всё твердил, чтобы я брал с тебя пример. Говорил, что ты в мои годы уже «о-го-го!», а я даже городские сорики «профукал». Я ведь с бокса в прошлом году из-за этого и ушёл. Надоело…

Я пожал плечами. Придержал рукой полотенце.

— Вот и докажи, братишка, что ты лучше меня, — сказал я. — С первого раза поступи в институт. Не надейся на авось, как это сделал после школы твой старший брат. Помнишь ведь: я с первого раза в институт не прошёл. И отправился топтать плац.