Все это время она ни разу не встречалась с Лораном. Ее злила его подозрительность и озадачивали перемены в нем. Хуже того, она приходила в неистовое бешенство, прекрасно понимая, что он наверняка начал догадываться, о чем именно она умалчивает. Нерисса не говорила ему, что лишилась сил. Все время, принимая участие в ночных битвах, она старалась держаться особняком, чтобы никто не заметил, что единственное ее оружие – это меч, а вовсе не магия.

От досады у Нериссы начали опускаться руки. Вопросов было столько, что головная боль стала почти родной, и лучшим способом избавиться от нее было получить ответы, вернувшись на Клык для встречи с Гилмором и Галин.

Наконец Нерисса, Беван и Алира спустились к побережью и оставили лошадей груму, который все это время плелся за ними на пони. У воды, как и на Одичалом берегу, гудела привычная портовая сутолока, вот только в этот раз Нериссе было совсем неинтересно. Беван встретился с капитаном судна неподалеку от пристани, и скоро на маленькой лодочке их всех домчали по ледяным волнам до стоящего на рейде корабля. Нериссе с Алирой выделили общую каюту на нижнем ярусе, но большую часть первого дня они провели на верхней палубе, слушая байки моряков и наблюдая, как те обращаются с сетями. Нерисса подметила, что без улова не обходился ни один заброс. Действительно, стоило исчезнуть проклятию Одханы, как вместе с колыбелью бестий проснулся и весь остальной Миир.

С приходом зимы солнечный день сократился, а на воде, казалось, и вовсе был еще короче. Холод стоял просто невыносимый. Едва начало темнеть, экипаж корабля распределил вахты, и первая смена, охотно покинув верхнюю палубу, спустилась в кают-компанию. Кок приготовил наваристую рыбную похлебку, к которой подали пышный хлеб замысловатого пепельного оттенка, – попробовав его, Нерисса сразу поняла, что главным ингредиентом послужила мука из водорослей. Подобные лепешки готовили на Клыке, поскольку пшеницы там никогда не было. Завершением ужина стали заваренные в кипятке травы, от одного запаха которых накатывало умиротворение. Нерисса поняла, что если допьет свою порцию, не выходя из-за стола, точно уснет прямо за ним. Поэтому, поблагодарив экипаж за компанию, а кока – за отменный ужин, она забрала кружку с напитком и ушла в каюту, подметив, что многие моряки уже вовсю зевают. Алира осталась с Беваном, и Нерисса, оглянувшись напоследок, заметила, что их руки переплелись под столом.

С трудом справившись с качкой и чудом расплескав не весь напиток, она добрела до их с Алирой каюты и ввалилась внутрь, когда судно снова нещадно накренилось. Выпрямившись и отряхнув руку, на которую вылилась горячая вода, Нерисса почти проехалась по полу до своего тюфяка и свалилась на него, только сейчас понимая, как жутко устала из-за постоянного напряжения, вызванного попытками балансировать на качающемся корабле.

Глядя на скрипящие доски потолка, которые проседали под весом шагающих наверху, Нерисса допила отвар и провалилась в сон. Сколько пролежала в блаженной дреме, она не знала, но когда дверь каюты приоткрылась и внутрь вошла Алира, советница перехватила ее прищуренный взгляд и опешила.

– Ты еще не спишь?

– Сплю, – снова закрыв глаза, призналась полностью проснувшаяся Нерисса.

Алира виновато ойкнула, но больше ничего не добавила. Придерживаясь за стены, она добрела до своего спального места и плюхнулась на тюфяк. Нерисса тут же открыла один глаз и покосилась на советницу, растянув губы в хитрой улыбке.

– Расскажешь?

Зарывшись в одеяла, Алира повернулась к Нериссе и перехватила ее хитрый взгляд.

– Ты ведь спишь? – напомнила девушка.

– Уже нет. – Нерисса перевернулась на бок и подперла голову рукой.

Такой счастливой она не видела Алиру, наверное, никогда. Глубоким вечером после злосчастной ярмарки, когда ушли все твари, Нерисса отправилась в лазарет, чтобы убедиться, что с Алирой и Бардосом все хорошо. За Бевана она не волновалась, и за Ренфрида тоже – к тому времени молодой страж был уже далеко от лагеря. Нериссе повезло: Лоран не придал значения тому, что перехватил ее возле алых павильонов именно в тот момент, когда она возвращалась из Тайных коридоров, откуда вытащила Ренфрида. А может быть, ей только показалось, что Лоран ничего не заметил? Его трудно было обвести вокруг пальца.

Войдя в лазарет, Нерисса обнаружила Бардоса и Алиру – их охраняли Беван и Хеши. Слава духам-защитникам, все были в порядке. Нерисса испугалась, увидев тогда советницу. Алира напоминала изможденную пленницу, от вида которой сердце обливалось кровью. Благо последующие девять дней позволили ей полностью восстановиться. Она хорошо ела, помогала Бардосу и Лорану, вернулась к урокам по стрельбе из лука и верховой езде. Скоро ее кожа снова налилась мягким розовым оттенком, а синяки под глазами почти исчезли.

А сейчас Алира будто светилась изнутри.

– Знаешь, у тебя острый глаз, – ответила наконец девушка, повернувшись к Нериссе.

Алира повторила ее позу, подперев голову рукой.

– О чем ты?

– Помнишь, ты спрашивала, что происходит между мной и Беваном?

– Хм, – наигранно протянула Нерисса. – Кажется, ты сказала, что ничего не происходит?

– Я солгала.

– Негодяйка!

– Виновата, – сдалась Алира и спряталась под одеялом до самого носа. Улыбаясь глазами, она прошептала: – Ты была права, Нерисса. Я люблю его.

Нерисса улыбнулась ей в ответ и откинулась на подушку, подложив руки под голову. Потолочные доски над ней перестали прогибаться под весом моряков, должно быть все, кроме дозорного и впередсмотрящего, ушли спать. Неужели Алира и Беван гуляли все это время в промозглый холод?

– Надеюсь, ты не замерзла на верхней палубе, – проговорила после паузы Нерисса.

– Как ты догадалась о верхней палубе?

– Просто прикинула, что гулять под ручку на нижней палубе или по карцеру не самое приятное времяпровождение.

– Что ж, ты снова права.

– Я всегда права.

Алира тихо засмеялась, но из-под одеял вынырнуть не рискнула: то ли действительно замерзла на верхней палубе, то ли боялась показать заметный румянец, который все же не укрылся от внимания Нериссы.

Какое-то время они пролежали в безмолвии, слушая, как за стенами плещутся волны.

– Я всегда считала, что мне не полагается счастье, – спустя довольно долгое время проговорила Алира.

Ее голос вдруг стал серьезным, и только теперь Нерисса отметила про себя, что, несмотря на румянец на щеках и смех, глаза советницы прекратили светиться привычным сиянием и стали тусклыми, а голос зазвучал глуше.

– После всего, через что все мы прошли, – прошептала она, – после того, что выдал Лорану Моргот… – Алира надолго замолчала, и Нерисса не рискнула нарушить тишину, ей самой потребовалось время.

Наконец девушка продолжила:

– Мы все заслужили счастье. Каждый из нас.

– Да, спорить не стану, – согласилась Нерисса, но, как ни старалась, ничего счастливого за последние дни вспомнить не смогла.

– Я… мы с Беваном наконец можем быть вместе, не бояться наказания за нарушение закона, не опасаться слухов и донесений… Я правда счастлива, но теперь мне страшно как никогда прежде.

Нерисса снова повернулась к ней, непонимающе нахмурив брови.

– Почему?

– Мне страшно потерять это счастье.

Нерисса сжала губы и уставилась в потолок. Потерять то, чем дорожишь… У нее ничего не оставалось: она любила родителей, но однажды они отправились на Великий Гринфордт, и до сих пор было неясно, что в действительности с ними произошло; Нерисса дорожила своим народом, но, вытащив его с Клыка, поставила под угрозу; она берегла свою силу, но лишилась ее окончательно; Нерисса хотела верить людям и, только открывшись, снова потеряла доверие к кому-либо. Слишком часто ей приходилось жертвовать своим счастьем, поэтому ей были вполне понятны опасения Алиры. Нерисса не стала ей отвечать, понимая, что не подберет нужных слов.

Так они лежали еще какое-то время. Сон пропал, а в голове клубились дурные мысли и страхи. Нерисса думала, что Алира давно уснула, но девушка вдруг заговорила: