– Правильно… – невесело повторил Лоран. – Для того чтобы убить человека, много правильности не нужно. Хватит дурости. Моргот был ценным источником информации. Я собирался его казнить, но не сразу…

– Почему?

Нерисса видела, как на лице Лорана появились глубокие тени. Что это, след муки, горечи? Стараясь скрыть это, король отвернулся и посмотрел на прорези в крыше шатра, через которые на улицу ускользали струйки дыма.

– Я бы хотел, чтобы Сэм лично услышал правду из уст этой сволочи, – сдался наконец он и, повернувшись к Нериссе, заметил недоумение в ее глазах.

И тогда, вздохнув, Лоран рассказал ей все.

Он закончил говорить, когда ветер на улице утих, предвещая приближение ночи. Выслушав его, Нерисса надолго задумалась. После всех полученных ответов вопросов у нее только прибавилось. Разве то, о чем говорил Лоран, возможно? Маги разума никогда полностью не контролировали сознание человека, это было неправильно и противоестественно. Если в древнейшие времена редкие колдуны обладали такими способностями, то как вышло, что подобный дар дожил до нынешних лет? Если Моргот действительно был носителем такой силы, то его смерть принесла еще больше пользы. И все же как так вышло?

Ломая голову, Нерисса находила только вопросы, поэтому решила задать их Старейшинам на Клыке.

– Все это уже не имеет значения. – Она вытащила из карты красный флажок и покрутила его перед глазами. – Если Моргот имел такую власть над Самаэлем, рано или поздно он нашел бы его в Когтистом лесу. Только представь, что было бы, объединись маг разума и Посвященная, с которой сбежал твой брат? – От одной только мысли об этом цепенели все мышцы. – Ты оставил Ниорин без потенциального союзника. Нам это только на пользу. – Нерисса отбросила в сторону красный флажок.

Столько всего вскрылось за один разговор, что было больно думать о его продолжении. Ничего не говоря, Нерисса подтянула ближе к себе мешочек с серыми флажками и выдернула из бумаги все красные, ставя на их место другие. Карта наполнилась графитовым цветом. Все норы гоблинов стали помечены как старые, и неизвестно, где появятся новые. Вот что теперь имеет значение.

– Нерисса…

Отодвинув мешок, она повернулась на голос Лорана.

– Когда наступит ночь и придут твари, ты будешь там со мной?

– Обещаю, – ответила она до того, как успела подумать о своей пропавшей силе, об осторожности и здравом смысле.

Со стихией или без, Нерисса поняла одно. После всего, за что они боролись с Лораном, стараясь защитить семьи, которые в них не нуждались, теперь они будут сражаться, защищая тех, кому были необходимы. Нерисса не могла оставить переселенцев Клыка на растерзанье тварей, так же как Лоран не мог позволить бестиям уничтожить его народ. Они были нужны своим людям и друг другу. С силой земли или нет, но Нерисса не могла бросить того, кто полностью доверился ей, на произвол бесов-пересмешников.

Самаэль проснулся еще в предрассветной темени, продрогший до костей. Из-за наступающей зимы небо дольше хранило глубинно-синие и пурпурные краски, отчего обыкновенная возможность увидеть солнечный луч сквозь деревья стала мечтой. Кривые ветви не пропускали к земле ничего, кроме кристалликов снега.

Под хруст замерзшего одеяла Сэм с трудом занял сидячее положение, замечая, что в кострах по периметру и около спальных мест уже дымятся потухшие угли. Из-за движений кровь, побежавшая по жилам, показалась обжигающей изнутри, но скоро минутное ощущение тепла испарилось. Тело прошиб страшный озноб, заставив Самаэля сложиться пополам. Его нещадно трясло, но он нашел утешительным тот факт, что хотя бы пережил очередную жестокую ночь. Хорошо, что с юных лет, когда ходил с братом на королевскую охоту в холодные леса, он научился обустраивать свой ночлег таким образом, чтобы не замерзнуть до смерти.

Обхватив плечи руками, Сэм принялся растирать их, чтобы хоть как-то расшевелить одеревеневшие конечности, затем взялся за ноги. Эти действия стали привычным ритуалом, без которого невозможно было даже подняться.

– …нет, нет, нет…

Пурпурный полумрак прорезал тихий плач, показавшийся воем заблудшего духа. Самаэль опустил руки и напряг зрение, оглядываясь на месте в попытках понять, откуда исходит хнычущий голос.

– Тш-ш-ш… Его уже не вернуть.

Второй голос показался Самаэлю призрачно знакомым. Наконец он нашел взглядом говорящих и медленнее, чем хотел бы, встал на ноги. Стараясь тише шагать, чтобы не хрустеть инеем и промерзшими ветками на земле, он дошел до двух девушек и выглянул из-за их плеч. Только вблизи Сэм как следует разглядел, над кем они сидят.

На земле лежал мужчина. С безмятежно опущенными веками, заиндевелыми ресницами уже потерявшее всякие краски лицо человека выглядело мирным, будто он глубоко спал, не нуждаясь в кислороде. Самаэль узнал его – это был мужчина, который всегда занимался приготовлением пищи в лагере Ниорин.

– Он замерз до смерти… – Тихий плач одной из женщин надорвался, и она всхлипнула чуть громче положенного.

– Постарайся успокоиться, – мягко ответила вторая девушка и погладила подругу по плечу, но вдруг быстро обернулась к Сэму, услышав его приближение.

Из-под широкого капюшона на него выглянули крупные небесного оттенка глаза с вкраплениями рыжих пятен. Словно голубой янтарь. Такой цвет глаз Самаэль видел только у одного человека. По голосу и глазам он без труда узнал Нову. Сэм никак не отреагировал на ее внимание к себе, равнодушно переместив взгляд на труп мужчины. Сидящая рядом с Новой женщина зажала рот ладонью и согнулась, трясясь от плача, и девушка снова потянулась к ней, обняв за плечи.

– Земля слишком промерзла.

Появление еще одного человека заставило всех напрячься. Самаэль резко повернулся на голос Ниорин, заметив, что плач незнакомой женщины вдруг оборвался.

– Мы не сможем вырыть могилу, все задубело из-за холода, а тратить силу магов земли я не позволю, – хладнокровно проговорила ведьма огня, стоявшая как изваяние в блеклой мантии.

На ее лице не дрогнул ни мускул, в глазах не отразилась печаль. Самаэль догадался: так равнодушно к смерти своего человека ведьма отнеслась лишь потому, что он не был магом.

– Но… – начала было плачущая женщина.

– Если мы его сожжем, запах человеческого мяса привлечет стриксов, – все тем же бесстрастным голосом отрезала Посвященная. – Оставим – птицы все равно почуют гниющую плоть, даже холоду это не удастся скрыть.

От этих слов незнакомая Сэму женщина снова ударилась в слезы, даже мольбы Новы успокоиться ее не убедили. Как бы эти завывания не привлекли внимание хозяев леса… Непроизвольно Сэм поднял взгляд к кривым ветвям деревьев у себя над головой, надеясь не увидеть между ними кружение черных перьев.

– Оттащи труп дальше в лес.

Голос Ниорин хрустел, как ледяная корка на промерзшей земле. Самаэль сразу понял, что ведьма обращается к нему. Оторвав взгляд от кривых ветвей, он посмотрел на Посвященную, вовремя заставив себя замолчать. Искушение послать ее куда подальше стало почти изводящим!

– Тело еще не такое тяжелое, – словно издеваясь, продолжила ведьма огня. – Справишься сам.

Прикусив язык, Сэм шумно втянул носом холодный воздух. Слишком много ему приходилось сдерживаться в последнее время, чтобы не нарваться на неприятности. Он ненавидел, когда ему что-то приказывали, всю жизнь ему приходилось плясать под чью-то дудку, то это был отец, то старший брат. Теперь и вовсе ведьма… Но неподчинение Ниорин обходилось слишком дорого, а ему в скором будущем понадобится ее помощь, поэтому всякий раз приходилось держать себя в руках.

Будто проверяя его, Посвященная выжидающе вздернула подбородок. Посмотрев на нее исподлобья, Сэм снова шумно вздохнул. Не на того напала… Не сводя с Ниорин взгляда, он шагнул в сторону трупа.

Проигнорировав плачущую женщину, Самаэль обошел Нову и, отвернувшись от ведьмы огня, потянулся к остывшему телу.