– Как вас зовут? – спросил Мефодирий. – Кажется, я помню ваше имя, Виталий Чудов. А вот ваше, женщина-русанар, мне неизвестно.

– Светланой Сергеевной Омаровой меня зовут, – представилась Света-драконица.

– Омаровой? – спросила Яросинида, повернулась и приподняла бровь. – Вы потомок Омарова, что служит Евгению, или лишь однофамилец?

Сергей Казимирович хотел пробиться к разуму Светы-драконицы и сказать ей, чтобы она ответила отрицательно. Однако чешуйчатый заслон пробить у него не получилось.

– О, вы не подумайте, – сразу ответила Света-драконица. – Мы с ним – лишь однофамильцы, я видела его лично, но родственной связи у меня с ним нет. А почему вы спрашиваете?

«Какая умная девочка! – обрадовался Сергей Казимирович. – Неужели она знает?»

«Что знает?» – спросил я.

Сергей Казимирович не ответил, а Мефодирий, взглянув на Свету-драконицу несколько недоверчиво, сказал:

– Видите ли, около полумиллиона лет назад Омаров очень активно занимался противодействием планам Анугиразуса на планете, которую вы сейчас называете Новомосковией. Считая её очередной землёй обетованной, он поселил там семью Градоктазур. Это было как раз тогда, когда ваш народ застрял в петле во втором мире-измерении. Омаров, пожалуй, является самым сильным энерговедом человечества, и тогда он мог противостоять юным анугирам. Он предотвратил смерть вашего немногочисленного на тот момент народа своим анти-драконьим походом.

– Хотите сказать, что он в одиночку уничтожил целую семью анугиров? – спросила Света-драконица, честно удивившись. – Разве анугиры не являются талантливыми энерговедами, превосходящими людей во всём?

– Именно так и есть, – ответил Мефодирий. – Однако Омаров гораздо сильнее любого из человеческого рода. Он тоже талантливый энерговед и достойный противник. Хотел бы я когда-нибудь встретиться с ним лицом к лицу и неважно, в смертельном ли поединке или во время светской беседы.

«Надо же, как интересно, Сергей Казимирович, – обратился я в глубины разума. – Ваша ненависть к драконам приняла ещё и физическое воплощение, значит? Почему вы раньше не сказали?»

«Потому что не видел повода для гордости в убийстве целой семьи, – ответил Сергей Казимирович твёрдо. – Да, они враги, но, несмотря на мою ненависть, я совершил тогда ужасный поступок – убил родителей десятков родившихся и не родившихся детей. Я даже помню их имена – Градоаз и Актазурина. А затем уничтожил их потомство до последнего яйца. Да, я спас ещё не родившуюся тогда новую Россию, хотя и не знал об этом тогда, но поступок всё равно считаю гнусным, пусть и правильным».

– Я видел его, – сказал я, вклинившись в разговор. – Его аура действительно мощная, сравнимая с аурой русского дракона. А ещё у него очень жестокий взгляд, будто он ненавидит всё и всех.

Я, разумеется, лгал, не позволяя анугирам заподозрить меня или Свету-драконицу в том, что Сергей Казимирович на самом деле гораздо ближе, чем они думают.

– Немудрено, – сказал Мефодирий, ухмыльнувшись. – Человеческий разум неспособен жить миллионы лет, он либо черствеет, либо теряет стабильность. Похоже, Омаров зачерствел, ибо сумасшедшим его не назовёшь.

«И вновь гадина лжёт, – сказал Сергей Казимирович. – Он не может знать, что происходит с человеческим разумом, прожившим миллионы лет».

«Почему же?» – спросил я.

«Потому что он совсем не знает, что это значит, – ответил Сергей Казимирович. – Ему недоступны мои знания».

Мы пришли в гостиную – просторное помещение с несколькими мягкими лежанками, телеэкраном на всю стену по правую руку и множеством абстрактных картин на остальных. Комната напомнила мне гостиную Светы в её мире, где я учился. Разве что шкафов не было.

– Давайте не будем о плохом, – сказала Яросинида. – Давайте лучше о другом. Например, о вашей дороге. Как вы доехали, Виталий и Светлана?

– Хорошо, – ответил я. – Без особых проблем.

– Что-то всё-таки случилось? – спросила Яросинида и вновь подняла бровь.

– Нет, – ответил я, помотав головой. – Скорее, было волнение, что вы нас… Хм. Уничтожите на подлёте.

– Мы не подлецы, Виталий, – сказал Мефодирий. – Несмотря на то, что ваши намерения на нашей планете известны и их трудно назвать благими, всё равно никто из нас не посмеет перечить приказу отца.

– Не хочу сказать про вас плохого, Мефодирий, но идея пустить в дом будущего убийцу вашего отца очень странная, – сказала Света-драконица, уведя взгляд в сторону, словно она бросила эту фразу невзначай.

– Таковы правила приличия, – сказал Мефодирий. – Они нам не чужды.

– Вот-вот, – согласилась Яросинида с мужем. – Вы лучше располагайтесь поудобнее, а не разглагольствуйте. А то мы передумаем.

Света-драконица улеглась на одной из лежанок, я сел возле неё, а супруги Мефоярос вместе заняли двойную лежанку в центре комнаты.

– Мы не хотим долго к этому подходить, – сказал Мефодирий, – поэтому я скажу сразу – мы поможем вам в подготовке к противостоянию с Анугиразусом. Именно для этого он отправил вас к нам, анугирам, что относятся к вашему народу хотя бы с малой благосклонностью.

– Тому есть причина? – спросил я. – Судя по рассказам кого бы мной ни встреченного, драконы-каратели с Земли ненавидят человечество.

– Анугиры в принципе не любят любые цивилизации, что живут на землях обетованных, ибо они часто порочны в основе своей, – сказал Мефодирий. – Не только человечество отравляет такие миры, но и многие-многие другие народы. Почему же Мефоярос относятся к русскому народу чуть более благосклонно, спросите вы?

– Потому что Мефоярос всю историю своего существования жили на территориях России, – продолжила речь мужа Яросинида. – Мы видели все периоды восхождения и упадка вашего народа, мы жили среди вас и знаем всю подноготную. Удивительное ли дело, но наш долг карателя исполнять среди вас было довольно просто. Вы не идеальны, но вы были гораздо менее порочны, в отличие от ваших многочисленных соседей. Семья Сангвоморсад, например, жила в зарубежной относительно вас Европе, а также в Северной Африке и на Ближнем Востоке. Дел у них было по горло, они были самой многочисленной семьёй, ибо любая возведшая свои пороки в ранг достоинства цивилизация нуждалась в сильнейшем наказании. А семья Риптумор жила в обеих Америках и по численности не сильно уступала семье Сангвоморсад, особенно на северном материке, ибо что может быть более порочно, чем сумма пороков, собранных со всего белого света?

– В вашем народе сильна традиция, – продолжил Мефодирий. – Так было, есть и наверняка будет. Наши сердца жестоки, Виталий Чудов, но справедливы по отношению к тем, кто близок по традиционности к нам. Когда ваша страна постепенно становилась одним из немногочисленных островков благоразумия во всём мире, я приказал своим детям обратиться в людей и по мере возможного помогать вашей стране. Мужчины шли на многочисленные фронты, а женщины трудились в тылу, не забывая искоренять гедонистов-предателей. Мы довольно активно участвовали во многих ваших войнах, что вы называете мировыми. Я, например, участвовал во Второй мировой на стороне Советской России. А вот в третьей лично поучаствовать не успел, ибо тогда проходил этап человеческого взросления, сменяя очередную человеческую оболочку. Зато успел поучаствовать в Африканской кампании в рядах вооружённых сил вашей страны, будучи двадцатитрёхлетним рядовым по имени Мстислав Алексеевич Дружинин…

Сергей Казимирович цокнул языком. Я нахмурился и спросил его:

«Что-то не так?»

«Этот Мстислав Алексеевич Дружинин служил с моим Ваней, был его лучшим другом. Я лично видел его – такой светловолосый парень с неестественно твёрдым взглядом, но доброй улыбкой. Кто ж знал, что это дракон-каратель, маскирующийся под человека?»

Словно в подтверждение слов Сергея Казимировича Мефодирий продолжил:

– Я был знаком с сыном Омарова – Иваном, столь же удивительным человеком, что и его отец. Пусть он и не был тогда энерговедом, но всё равно он настоящий сын человечества.