– В таком случае, тебе не помощник даже Пенутрий, – сказала Света-драконица, – ибо основа любого умения энерговеда – направление энергии сквозь клетки тела.

– Я это и без тебя знаю, – я взял правую руку Светы-драконицы в свою. – Дай считать энергетический код. Я попробую по-другому.

– У драконьей чешуи есть естественный барьер, – сказала она, не противясь моим движениям, – ты не сможешь считать её код, пока находишься вне моего разума, равно как и не сможешь направить энергию сквозь неё.

– Я знаю, Света, знаю. Однако, быть может, получится по-другому. Давай-ка попробуем кое-что. Будет немного больно.

Я и не собирался считывать код со стороны разума. Мне нужна была сама чешуйка, а также капля драконьей крови – то, что называется генетическим материалом. Света-драконица зашипела, когда я ногтем поддел одну из мягких белых чешуек на её руке, отломил её, обнажив красноватую «кожу», и резко, но неглубоко вошёл пальцем, разорвав ногтем эту «кожу», далее в мягкую мышцу предплечья прямо под чешуёй, анатомически представляющую из себя своеобразный сросшийся с телом панцирь.

– Что ты делаешь?! – не без тревоги спросила Света-драконица, схватившись за мою руку. – Больно же!

– Тише, у меня есть план, – сказал я сосредоточенно, а затем мягко добавил. – Потерпи чуть-чуть, дорогая, прошу тебя.

Света-драконица продолжила морщиться, но меня всё-таки послушала. Раздавив первый попавшийся маленький сосуд под чешуёй и обагрив палец кровью, я вытащил его (палец, разумеется) из раны, положил чешуйку на ладонь и накапал на неё кровью.

– Кровь несёт энергию, а чешуя – творение этой энергии, в ней должна быть память, – большим пальцем левой руки и «щупальцами» я раздавил чешуйку и смешал её затвердевшие обломки с кровью. – Света, разрежь мне ладонь левой руки своим острым когтем.

– Зачем? – не поняла она.

– Ты хотела, чтоб во мне проснулся дух исследователя? – спросил я. – Сейчас самое время, помоги мне.

Света-драконица сделала небольшой, но глубокий разрез, в который я быстро погрузил бордовую смесь. Зажав рану большим пальцем, я прикрыл глаза и мысленно повторил ту фразу:

«Пока творишь, сосредоточься, и возникнет чудо, но если ты устанешь и у тебя закончится энергия, наступит смерть».

Я стал манипулировать энергией, хорошенько сосредоточился и стал высасывать недостающую энергию из нескольких ламп, освещавших спальню. Рану жгло, но силу мысли остановить было уже нельзя. Чужая кровь впиталась в стенки раны, и структура чешуи мне стала ясна, как день. Пропустив сквозь руку другую, творящую энергию, которой во мне накопилось порядком, я вдруг почувствовал, как что-то изменяется. Открыв спустя минуту глаза, я увидел, как моя человеческая кисть сменилась зелёной, драконьей. Чуть изменив потоки, я узрел возвращение её в нормальную – твёрдая чешуя рассосалась, а когти втянулись и стали ногтями. Я повторил манипуляцию дважды – ни разу мне не было больно.

– Невероятно, – сказала Света-драконица, завороженно глядя на руку. – У тебя получилось!

– И правда, – я попробовал протянуть чешую дальше по руке, а также изменить другую руку и даже одну ногу. – Интересный опыт.

– Я даже не думала, что можно так сделать, – сказала Света-драконица и облизнула длинным языком быстро заживающую рану на своей руке. – Ты молодец, приспособился.

– Однако я не хочу быть драконом, – сказал я и вернул все изменённые конечности в норму, сжав руку в кулак. – Я хочу узнать, как можно использовать это умение в бою против Анугиразуса.

– Давай обдумаем это в другой раз, – сказала Света-драконица и поцеловала меня в щёку. – А сейчас нам лучше поспать. Я очень устала, да и с тобой очень много событий произошло. Утро вечера всяко мудренее. Согласен?

– Согласен, – вздохнул я, совсем не чувствуя себя уставшим. – Ты спи, я ещё полежу, поразмышляю.

– Как пожелаешь, – сказала Света-драконица, прижалась ко мне всем до сих пор холодным телом, а затем добавила. – Да, кстати, хочу сказать кое-что. Спасибо тебе.

– За что? – спросил я.

– За любовь, – ответила она. – Я очень рада, что ты мой. И за то, что ты не отвергаешь меня. С тобой всегда хорошо. Света-человек увидит сегодня ночью приятные сны с тобой. Спокойной ночи, милый котик.

– Не за что, – сказал я и поцеловал её. – Спокойной ночи, милая дракони́ца.

Природа планеты Родина по-своему примечательна – она выжила даже под ударами вражеских армий и после постоянных испытаний нового оружия, проходивших на этих землях. Именно поэтому здесь очень много растений, устойчивых к сильнейшему жару, а также источающих радиацию, пусть и в неопасных для человека дозах. Такие растения, мутировавшие под воздействием излучения, выглядели особенно красочно: например, на деревьях, напоминающих дубы, росли огромные и ароматные красные цветы, а на кустарниках, напоминающих шиповник, росли фиолетовые цветки одновременно с фиолетовыми сладкими плодами (причём плоды эти формировались из других цветков, белых). Примеров не счесть.

Что касается фауны, самым большим млекопитающим всей планеты является русанар – русский дракон. Сразу после него идёт зверёк, похожий на куницу, остальные ещё меньше. Более крупных млекопитающих на Родине не живёт, ибо, как мне поясняла Зина, эволюция фауны на планете просто-напросто застопорилась и уже не может «родить» что-то крупнее этой несчастной куницы.

Я нарочно не вспоминаю о рептилиях и птицах, ибо таковых здесь ещё меньше, пусть по размеру они и могут легко обогнать несчастную куницу. Тем не менее, таковых я за всё время ни разу не увидел.

Поехали компанией в пять человек: я, Света-драконица, Сергей Казимирович и супруги Карповы. День сегодня выдался жарким, поэтому все, кроме Светы-драконицы (свой костюм она приспособила и для жары, и для холода), были в лёгкой одежде. Зина, как и обещала, приняла обличие человеческой женщины с каштановыми волнистыми волосами, не заплетёнными, в отличие от волос Светы-драконицы, в косу и потому свободно развевающимися на ветру.

Сергей Казимирович был в хорошем расположении духа. Не только потому, что он хорошенько выспался, но и, разумеется, ещё и по той причине, что в нашей компании не было драконов, а были люди. Он часто рассказывал что-то интересное про Родину (собственно, из его уст я и узнал всё то, что было описано выше), да настолько подробно, будто лично все миллионы лет жизни здесь работал картографом, геологом и биологом одновременно.

– Как думаете, – спросила Зина у нас, – как Крутое Ущелье образовалось? Не подсказывайте, Сергей Казимирович, я знаю, что вы знаете.

– Обычные геологические процессы, наверное, не подходят? – спросила Света-драконица и, когда получила отрицательный ответ, задумалась. – Хм-м-м…

– Да что ж тут думать? – спросил я. – Дайте угадаю, сюда какую-то бомбу во время испытаний просто скинули, и земля разверзлась, да?

– Почти, – ответила Зина. – Ты верно, Виталий, считаешь, что это из-за испытаний. Но не бомба виновата, а лазер с космического корабля. Владимир испытывал вариант уничтожения чужой планеты путём нагрева её ядра.

– На собственной же планете испытывал? – спросил я, смешливо ужаснувшись. – Рассудительный поступок, ничего не скажешь. Других планет не нашлось?

– Владимир не дурак, Виталий, – ответил уже Сергей Казимирович. – Ему достаточно было на минимальную мощность включить лазер и посмотреть, что случится. Когда-то здесь были обширные леса. Теперь здесь пустыня.

Нас и правда окружала бескрайняя пустыня, на которой не росло ничего и над которой не было ни единого облачка. Единственными следами цивилизации здесь были одинокая заправочная станция да обзорная площадка у края ущелья. Туда мы и направлялись.

– Мощное оружие, – сказала Света-драконица. – И оно у Владимира до сих пор есть?

– Разумеется, – ответил Сергей Казимирович. – Никуда оно не делось. Небольшое, оно, кстати, относительно других кораблей, так его проще через оборону врага провести.