Картинка вновь сменилась, показав мне короткую череду воспоминаний о подготовке к дальнему перелёту на Новомосковию. Я почувствовал уверенность и стремление в новое для человечества и для России будущее.

– Удачи вам, первопроходцы, – сказал гладко выбритый учёный перед строем отправлявшихся в далёкую даль колонистов. – Пусть вам благоволит наука, и дай Бог, чтобы всё получилось.

Картинка и радостные эмоции спустя секунду сменились неожиданной пустотой и страхом, когда Света вместе с ещё несколькими людьми стояла напротив сверхмощного коммутатора (так раньше называли средство для дальней связи с Землёй) и видела на экране словосочетание «Нет сигнала», означающее лишь одно – на том конце «провода» некому отвечать.

– Быть не может… Да быть не может… – повторял какой-то бородатый мужчина, вновь и вновь нажимавший кнопку повтора операции и каждый раз видевший перед собой всё то же словосочетание. – Это не может быть правдой…

Пустота и страх вскоре сменились сосредоточенностью – Света слушала доклад человека, отвечавшего за продовольственную безопасность Новой Москвы. Я сразу понял – это времена Второй Гражданской войны. Света устала, ей очень хотелось спать, но она внимательно слушала лысого мужчину, говорившего:

– Враг перекрыл трассу М-1, в Новую Москву не может поступать пища, пока четвёртая дивизия не отобьёт посёлок Ставень, товарищ комиссар. Они хотят уморить нас голодом.

Внезапно передо мной явилась площадь, которую я узнал сразу – это старая Центральная Площадь. Прямо посередине стоял целый ряд виселиц, под которыми стояли злодеи из рядов Движения за Всестороннее Развитие, готовящиеся к казни. В мыслях Светы было тогда лишь одно желание – смерть этим ужасным и жестоким врагам, терзавшим новую Россию не один год.

Мимо пронеслась тянущая пустота пятого мира-измерения, проскочил знакомый лик Владимира, глядящего на Свету как на неживую куклу, в её голове тогда возник закономерный вопрос: «Почему я жива?». Затем показался лик Евгения, заботливо глядевший на Свету, сменившийся затем до боли знакомыми декорациями дома-лаборатории, где я учился энерговедению. Его сменило последнее воспоминание – тёмный и сухой безжизненный лес, в котором невооружённым взглядом видна рыжая точка горящего костра и некто тёмный, сидящий возле него и тянущий меж пальцев энергию, подобно резине. Света крайне удивлена незваному гостю. Она уже потянулась к этому человеку своей железной рукой, и воспоминание завершилось.

Несуществующий рот расплылся в улыбке. Эта спонтанно возникшая передо мной череда воспоминаний поселила тепло в моей душе, мне вдруг захотелось домой, к моей Свете, которую я оставил в первом мире-измерении. Однако тут же я осознал, что всё увиденное находится именно в разуме Светы-драконицы. Выходит, она не врала о том, что является фактически той же Светой, которую я люблю? Неужели Сергей Казимирович всё же ошибся?

Задумавшись, я едва не проплыл мимо искомого мной шифра. Его, в отличие от воспоминаний, я не видел перед собой, зато явственно почувствовал его энергетическую структуру, представляющую из себя эдакий компактный клубок различных познаний. Когда-то люди мечтали о том, чтобы мгновенно учиться с помощью сывороток или модулей, встроенных в мозг. Пока что таких высот наука не достигла, зато таковых достигли высшие существа, просто-напросто поместившие их познания Свете прямо в разум. Я коснулся клубочка и хотел считать его структуру, как вдруг его «щупальца», подобно верёвкам, обвязали мои руки, по телу пробежал жар.

– Я знаю, зачем ты здесь, мой дорогой, – вдруг сказала Света-драконица, и я почувствовал тысячу обращённых на меня взглядов драконьих и человеческих глаз. – Ты хочешь узнать мои секреты, верно?

– Лишь один, – ответил я не сразу. – Я хочу узнать, как ты превращаешься.

– Неужели сам захотел побыть драконом? – спросила Света-драконица. – Это обнадёживает.

– Нет, я хочу знать, что именно лежит в основе твоего умения, – ответил я. – Я хочу попробовать применить его в битве с Анугиразусом.

Верёвки сильнее сжали мои руки, я зашипел от боли. Неужели Света-драконица рассердилась моему присутствию в её голове? Извольте, что за вопрос? А кому было бы приятно, чтобы в твоих мыслях гулял кто-то другой?

«…На самом деле, глупо было тогда надеяться, что сильный разум не сможет заметить столь же сильный. Это подобно попытке двух слонов разойтись в узком тоннеле…»

– Почему ты просто не попросил у меня? – спросила Света-драконица. – Ты мне не доверяешь? Считаешь такую просьбу постыдной?

– Я… – меня вдруг замкнуло. – Разве так можно было? Разве ты бы позволила?

Я нахмурился несуществующими бровями и стал раздумывать, пока не почувствовал кивок Светы-драконицы.

– Не догадался, – сказал я, не понимая, в какую из тысячи пар глаз смотреть. – Отпусти меня, жжёшься.

Верёвки распутались, на «руках» остались пламенные отпечатки.

– Тебе повезло, что я не имею права навредить тебе, ты ведь мой муж, – сказала она с угрозой. – Другой на моём месте запер бы тебя внутри своего разума и…

– Не лги, – прервал я её. – Ты не можешь этого со мной сделать. Сильный разум сможет запереть только слабый. Лучше научи меня своему умению, раскрой мне его секрет. Пожалуйста.

– Хм-м-м, – протянула Света-драконица и вновь устремила на меня тысячу глаз. – Можно попробовать. Я так ещё не делала. Прикоснись к шифру.

Я приложил «щупальца» к клубочку и стал прогонять его структуру сквозь собственный разум. В основе умения лежал фундаментальный принцип перехода материи из одного вида в другой путём воздействия на неё энергии, причём сама по себе энергия аккумулировалась внутри изменяемого объекта. Это я знал и так, мне было нужно знать, как именно нужно воздействовать на материю.

Даже моему обширному разуму было трудновато понять и осознать те ухищрения энергетического шифра, что проскальзывали сквозь «щупальца». Я будто бы видел отдельные, но ничего не говорящие отдельно друг от друга слова: «творишь», «сосредоточься», «возникнет», «чудо» «устанешь», «энергия», «смерть». Нужно ли попытаться составить из них предложение? «Пока творишь, сосредоточься, и возникнет чудо, но если ты устанешь и у тебя закончится энергия, наступит смерть»? Это мне и так известно, Света-драконица тому сама пример, да и сам принцип энерговедения зиждется именно на этом правиле. Или это просто напоминание от Евгения и Евгении, а я не там смотрю?

Пропустив сквозь себя шифр уже в пятый раз, я обнаружил, что больше ничего в нём и нет. Стало совсем не по себе. Я понимал основу, но так и не понял сути. Передо мной лежала инструкция, но мне неведом был её смысл.

– Я не могу больше, Света, – сказал я, понурив «голову». – Мне ничего не понятно. Я не понимаю, как пользоваться тем, что я узнал.

– Хм-м-м, – протянула она. – Ты что-то упускаешь, я чувствую.

Не став ей ничего говорить, я просто выскользнул из её разума и оказался в нашей спальне. Копия моего сознания уже минут десять как закончила предписанные мной алгоритмы, и теперь я просто лежал с закрытыми глазами, чувствуя сильное расслабление. На моей груди лежала чешуйчатая рука Светы-драконицы. Я почувствовал, как последняя вдруг придвинулась к моему уху и сказала шёпотом:

– Попробуй сделать то, о чём узнал.

– Я ничего не узнал, даже пытаться не буду. Только зря всё это затеял.

Послышалось шуршание. Я открыл глаза – Света-драконица нависла надо мной, пристально смотря на меня своими фиолетовыми глазами.

– Где же в тебе дух исследователя? – спросила она тихо. – Каждый энерговед просто обязан быть исследователем, ибо энерговедение – суть исследование бытия. Ты должен хвататься за любую возможность узнать о себе что-то новое, ибо тебе открыта дверь к любой способности и любому умению.

– Неужто? – спросил я с недоверием. – Тебе легко говорить, эта твоя способность изменять внешний вид – врождённая. Ну же, попробуй мне объяснить, как ты это делаешь, избегая общих фраз, вроде «направляю энергию сквозь клетки тела».