Сергей Казимирович хотел что-то сказать (скорее всего, возразить), но я успел его опередить:

– Это решать Евгению.

– Трудно спорить, – сказал Владимир. – И тем не менее, это слишком большой риск. Этот шаг может спровоцировать войну.

– Может. Но этот шаг может прекратить идущую сейчас войну в первом мире-измерении, – сказала Владими́ра. – Это шанс не только разрушить враждебное государство, но и спасти Россию от многих миллионов ненужных смертей.

– Я согласна с Владими́рой, – подала шипящий механический голос Ольгира. Судя по всему, импланты были установлены ещё и в голосовой аппарат. – Враг, истязающий нашу общую Родину, должен быть уничтожен.

«Ага. А у этих Россия – тоже Родина, значит?» – спросил я у Сергея Казимировича мысленно.

«Хороший вопрос, – ответил Сергей Казимирович, усмехнувшись. – Я тоже что-то не верю этой её фразе. Может быть, их Владислав Трофимович научил так говорить. Он вообще-то очень любил свою Родину».

«Веры здесь присутствующим у меня в принципе не то чтобы много, – признался я. – Сидят тут, занимаются не пойми чем, а теперь говорят про общую Родину? Не верю. Да и вряд ли они о своей планете говорят. Тоже ведь Родиной называется».

«Я согласен с тобой. Давай послушаем, что ещё скажут».

– Это всё лозунги, – сказал Владимир и нахмурился. – Врага в первом мире-измерении уничтожает армия. Задача Посвящённых – продвигать мысли Покровителя в умы граждан. Пропаганда, агитация, поднятие боевого духа – вот их труд. Я не совсем понимаю, каким образом Евгений вообще решил, что обученный не в течение хотя бы тысячи лет энерговед сможет противостоять высшему существу.

– Там и не будет прямого противостояния, – сказал я. – Анугиразус лично сказал мне, что его смерть – план Пенутрия по переделу уклада во вселенной, что призван поставить Порядок в выигрышное положение перед Упадком. Видите ли, ему не нравится, что Упадок постоянно побеждает по причине аморальности, что его ничего не ограничивает, что Порядок принимает слишком медленные решения…

– Вот как, значит, – спросил Владимир, нахмурившись ещё сильнее. – А перевернуть доску Анугиразус не хочет?

– Что вы имеете в виду? – спросил я, не поняв, к чему дракон клонит.

– Может, он хочет создать что-нибудь своё? – рассуждал Владимир. – Подобно тому, как это пытался делать Евгений. Он «умрёт», его государство реформируется и выйдет из нынешнего военного конфликта с небольшими потерями…

– Анугиразус ненавидит Корпоративный Человеческий Союз, – перебил я Владимира. – Вряд ли он хочет перерождения народа, который на дух не переносит.

Владимир посмотрел на меня свысока, а затем устремил взгляд куда-то вдаль.

– По действиям Анугиразуса и правда видно, что он не особо-то и любит своих подопечных, – подал голос Владислав Трофимович. – Отправить все силы воевать с Россией – надо быть либо дураком, либо безумцем, либо откровенным вредителем.

– Да и в целом воевать с Россией – идея такая себе, – добавил Владирис. – Тем более, в нынешние времена.

– Анугиразус говорил, что последователи Порядка воспрянут духом, когда узнают о столь крупной победе сил Порядка над Упадком, – сказал я. – Всё происходящее будет являться представлением для вселенной.

Послышалось механическое шипение – Ольгира словно бы бормотала что-то себе под нос, раздумывая, а потом, когда взгляды сфокусировались на ней, сказала:

– Трансляция сражения между Анугиразусом и Виталием Александровичем на всю обозримую вселенную – несложный процесс. Если к этому приложит руку Пенутрий, направив потоки информации куда нужно, действительно может произойти чудо.

В её горле что-то затрещало, а потом с громким щелчком словно бы встало на место.

«Она всё-таки робот?» – спросил я мысленно.

«Не совсем, – ответил Сергей Казимирович. – Скорее уникальное сочетание живого, механического и электрического. Ольга Семёновна Матросова – женщина, создавшая Ольгиру, как это сделал Владислав Трофимович – была довольно изобретательной».

«Жутковатая она, эта Ольгира, – сказал я, посмотрев на её механический глаз. – И голос этот ещё…»

– Постановка с летальным исходом, значит? – спросил Владимир. – Мысли Пенутрия неисповедимы для его сыновей. Если таков его замысел, никто из нас не смеет его ставить под сомнение.

Владимир окинул взглядом присутствующих, а потом посмотрел на меня.

– Что ж, раз так, тебе понадобится боевой корабль, чтобы добраться до планеты Анугиразуса. У Евгения флот сейчас законсервирован, я выполняю уже десятки лет длящееся соглашение о совместной обороне, – посмотрев куда-то за меня он вдруг сказал. – А теперь оставьте нас все. Хочу переговорить наедине с Виталием Александровичем.

Сердце пропустило удар, когда мои советники и советники Владимира без лишних слов встали и направились к выходу. Света-драконица, не проронившая до сих пор ни слова, улыбнулась мне, а Сергей Казимирович сказал мысленно:

«Не волнуйся, я с тобой».

Как только массивная дверь закрылась, Владимир опустил на меня свой подавляющий взгляд. Внутренний голос Человека вдруг снова зашептал мне бросить вызов Дракону, как это было с Евгенией, но я заглушил его.

Владимир удивительно ловко взял своей когтистой лапой папку с бумагами, пристально на неё посмотрел, а затем вздохнул:

– Давай уберём этот ненужный официоз, Виталий Александрович. Поговорим, как Посвящённый и Покровитель, – из кармана на рубахе он достал нечто похожее на человеческий портсигар и, раскрыв его концами когтей, предложил мне сигарету. – Куришь?

– Нет, – ответил я. – Не научен.

– Это хорошо, – Владимир защёлкнул портсигар и убрал подальше от моих глаз. – Владислав Трофимович, вот, курит. И Владирис тоже. Один – военный, это его привычка, второй – копирует.

– А вы? – поинтересовался я.

– Ни в коем случае, – ответил Владимир. – Человеческие пороки далеки от сыновей Пенутрия.

– Хм. Анугиразус рассказывал, – сказал я и посмотрел дракону в глаза. – Что вы хотите обсудить наедине?

– Немногое, – отрезал Владимир и, сощурив глаза, улыбнулся. – Довольно забавно, что СВ-0М-Ж вновь явилась в мой город.

У меня в тот миг совсем вылетело из головы, что Света раньше служила Владимиру, а затем перешла на сторону Евгения.

– Что ж тут забавного? – спросил я. – Такое иногда случается, да. Вы же не собираетесь её наказывать или как-нибудь притеснять?

– Нет, зачем же? – спросил Владимир в ответ. – От её ухода хуже не стало. Скорее наоборот, она хорошо послужила и, наверное, продолжает служить Евгению. Так или иначе, она работает на страну. Верно?

– Работает, – я как-то недобро покосился на Владимира. – А вы? Почему вы нас бросили?

– Я не бросал вас, – ответил Владимир. – Не хотел бросать. Но Пенутрий принудил меня отойти от дел, ибо хотел, чтобы среди вас появился тот, кто сможет, видимо, исполнить его план.

Владимир вздохнул, хотя этот вздох был похож скорее на озлобленный рык.

– Неприятно быть работником бесконечного театра, – сказал он. – Твоя жизнь, график, роль зависят не от тебя, а от постановщика. Захотел постановщик – ты будешь играть главную роль. Захотел – будешь отстранён, пусть и на время. Высшие существа раньше имели смысл жизни в вечной войне друг с другом, ставшей эдаким соревнованием. Роботы сражаются, ты ими командуешь, как в шахматах. Когда Пенутрию надоела междоусобица, он захотел взять под контроль войны смертных. Придумал Порядок и Упадок и…

Владимир жестом показал «и так далее» – покрутил кистью с вытянутым указательным пальцем.

– Вы уходите от темы, Владимир, – сказал я, чувствуя, что дракон, желая утолить «голод молчания» (это я таким образом решил назвать ситуацию, когда вечное высшее существо начинает много рассказывать смертному вроде меня), заворачивает не туда. – Вы хотели что-то обсудить.

– Именно, Виталий Александрович, – сказал Владимир и опустил голову ещё ниже. – Я прямо сейчас ощущаю взгляд нескольких пар глаз: Сергея Казимировича и Анугиразуса, что смотрят от вашего лица, и Пенутрия, что глядит отовсюду. Мы сейчас в центре внимания…