'С целью возвращения печати архиепископу Йоркскому, в чем я не сомневаюсь', - огрызнулась герцогиня.

После этого покои убежища снова погрузились в тишину. Граф Уорвик не показывал склонности преследовать укрывшихся там дам. Мяснику разрешили доставлять им хорошую говядину, не упоминая уже о регулярной поставке вина. Когда Елизавете подошло время разрешиться от бремени, к ней для ухода допустили личную акушерку, и Бесс лично вышла, чтобы приобрести все, в чем королева могла нуждаться. Но великодушие Уорвика обладало малой целительной способностью относительно хранимой на сердце грусти, - как бы то ни было, новостей о Хамфри до сих пор не поступало. В процессе второго своего похода Бесс осмелилась зайти к себе домой, где обнаружила послание от отца. Никто не решался навестить ее в Вестминстере, чтобы доставить сообщения, но, казалось, что Хамфри цел и невредим и находится сейчас где-то в Восточной Англии, пусть никто и не мог сказать, где конкретно. Также, по словам управляющего, бургундские торговцы распространили по городу славу о безопасности короля Эдварда с друзьями, осевшего у его сестры и ее супруга герцога Карла, и на полном ходу разворачивающего великие планы. Бесс слушала рассказ управляющего, сияя, настолько попрощавшись с грузом на душе, что мало внимания обратила на его отчет о заботе, проявленной о господском хозяйстве.

В Вестминстер она вернулась с висящей через кисть корзинкой с вкусностями и ощущением внутри счастья, которого не знала с того последнего дня в Эшвелторпе, когда Эдвард остался на обед со всеми ними. Бесс почти находилась на пороге аббатства, когда услышала, что ее зовут по имени, и, обернувшись, увидела перед собой мастера Пастона.

'Госпожа Буршье! Я и не знал, что вы в Лондоне'.

'Я сейчас с Ее Величеством в убежище', - ответила Бесс. 'А вы, мастер Пастон? Мне представлялось, что вы останетесь в домашней тиши'.

Мастер Пастон вспыхнул. 'Вижу, вы не знаете. Герцог Норфолк был вынужден отдать нам Кейстер. Как известно, он захватил его после отъезда короля Эдварда, склонив меня сдать замок своим мародерам. Теперь - крепость опять наша, и мы с братом здесь, чтобы проследить за юридическими формальностями, этого касающимися'.

'Ясно', - презрительно ответила Бесс. 'Вы не замедлили извлечь из поворота событий выгоду'.

Ее собеседник одеревенело поклонился. 'Граф Оксфорд всегда был нам добрым лордом, и он-'

'- предатель', - закончила вместо него Бесс и, крутанувшись на каблуках, стала удаляться. Но вскоре она забыла о незначительной победе мастера Пастона, отступившей перед радостью разделения принесенных новостей с ожидавшими ее возвращения дамами.

Облегчение настроя Елизаветы, спровоцированное вернувшейся надеждой, сделало последние дни ее беременности более мирными, и темной ночью накануне Поминовения Всех Святых на свет появился долгожданный сын.

Лежа рядом с укачиваемым в объятиях ребенком, Елизавета посмотрела на мать сияющими глазами и произнесла: 'Это знак, предзнаменование от самого Господа. Сын Эдварда, - он должен быть назван, как и его отец, и тогда Эдвард вернется'.

Герцогиня убрала влажные от пота пряди с лица дочери: 'Я об этом молюсь, дитя мое'.

'Разумеется, так и случится', - тихо заявила королева. Она прикоснулась к крошечной ручке младенца. 'Вот принц Уэльский, а не сын анжуйской волчицы'.

В маленькой комнате опять водворилась тишина, и Елизавета заснула.

Дни протекали спокойной чередой, становясь короче, по мере приближения Рождества.

Незадолго до праздника кто-то из ставленников Уорвика вытащил на свет старую и насквозь лживую историю, что герцогиня Сесиль когда-то взяла в возлюбленные лучника, и, таким образом, ее старший сын является незаконнорожденным. Король Эдвард и все его потомки лишались на этом основании наследства, и старшим из законных сыновей герцога Йоркского объявлялся брат монарха, Кларенс, равно наследовавший трон в случае прерывания линии Генри. Уорвик ожидал прибытия королевы Маргарет с сыном, Джордж Кларенс, косясь на могущественного графа, взвешивал возникшие перед ним возможности, а Елизавета заботилась о младенце. После его рождения уже ничто не могло поколебать ее уверенности в возвращении мужа.

В замке Байнард в спальне одиноко сидела герцогиня Сесиль, выпрямившись в своем кресле, с передернутым гордым и прекрасным лицом. Когда Кларенс пришел попросить матушку о встрече, дабы объяснить ей собственное тяжелое положение, она адресовала капельдинеру заледеневший взгляд голубых глаз. 'Можете сказать герцогу Кларенсу', - четко произнесла пожилая дама, - 'что, если король Эдвард не сын своего отца, тогда и я не мать Его Милости'. С этим загадочным замечанием она повернулась спиной к двери и невидяще воззрилась на суетливый поток под окнами.

В штормовую ночь, похожую на ту, в которую он уплывал, с бившим в натянутые паруса дождем и ветром, швыряющим небольшой флот к еще невидимой земле, со спотыкающимися на палубах солдатами, король Эдвард вернулся в Англию. Порт Рейвенспура был почти заброшен, но, рядом с практически никогда не отступавшим от него Уильямом Гастингсом, он встал на прогнивающие доски, прыгнул на берег и, не глядя на сдутый с головы убор, выкрикнул: 'Ну, Уильям, мы дома! И с помощью Божьей Матери больше не позволим себя прогнать'.

'Никогда этому не бывать!' Гастингс отжал край плаща, попавший в волны. 'Что за буря! Лишь милосердие Господне помогло нам пройти испытание в целости и сохранности'.

'Да, и я благодарю Бога за это'. Эдвард обернулся и взглянул на высадившуюся вслед за ним на сушу маленькую группку солдат. 'И молю, чтобы Ему было угодно сохранить также Ричарда и Энтони. Они должны высадиться чуть дальше'.

'Однако достаточно близко к нам, чтобы оказаться на берегу в безопасности. Нам следует отыскать укрытие, сир'.

'Я вымок до костей', - согласился Эдвард. 'Тут поблизости должна оказаться деревенька. Представляешь, Уильям, это то самое место, где высадился на сушу дед нашего Генри, старый Болинброк, после того как король Ричард присвоил его наследство? Минуло, наверное, уже лет семьдесят. Он утверждал, что явился исключительно ради прав на герцогство, тем не менее, занял трон. Да, эта игра хороша для обоих партий, и что совершали Ланкастеры с равным успехом могут повторить теперь Йорки. Я прибыл заявить претензии на принадлежащее мне герцогство, как верный последователь короля Генри, как вам?'

'Так долго, как тебе это будет удобно?'

'Пока мы не установим, что за ветры дуют, и, с Божьей помощью, выяснится, - они не настолько свирепы, как нынешним вечером'.

Эдвард с товарищами оставил моряков вытаскивать корабль и уже через полчаса обнаружил скопление лачуг. Лорд Гастингс постучал в дверь самой вместительной, хотя и довольно посредственной, по большому счету, и, когда в проеме возник испуганный человек со взъерошенными волосами, сообщил: 'Герцог Йорк нуждается в укрытии и в пропитании. Открывай, приятель'.

Крестьянин знать не знал, о каком таком герцоге идет речь, и только разевал рот на промокшего и перепачканного незнакомца у входа. 'Бога ради, соберите ваши мозги', - велел Гастингс и широко распахнул дверь. Внутри находилась стискивающая шаль на плечах встревоженная женщина. Когда Уильям пододвинул ее мужа назад, она отступила в глубину лачуги.

'Добрая госпожа', - любезно обратился к ней гость, - 'мы и не думали причинять вам зло, но нам необходимо поесть и высохнуть. Пожалуйста, разведите в очаге огонь и принесите нам некоторое количество супа'.

До сих пор молчаливая чета пришла в движение, - мужчина разворошил наполовину потухшие угли, а женщина отыскала хлеб, пиво и кусок остывшей рыбы из их личных запасов. Больше предложить казалось нечего, но хозяйка быстро зажарила яйца и нашла свежий хлеб и вполне приличный сыр к ним.