Осознание временной нетрудоспособности разъедало Хамфри изнутри, он стал нехарактерно для себя резким, даже злым, однажды ухитрившись обменяться с сэром Фредериком гневными тирадами на тему не более серьезную, чем качество вина. А повесть о том, как герцог Норфолк, слишком больной, дабы сопровождать своего короля, стремительно осадил замок Кейстер и вынудил юного Пастона его сдать, вообще побледнела и потеряла значение в сравнении с разразившейся более масштабной катастрофой.

Двумя неделями позже пришли обескураживающие известия. Мэр Норвича, старый друг семьи Тилни, явился, чтобы рассказать им, - граф Уорвик захватил в плен графа Риверса и его младшего сына, сэра Джона Вудвилла. 'Теперь, миледи, они мертвы', - выдавил пожилой джентльмен. 'Никакого судебного процесса и дело нескольких минут для палача'.

'Иисусе', - прошептала Бесс. 'Какой же вид измены им предъявили?'

'Никакой, кроме родственной связи с королевой', - процедил Хамфри сквозь плотно сжатые губы. 'В конце концов, Эдвард все еще жив. Уорвик не посмеет-'

'Все он посмеет', - воскликнула Бесс. 'О, Господи, наступит ли финал его мстительности?'

'Он находился у вас в руках! Он был у вас в руках, а вы его отпустили!' Маргарет Анжуйская, когда-то королева Англии, племянница французского монарха, для большинства - Анжуйская волчица, билась в приступе нахлынувших на нее чувств. Ярость, горечь, разочарование - все они крепко впивались в нее, пока Маргарет взирала на склонившегося перед собой человека. На нем лежала ответственность за все ее трудности, однако, виновник одолевавших королеву бедствий явился сейчас, дабы предложить свою помощь и содействие в борьбе с сувереном, воссевшим на месте супруга Маргарет, истинного помазанного монарха Англии. Прошли недели, прежде чем она сумела заставить себя только посмотреть на него, и в данный миг держала противника коленопреклоненным уже на протяжении пятнадцати минут. Как и юного Джорджа Кларенса, злобного глупого мальчишку, находившего в собственном отражении в зеркале больше важности, нежели существовало в действительности. 'Ну?' - топнула Маргарет ногой. 'Я не понимаю, как вы сумеете этого добиться'.

Граф Уорвик устал. Путешествие из Англии оказалось долгим и изматывающим, корабль било порывами ветра и высокими волнами. Население Кале, города, чьим капитаном Ричард Невилл являлся, отказалось позволить ему причалить - ему! Графу Уорвику! В результате его дочь родила на борту в чудовищных условиях мертвое дитя, тогда как Кларенс надувал щеки и ненавидел судьбу. Джордж - дурак, - думалось Ричарду Невиллу, даже хуже, чем дурак, тупоумный дурак, и тут его мозг разом повернулся под другим углом, выстроив абсолютно новый план в постоянно работающей голове. Поэтому он и стоял сейчас на коленях перед надменной королевой.

Позади кресла Маргарет находились щегольски наряженный беглый герцог Эксетер, граф Оксфорд и остальные англичане, которых Уорвик вместе с Эдвардом выгнали из страны. Он увидел особенно внушающего неприязнь Джаспера Тюдора, заботящегося лишь о своем унылом племяннике Генри и разглядывающего просителя с улыбкой превосходства, вызывающей у того сильную тошноту. Да, Уорвик мог утратить влияние на Эдварда, но еще не потерял ни чувства собственного достоинства, ни способности воздействовать на всех его окружающих.

'Ваша Милость', - произнес он, - 'да, я держал Эдварда у себя, да, я захватил всех его ближайших советников, одного за другим, но мне не удалось отнять у него жизнь. Народ обожает своего короля, лондонская толпа разорвала бы меня в клочки, если бы я осмелился причинить ему хоть малейший вред. Вдобавок, к делу Эдварда примыкали люди, в гораздо большем, чем я предполагал, масштабе. Он звал их, и те приходили. Но если бы меня не покинул лорд Стенли, если бы меня поддержал мой брат Монтегю-'

'Слишком много 'если', как мне кажется, милорд. Почему я должна решить, что в следующий раз у вас все получится лучше?'

'При помощи короля Людовика', - возразил Уорвик, - 'и под вашим стягом я сумею привести в Англию мощную армию и разгромить Эдварда. Моя единственная цель - сразить его на поле брани'.

'Единственная ли?'

Румянец Ричарда Невилла потемнел. 'После чего восстановить на троне моего милостивого господина - короля Генри'.

Поэтому вы и пришли ко мне? Сделать то, с чем не в силах справиться лично?

'У меня были связаны руки', - возразил Ричард Невилл. 'Я не мог оставить Эдварда в Миддлэхеме навечно, и я не тот человек, чтобы приказать его убить. Я не могу наклониться и взять в руки раскаленную докрасна кочергу'.

Маргарет с жалостью окинула его взглядом. Уорвик понял, что она бы точно могла, но продолжил. 'Вы не осознаете сложившегося положения. Эдвард повернул по направлению ко мне все игровые доски. Он продолжал оставаться королем. Призвал на место казненных мною других людей. Сэр Джон Говард теперь стал лордом Говардом и занял должность графа Риверса, герцог Глостер - собирает добровольцев с севера Англии, - тех, что когда-то хранили верность мне'.

'Глостер? Он же еще мальчишка'.

'Он не намного меня старше'. Восклицание принадлежало пробивавшемуся вперед принцу Эдварду. 'Когда мы отправимся в Англию, я намереваюсь участвовать в сражениях. Во имя Святой Девы я снесу с плеч столько голов, что никто больше не осмелится прицепить к своему головному убору йоркистскую розу, только если расстанется сразу и с головным убором, и с головой'.

Уорвик посмотрел на юношу с неприязнью: раздувающийся от высокомерия напыщенный сопляк. Он крайне походил по характеру на герцога Сомерсета, чье имя прежде соединяли с именем Маргарет, так что графа бы не удивило, если бы парень на самом деле оказался сыном герцога, но истину никто не знал. Ричард Невилл подумал о своей нежной дочери Анне, о том, что должен отдать ее этому молодому человеку, но лицо его лишь очерствело. Если Анной следует пожертвовать, так тому и быть.

Маргарет рассмеялась. 'Видите? Наш сын с врагами миндальничать не станет'.

'Я не миндальничал', - парировал Уорвик. 'Но устроенное мной в Линкольншире восстание сошло на нет. Я надеялся, что оно обернется племенем, которое осветит мое дело, но Эдвард нас опередил. Даже мой брат Монтегю примкнул к нему'.

'Он предатель!'

'Вы проследите, чтобы его тоже казнили, когда мы победим?' - злобно поинтересовался юный Эдвард. Принц явно наслаждался беседой.

'Я прослежу, чтобы Джон продемонстрировал мне истинную верность', - холодно ответил Уорвик. 'А вам, сэр, необходимо запомнить, - не всегда мудро уничтожать или разбрасываться верными людьми, которые еще могли бы перейти на сторону короны'. Ричард Невилл обернулся к Маргарет. 'Я не обладаю достаточным числом сторонников, дабы привести дело к завершению. Неужели вы не видите, госпожа, мне пришлось приплыть во Францию ради обеспечения поддержки?'

'Вы полагаете, мой дядя ее окажет?'

'Разве не я прежде постоянно был Франции другом?'

'Постоянно?' Маргарет опять ответила вопросом на вопрос. 'Однако вы позволили Эдварду жениться на этом расчетливом ничтожестве'.

'Позволил ему?' Уорвик пылал от негодования. 'Ваша Милость, вы прекрасно знаете, Эдвард женился не только у меня за спиной, в неведении пребывал весь его Совет. Вы же понимаете, как я стремился к союзу Эдварда с Францией'.

'Хорошо...' Маргарет потянула висящую у нее на шее цепочку, поигрывая той. Совершенная некогда красота подтачивалась теперь залегшей меж бровей морщиной, мстительным огнем в карих глазах и раздражительностью, изменившей форму ее губ. 'Думаю, эта история давно в прошлом. Вы предали вашего помазанного перед Господом короля, моего супруга, и посадили на его место другого. Сейчас вы сожалеете о сделанном, сэр? Вы стоите на коленях, потому что вас терзает истинная скорбь? Вы смирите вашу волю в пользу воли моей?'

Позади Уорвика также на коленях стояли его жена и дочери. Они видели исключительно спину главы семьи, но графиня, по крайней мере, угадала в чувствах Уорвика внутренний излом и порванное в мелкие кусочки чувство собственного достоинства.