'Матушка!' Джон спрыгнул с коня и взлетел по ступеням Тендринг Холла, чтобы приветствовать ее. В свои пятнадцать он вымахал столь высоким, что вынужден был для поцелуя Бесс наклониться. 'Как здорово вас увидеть'.

'Заходи в дом, мой милый мальчик'. Бесс взяла сына под руку и ввела внутрь. 'Все уехали на соколиную охоту, но я осталась, надеясь, что ты сегодня появишься. В твоем письме сказано исключительно о кануне празднования Пасхи, поэтому я не была уверена'. Она открыла перед юношей дверь в комнату, уставленную полками, на которых лорд Говард собрал внушительную по количеству библиотеку, и где он хранил свои учетные книги. В камине здесь пылал огонь, - мартовский день совсем не баловал теплом, и Бесс присела, глядя на стоящего перед ней снимающего перчатки сына. Джон стал высоким, как его отец, в нем происходило развитие доли свойственной Хамфри веселости, смешивающейся с природой ученого, обнаруженной и подпитываемой в молодом человеке лордом Риверсом. 'Ну рассказывай, наставник доволен твоей работой?'

'Кажется, что доволен', - ответил Джон и ухмыльнулся. 'Хотя он никогда не станет слишком захваливать, опасаясь, что предмет похвалы раздуется от гордости. Нам приходится трудиться довольно долго, а писать твердой рукой в шесть часов утра, когда пальцы от холода одеревенели, - как-то не легко'.

'Но у тебя достаточно денег для разжигания камина в жилище и для хорошей еды? Мы не слишком экономили?'

'О, нет, наоборот, я часто зазывал моих бедных соучеников разделить окружающий меня уют. Просто морозным утром разбудить ленивого слугу тяжело. Зато Баллиол - лучший из колледжей Оксфорда, и мы намерены доказать это результатами нашей работы'.

'Твои дедушка и отец очень бы обрадовались', - подбодрила Джона Бесс. 'Я еще помню, как ты раньше ненавидел занятия и частенько убегал от учителя'.

'Я убегал? Это было до того, как мне повезло уехать к лорду Риверсу'. Юноша окинул комнату взглядом. 'Как хорошо, что Пасху мы проведем тут. У лорда Говарда так много книг, что мне придется разрываться между охотой в его полях и сованием носа в эти тома'.

'Ты заезжал по пути сюда в Лондон?'

'Вряд ли это оказалось мне по пути, матушка', - заметил Джон, улыбаясь, - 'но я заехал. Уладил вопрос с домом. Как вы и говорили, лучше его продать, чем получить бесконечные проблемы с арендной платой. Я привез вам для подписи документы. Не хочу жить в столице в тесноте после свадьбы с Екатериной. Не представляю, как вы это вынесли'.

'Я много времени находилась во дворце, как и твой отец, мы считали существующие условия удобными'.

'Я бы скорее построил дом на берегу реки, вероятно, с видом на Вестминстер. Столько дворян считают, что тех местах воздух чище'.

'Слава Богу, прошлым летом чумы не было', - согласилась Бесс. Год назад эта чудовищная болезнь унесла огромное число народа, среди которых оказался даже мастер Хей, умерший среди своих книг в столь желанной им безвестности. Элизия горько его оплакивала, но ее утешает то, что перед смертью он успел увидеть внука. Сэр Джон Пастон тоже пал жертвой эпидемии, но мастер Пастон, когда-то ухаживавший за Бесс, теперь удачно женился и живет в замке Кейстер, откуда поддерживает связь с семьей из Эшвелторпа. Она продолжила: 'Ты привез товары, о которых я просила?'

'Все привез. Бархат для отчима, шелк для вас и Аннетты. Мои люди уже разбирают покупки. Я и Екатерине сделал подарок. Где она?'

'В саду, ищет весенние цветы, чтобы украсить к воскресенью часовню. Да, ты пойдешь и немедленно ее отыщешь, но сначала расскажешь мне новости из столицы. Ты остановился у лорда и леди Гастингс?'

'Да, дома были их сыновья. Мне очень нравится Эдвард, мы вместе ходили на представление с медвежьей травлей'.

'У моего друга леди Екатерины все хорошо?'

'Кажется, что да', - неопределенно ответил Джон, - 'как всегда. По ее словам, лорд Гастингс сейчас очень занят. Действительно, я полагаю, никто ни в Совете, ни в Парламенте не может сделать больше, чем делает он. Дела поглотили его с головой и заставили раньше времени постареть'.

'Все мы стареем', - кивнула Бесс со слабой улыбкой.

'Только не вы!' Джон снова наклонился, чтобы поцеловать мать. 'Вы не меняетесь. Однажды вечером я поехал ко двору, и услышал там шепот о великой размолвке между лордом Гастингсом и маркизом Дорсетом. Никто не знает, кто или что положило начало ссоре, но, если король наслаждается обществом одного, но второй при дворе не появляется'.

'Ох', - вздохнула Бесс, - 'я всегда опасалась влияния милорда Дорсета. Он привык развлекать Его Величество, заставлять короля опять чувствовать себя молодым, но лорд Гастингс на протяжении двадцати лет связан с монархом узами верной дружбы, будет жестоко, если пасынок настроит Эдварда против сэра Уильяма'.

'Двор сейчас состоит из одних Вудвиллов, а милорд Гастингс никого из них не любит, исключая, наверное, лорда Риверса'.

'Он при дворе?'

'Нет, в Ладлоу с принцем Уэльским. Но я был там лишь один вечер, матушка, это не так много, чтобы собрать для вас все новости'.

Бесс осознала, что разговаривает с сыном, словно он - толстый старый джентльмен, на которого тот по манерам походил, но являлся все равно мальчишкой. Она взяла юношу за руку. 'Я слишком сильно тебя задержала своей болтовней. Иди, разыщи Екатерину и отдай ей твой подарок'.

'Это брошь', - объяснил Джон с серьезностью. 'Надеюсь, Екатерине она понравится'.

Когда он вышел, Бесс устроилась поближе к огню. Она всем сердцем одобряла помолвку Джона со сводной сестрой Томаса. Будучи еще почти детьми, молодые люди влюбились друг в друга, и их чувство сплотило семью, слило ветви Говардов и Буршье воедино.

Последовавшие после их с Томасом отъезда из Лондона годы оказались гораздо счастливее, чем Бесс себе рисовала. Они обустроились с ее отцом в Эшвелторпе, и дни потекли приятной чередой. Видимо, Томасу пришлась по душе жизнь сельского джентльмена. Он заинтересовался местными делами, стал судьей, изучил лучший из существующих способов использования земли и прекрасно поладил с тестем. Вечерами мужчины играли в шахматы или слушали пение Аннетты под звуки лютни Маргарет. Младшие дети, - Том, Эдвард и четырехлетний Эдмунд выросли и на приволье Норфолкского захолустья превратились в крепких мальчишек. Лондон представлялся сказочно далеким. Екатерина Гастингс писала подруге, но в ее посланиях отражалась лишь общая картинка, и Бесс могла лишь догадываться, как по-настоящему все обстоит в столице. Однако, она вынесла из писем, что Эдвард с королевой начали вести раздельное друг от друга существование, Елизавета осталась в Вестминстере, король обосновался в замке Шин, и когда Ее Величество пребывала в Элтеме, Его Величество наслаждался красотами Лондона. Бесс печалило взаимное отдаление монаршей четы. Что до нее самой, она ощущала все сильнее радующее душу довольство. Словно, если союз стартует со страстной любви, то затухает с ее угасанием, но если он ведет исток с активной неприязни, то видоизменяется с годами в нечто лучшее, рождает взаимоуважение и взаимную заботу, выношенные в условиях трудностей. Теперь, когда Томас занимался с ней любовью, Бесс могла, наконец, ответить ему, и этот ответ придавал ее супругу больше чувственности. Эдмунд, плод нового положения вещей, был исключительно милым ребенком с солнечным добрым характером, и леди Говард надеялась, что у них родится еще больше потомства, ибо в прошлом году чете пришлось положить в могилу трехмесячную дочку, а Томас не прекращал мечтать о дочери. Он по-своему любил Аннетту, и та отвечала отчиму взаимностью. Бесс подумала, что девушке скоро понадобится подыскивать мужа, ей уже исполнилось восемнадцать, но ни мать, ни Томас не торопились, наслаждаясь присутствием Аннетты дома.

В течение минувших лет они однажды навестили Йоркшир, как раз накануне недавно завершившейся войны с шотландцами, и снова насладились гостеприимством герцога и герцогини Глостер. Ричард и Анна не просили для себя ничего, кроме жизни в своем личном маленьком королевстве, вдали от придворных проблем. Их единственной заботой являлось хрупкое здоровье сына. Когда смута на границе оказалась неизбежной, Ричард быстро и с толком поднял армию и двинулся на север, тогда как Бесс и Томас поехали домой. Там они обнаружили, что лорд Говард собрал подотчетные ему корабли на побережье. Как всегда крепкий, он занял залив Ферт-оф-Форт и обрушил на флот шотландцев мощный удар. Вторжение по суше захлебнулось, и Ричард подписал с герцогом Олбани договор о перемирии.