Бесс велела принести кубок с мальвазией, чтобы быстро его наполнить, и, болтая с хозяйкой дома, монарх остался на полчаса. Казалось, что с ним все было категорически по-другому, чем с Елизаветой, что, благодаря общей тайне, Эдвард проникся к собеседнице особым чувством.

'Я рад, что вы так часто оказываетесь рядом с королевой', - сказал он. 'Вы доказали, что умеете держать язык за зубами, что большинству из многих придворных дам совершенно недоступно'.

'Нет ничего, что я бы не сделала для Ее Милости, как и для вас, сир'.

Эдвард расхохотался. 'Осторожнее, кузина, или однажды я поймаю вас на этом обещании'.

Бесс вспыхнула, но и слова и картину в памяти сохранила. Они ничего не значили, тем не менее, не была ли девушка достаточно безумна, чтобы лелеять надежду, - когда-нибудь так и случится?

'Гильдия ювелиров пригласила меня сегодня на обед. Я не против немного собой поторговать, вы это знаете, да и некоторые из наших столичных торговцев представляют очень хорошее общество', - продолжил Эдвард. 'Ко мне присоединится сэр Джон Говард. У него есть корабли для моего пользования и голова на плечах'.

'Так всегда говорит и мой отец'.

Сэр Джон часто заезжал в Эшвелторп, но Бесс испытывала перед ним легкий страх. Говард казался робкой девушке отчасти подавляющим. Не успела она обрадоваться, что сэр Джон не сопровождает Эдварда, как с сожалением заметила, что король уже поднимается и собирается уходить.

'Было приятно с вами побеседовать', - произнес монарх, - 'и увидеть, каким гостеприимным и теплым вы сделали этот дом. Хамфри повезло'.

Пока он с такой теплотой говорил, любовь, что Бесс с огромным трудом старалась похоронить, снова хлынула наружу, и, когда Эдвард покинул ее, поцеловав по допущенной традиции руку и губы, метнулась наверх, в светлый зал, где окно выходило на улицу, и смотрела королю вслед, вплоть до минуты его исчезновения из поля зрения.

Появившаяся минуту или две спустя Элизия заметила: 'Мадам, вы горите. Надеюсь, у вас нет лихорадки'.

'Конечно, нет', - ответила Бесс. Если ее и лихорадило, то, - как считала молодая женщина, - не от заразы, легко подхватываемой на грязных лондонских мостовых.

Елизавета прошла церемонию коронации в следующем мае. За неделю или две до нее королева отправила посланца, повелев привести Бесс. 'Я желаю, чтобы ты была одной из дам, несущих мой шлейф', - заявила она, - 'вместе с женой Энтони, леди Скейлз, леди Скроуп и, разумеется, с Екатериной Гастингс'. Елизавета держала Бесс коленопреклоненной довольно долго, обсудив свои платье, драгоценности и заботу, которую следовало по отношению к ним проявить, чтобы все оказалось в нужное время в нужном месте. 'Знаю, обо мне и о моей семье ходят ядовитые слухи', - прибавила она, - 'но весь Лондон еще увидит, как Вудвиллы способны облагодетельствовать английский трон'.

'Так и будет', - согласилась Бесс, но тут же добавила, - 'Ваша Милость, можно ли мне присесть, - я ношу ребенка и боюсь, что потеряю сознание, если и дальше останусь на коленях'.

Лицо Елизаветы закрыла тень. 'Тогда присядь, моя дорогая, вот здесь, на эту скамеечку у моих ног'.

Бесс с благодарностью присела, ее немного захлестнула волна тошноты, но когда королева произнесла: 'Надеюсь, церемония тебя не изнурит. Вероятно, лучше бы было не-', - молодая женщина настолько забылась, что перебила Елизавету: 'Ваша Милость, прошу вас позволить мне прислуживать вам. Обещаю, я вас не подведу. Я буду молиться, чтобы вы тоже в скором времени-'. Все это прозвучало чересчур порывисто и затем прервалось.

Светлая тонкая бровь приподнялась. 'Дорогая Бесс, ты всегда ухитряешься запутаться в словах, которые благоразумнее бы не произносить. Как Его Величество объяснил своей матушке, - у него уже родилось несколько внебрачных детей, я подарила жизнь сыновьям. Так что же мешает нам вместе сотворить еще одного малыша? Но ты знаешь, герцогиня Сесиль не любит меня'.

'Не любит вас? Как она может вас не любить?'

'Легко, если ты хорошо об этом подумаешь. К моменту брака я была вдовой с двумя мальчиками и на несколько лет опережала Эдварда по возрасту. Он - самым завидным холостяком во всей Европе. Как могла Сесиль меня одобрить? Она хотела для сына большего. Как мечтают о большем и знатные леди, обладающие возможностью выдать дочерей замуж за короля'.

'Но завоевали его вы', - произнесла Бесс с теплотой. Казалось, прежняя близость на миг вернулась.

'Да, завоевала его я', - согласилась королева. 'И сохраню'. Елизавета крутила на пальце массивное рубиновое кольцо. 'Милорд Уорвик - еще один мной недовольный. Он так вежлив, но его чувство собственной важности задето, словно мочевой пузырь у поросенка. Забавно, не правда ли?'

'Да, Ваша Милость', - ответила Бесс, но она так не думала и позже повторила слова королевы Хамфри.

'Граф Уорвик думал, что сумеет править Англией, но обнаружил, что это ему не под силу', - прокомментировал тот. 'Также как понял, что Елизавета Вудвилл - не та женщина, что склонится пред его волей. Но ссориться с Эдвардом Ричард Невилл не станет'.

'Надеюсь, ты прав', - кивнула Бесс, но ощутила, как по коже пополз не поддающийся осмыслению холодок. Она прибавила: 'Я рада, что милорд Уорвик далеко в связи с делами короля в Кале и не будет присутствовать в воскресенье в аббатстве. Его манера смотреть на королеву внушает мне страх'.

Хамфри нежно ее поцеловал. 'Любимая, ты носишь ребенка, и, мне кажется, в подобный период женщинам свойственны фантазии. Не ищи проблем там, где их нет'.

На следующий после коронации день, в Белый понедельник или в Понедельник Святого Духа был устроен большой турнир, чтобы отметить событие, и Бесс получила место на трибуне, возведенной специально для придворных дам. Ей удалось выдержать полное церемоний воскресенье, хотя значительную часть времени молодая женщина испытывала недомогание. Но, вопреки тревоге, она не опустила планку, лишь несколько вызванных чувствами слезинок пробежали по щекам, когда Бесс увидела водруженную на голове Елизаветы золотую корону.

Даже при таком богатом дворе Бесс ни разу не доводилось наблюдать ничего схожего с состоявшимся прошлой ночью праздником, пусть она едва ли попробовала питательные блюда и вряд ли пригубила хоть глоток великолепных вин. Младший брат короля, Джордж Кларенс, оценил их в грандиозном масштабе, слишком увлекшись мальвазией, совершенно отбившись от рук и вынудив отвести себя к кровати. Несколько лордов на минуту исчезли, но потом вернулись, дабы произвести наступление на основные лакомства со свежими силами. Бесс была рада, что, хотя ее супруг, слегка под хмельком, и упал со стула, хохоча над одной из острот шута, его нести в кровать не потребовалось. Сама она отдавала предпочтение сегодняшнему мероприятию, устроенному на свежем воздухе.

Трибуна начала медленно наполняться. Сестры короля пришли с матушкой, герцогиней Сесиль, графиня Уорвик привела обеих дочерей. Привлекательностью выделалась Изабель, скоро она уже без устали щебетала с Бесс, тогда как робкая и тихая Анна скользнула на место рядом с равно спокойным самым младшим братом Эдварда, Ричардом герцогом Глостером. Ричарду исполнилось всего тринадцать, он был чересчур юн, чтобы сражаться, он казался серьезным мальчиком, миниатюрным для своего возраста, с задумчиво осматривающими сцену темно-серыми глазами. Бесс заметно отдавала ему предпочтение по сравнению с чванливым и тщеславным красавцем Кларенсом. Тот время от времени показывал фрагменты представления находящейся близко к нему девушке, словно мартышка, исполняющая фокусы в собравшейся у изгородей толпе.

Напротив находились знатные лорды и рыцари, готовые принять участие в турнире и вооружающиеся, оруженосцы и конюхи суетились вокруг со шлемами и копьями господ, Бесс видела картину целиком и была абсолютно ею очарована. Она и раньше присутствовала на турнирах, но такого вспомнить не могла.