— Добавь злобный смех, и ты вылитый диктатор. — Эйми не могла не покачать головой в ответ на кровожадные амбиции своей матери.

— Диктаторы делают свою работу. Ты забыла всю нашу историю? Имей хоть немного гордости за свои корни.

— Ты поэтому пришла? Напомнить нам, что мы прячущиеся сопливые принцессы?

— На самом деле, мне нужно, чтобы вы с сестрой приняли ванну и переоделись во что-нибудь красивое. Евгения и её сын приедут в гости.

— Это тот самый сын, от которого всегда пахнет чесноком?

А ещё у него сальные волосы, ему не хватает нескольких дюймов роста, и, возможно, рождён в инцесте, учитывая, что его интеллект ниже, чем у большинства домашних животных.

— Он прекрасный молодой человек. Одинокий молодой человек.

— С каких это пор? Разве он не был женат на как-её-там? — Ади щёлкнула пальцами. — Та, которую мы встретили на свадьбе много лет назад. Лулу или что-то в этом роде.

— Несчастный случай унёс жизнь его невесты, так что он снова свободен. И тебе повезло, Евгения хочет, чтобы у одной из моих девочек был шанс первой заявить на него права.

— Нет, спасибо. — Эйми сморщила нос.

— Я бы предпочла спариться с человеком, — добавила Ади.

Мать поджала губы.

— Одна из вас заявит на него права. Проблемы Гарольда можно исправить жидкостью для полоскания рта.

— Он отвратительный.

— И глупый.

— Так, хватит! На случай, если вы не заметили, варианты-то заканчиваются. Ещё год, и по нашим меркам вы будете считаться старыми девами, и вы знаете, что это значит.

Подчиняться глупым правилам Септа во имя сохранения расы. Эйми предпочла бы сохранить своё достоинство, но это не вариант. Но она могла, по крайней мере, сказать Гарольду «нет».

— Я не стану претендовать на сына Евгении. Если хочешь, чтобы мы вышли замуж, предложи нам достойный вариант, и мы передумаем.

— Вы же знаете, что возможности ограничены.

Потому что только сыновья, рождённые от определённых родословных, с необходимой чертой характера, могли считаться супругами для престижной семьи Сильвергрейс. Пф-ф-ф. Эйми и Ади недоставало того почтения к родословным, которое было у их матери и остальных членов семьи.

— Не понимаю, в чём проблема. — Ади пожала плечами. — Если мы не выйдем замуж, ну, и ладно. Окажем услугу обществу и сделаем всё возможное, чтобы индустрия аккумуляторов продолжала развиваться.

— Как я вырастила такое неблагодарное отродье? — Мама скрестила руки на груди. — Вы же понимаете, что если не выйдете замуж, вам придётся вечно жить со мной. — Судьба незамужних дочерей в их семье. Мать улыбнулась. — Я упоминала, что моя мать и бабушка страдали недержанием к семидесяти годам?

Эйми выпучила глаза.

— Ни за что. Я не собираюсь подтирать тебе задницу, если можем позволить себе сиделку.

— Только если я позволю нанять такую. Пока я — матриархат этой семьи, у вас не будет собственных денег, кроме того, что заработаете или я дам.

— Ты — чистое зло.

Мама напыжилась.

— Спасибо. А теперь переоденьтесь во что-нибудь красивое или не переодевайтесь. Но предупреждаю, одна из вас будет претендовать на этого молодого человека.

Да ща. Они не сделали этого ни в тот день, ни через день, когда мать попыталась устроить засаду. Ади и Эйми играли в «догонялки с матерью, склоняющей к браку», пока чесночный Гарольд не был благополучно захвачен какой-то другой бедной девушкой, которая хотела сбежать от властного матриархата. Но хотя игра оказалась такой же увлекательной, как и в двадцать один год, показала один важный факт. Это последний год, когда Эйми считалась подходящей невестой. Если она хотела жить вне дома и вдали от семьи, ей нужно найти мужчину. Но не просто мужчину.

Зверя, считавшегося вымершим. И, угадайте что? Мир ежедневно выставлял их на всеобщее обозрение. Теперь просто нужно найти подходящего до следующего дня рождения.

Куда дальше?

Он перемещался из города в город, искал подсказки о том, где Паркер прятал Сью-Эллен. Хотя дядя Тео не прятался. Этот мужик продолжал появляться на новостных станциях и выступать с речами в Конгрессе, но подсказок, где живёт, Брэндон не увидел.

Вести кочевой образ жизни нелегко, невозможно получить информацию или даже найти место остановки дольше, чем на несколько мгновений, прежде чем Брэндона начинают преследовать. Бездомные под мостами монстра среди своих не принимают. В канализации уже есть жильцы. Мир, в котором обитают люди, тоже для него не безопасен. Никто не доверял человеку с лицом монстра, вот почему Брэндон держался на крышах и наблюдал за безумием, что происходило в мире. Безумием, смешанным с насилием.

Люди передвигались группами. У большинства на бёдрах висели пистолеты, заряженные серебряными пулями. Никто больше не ходил безоружным. Больше нет. В новом мире все на всех смотрели с подозрением и держали дрожащие пальцы на спусковом крючке. Все вспомнили про религию, и библейские поклонники кричали, что время пришло. Различные религии не могли прийти к согласию относительно того, что происходящее значит.

С момента первого заявления прошли месяцы — месяцы, в течение которых люди совершали признание, объявляя: «У меня есть пушистая сторона». Месяцы попыток понять, что всё это значит. Месяцы, когда убивали людей, проводили границы и проливали кровь.

При мысли о крови в животе у Брэндона заурчало. Он снова проголодался — он всегда голоден.

«Надо спуститься и пообедать. Похрустеть костями».

Голос в голове, когда-то такой отчётливый, теперь всё больше и больше походил на его собственный. Месяцы в бегах взяли своё. Стало трудно определить грань, разделяющую человека и зверя, борьба за сохранение контроля стала постоянной. И не помогало то, что ему приходилось всё больше и больше полагаться на свою жестокую сторону, чтобы выжить. Люди узнали о существовании оборотней, но это не значит, что их автоматически приняли в общество.

ВСО назначил пресс-секретаря, чтобы разобраться с новостями об их существовании. И кого же выбрали на эту роль? Дядю Паркера. Того самого ублюдка, который намеренно заставил их раскрыть секрет, вышел на сцену с широкой улыбкой. Он сделал это не в одиночку. Вывел свою трофейную жену, чтобы показать её деликатную человечность — политическая уловка, призванная показать миру, что оборотни могут сосуществовать с людьми. Его дети принадлежали к совершенной степфордской разновидности. Ухоженные. Вежливые. Идеальные дети с плакатов с сумасшедшим отцом. С Тео появлялись не только ближайшие родственники. Иногда рядом, опустив глаза и сложив руки перед собой, стояла Сью-Эллен — племянница, которую Тео, лживый грёбаный ублюдок, спас. Она одаривала камеры застенчивыми улыбками и тихими словами. Средства массовой информации её любили. Но СМИ также любили и скандалы, поэтому для каждой фотосъёмки, которую они транслировали по сетям, пытаясь способствовать единению, противопоставляли ролики животных против людей, где люди проигрывали, если не использовали оружие.

Мир оказался в смятении с тех пор как Великое Откровение — термин, который он должен отметить, был придуман оборотнями, — и слова Паркера начали повсюду воспроизводить на всех новостных каналах. Ведущие новостей продолжали спрашивать ответственных политиков, что те собираются делать. Доктор Фил и другие знаменитости проанализировали то, что сказал Тео, и что не сказал, но, возможно, подразумевал. Люди повторяли слова Тео на улице, пытаясь понять смысл этого откровения.

— Меня зовут Теодор Паркер, и я здесь, чтобы сказать вам, что да, оборотни действительно живут среди вас. Но, несмотря на то, что вы могли увидеть или подумать, не нужно бояться. Мы такие же, как и все остальные. — Вот же кусок дерьма. — Наш вид, за некоторыми исключениями, с которыми справилась моя компания, мирный. — Чудовищная ложь. — Мы, — Паркер с доброжелательной улыбкой притянул к себе Сью-Эллен, — с нетерпением ждём возможности рассказать вам о нас.