Ха. Единственное, что интересовало Паркера, — что потребуется, чтобы контролировать тех, кто издаёт законы. Как один из его бывших тайных сотрудников, Брэндон знал, чего на самом деле добивался Паркер. Он совершенно ясно выразил свои намерения. Быть одним из тайных лидеров ВСО мало. Тео хотел больше власти. Хотел быть в центре внимания. Поэтому выставил всех себе подобных на всеобщее обозрение. Сумасшедший! Обычно все смеялись, улыбались и успокаивали Тео, ожидая, когда люди в белых халатах его заберут. Вот только были видеозаписи. Проклятые видео, на которых демонстрируются дикие стороны оборотней. Кадры битвы в Биттехе вызвали приливную волну проблем. Ожесточённые животные нападают на других животных. Звери нападают на людей. А ещё были монстры Биттеха — такие, как Брэндон. Многих засняли на камеру, их дополнительные конечности служили источником завораживающего ужаса.

Человечество почувствовало угрозу. Люди чувствовали себя обманутыми. За иными стали охотиться. А это означало немедленную охоту в ответ. Человек делал всё для выживания.

Законодатели изо всех сил старались приспособиться к такому неожиданному развитию событий. Как интегрировать эту подгруппу населения? Когда кого-то обвиняют в преступлении, какие законы они должны использовать — человеческие или звериные? Если волк укусил, это считалось нападением или же тем, что ему, как собаке нужен намордник? И кто эти меняющие облик? В политкорректном мире могут ли потенциальные работодатели спрашивать о способностях? Было ли дискриминацией не хотеть, чтобы оборотень работал на птицефабрике? Должен ли быть этот статус в водительских правах?

Подозрения о том, кто может прятать волка под одеждой, заставили многих людей искать лекарства от беспокойства, и продажи алюминиевой фольги взлетели до небес, когда паранойя достигла новых высот. Что касается оружейной промышленности, то их запасы взлетели до рекордных высот, так как все хотели вооружиться. Обвинения обрушивались на любого, кто казался другим. Невинные люди погибали, когда сосед набрасывался на соседа.

Вся семья и друзья Брэндона решили уйти в подполье, им пришлось оставить дом — дом, в котором жили многие поколения в Эверглейдс. Они изменили имена, разделились и влились в основное общество. Пришлось очень сильно постараться, чтобы выглядеть нормальными и казаться людьми. Не каждый мог притворяться. Некоторые представители старшего поколения решили уйти в болота. Но даже там Брэндон считался уродом. Он не мог спрятаться, не с тем, что Биттех с ним сделал.

«Я не могу прятаться, пока у Паркера моя сестра».

Скользкий ублюдок продолжал скакать по стране, распространяя чушь под названием «Давайте жить вместе». В конце концов, Брэндон догонит Тео, и когда это сделает… Ням-ням.

А пока должен выжить. То, что он жил, свободный и способный бродить по миру, не помогало. Он не стал снова нормальным. Когда люди смотрели на него, видели чудовище. И кричали.

Он разозлился. Съесть их. Свежее мясо делало человека и его рептилию сильной. Слишком часто он говорил своему внутреннему «я» — более холодному, более циничному тёмному «я» — успокоиться, чёрт возьми. Не есть людей. Но они соблазняли, особенно когда пахли шоколадом. То, что он был монстром, не уменьшило его пристрастия к сладкому.

Сидя на корточках на крыше, как живая горгулья, наблюдающая за этим новым городом, ещё одним местом, в котором не мог смешаться с толпой, Брэндон задавался вопросом, зачем он вообще это пытался сделать. Возможно, ему следует отказаться от поиска ответов или помощи в решении своей чудовищной дилеммы. Он должен забыть о попытках вернуться к нормальной жизни и смириться с тем, что новый облик останется с ним навсегда. Если бы он растворился в дикой местности, ушёл глубоко-глубоко в лес и жил за счёт земли, возможно, смог бы унять тоску. Возможно, со временем он бы забыл, что значит быть человеком.

Однако это означало бросить сестру.

Когда остальные члены семьи пытались выжить, а Уэс делал всё возможное, чтобы уберечь близнецов и Мелани от досягаемости науки, лишь Брэндон действительно заботился о судьбе девочки.

«Посмотрите на меня, настоящий грёбаный герой».

Насколько печален мир, когда он — последняя надежда для своей сестры.

Тихий звук предупредил о том, что на крыше Брэндон не один. Он обернулся и не мог не уставиться на женщину, стоявшую позади него. Стройная фигура, длинные волосы цвета лунного света и глаза ещё страннее, чем его. Она склонила голову набок и изучала его. Брэндона очаровало то, что, хотя она и смотрела на него во все глаза и его черты были отчётливо видны в неоновом свете вывески над головой, она не убежала. И не закричала. Глубоко вдохнув, девушка запрокинула голову, демонстрируя гладкую линию своей шеи.

«Убей её сейчас, пока она не позвала на помощь. Для этого потребуется вырвать всего один кусочек горла. Один хрустящий кусок».

Брэндон покачал головой. Нет. Он не убил бы её, даже если бы все чувства кричали, что она опасность. А насколько она опасна? Всё, что он мог видеть — её хрупкую красоту…

Удар швырнул Брэндона на землю. Воздух вырвался из лёгких, когда гибкая фигура девушки приземлилась на него с большей силой и весом, чем ожидалось. Рука, сильная рука с опаловыми когтями, впилась ему в горло. Девушка смотрела на него с прищуром, в глазах горел зелёный огонь. Её почти белоснежные волосы развевались, словно на ветру. Девушка была чертовски сексуальная. И та часть Брэндона, с которой он играл после событий в лаборатории только рукой, заинтересованно зашевелилась.

— Кто это бродит по моему городу? Неопознанный, свободный мужчина, — прошептала она, низко наклонившись. — Я должна убить тебя прямо сейчас.

Возможно, ей следует так и сделать. Определённая часть него так и думала, а то, что девушка извивалась на нём, не помогало. Пальцы на горле Брэндона сжались, но паника его не охватила. Если ему суждено умереть, так тому и быть. Он устал прятаться. А ещё ему любопытно кто эта девушка. Даже тёмная половина Брэндона проявила интерес. Он по-прежнему не считал её опасной, но ни человек, ни зверь не могли отрицать её очарования.

Её губы находились убийственно близко, жар дыхания согревал кожу.

— Как ты сюда попал? Скажи мне своё имя.

Имя? Какое имя он должен ей назвать? То, с которым начал свою жизнь, больше не подходило. Он больше, чем просто Брэндон, и в то же время меньше, чем тот наивный человек, которым был раньше.

— Меня зовут… — Эйс? Нет, он не станет использовать имя Эйс. Грубое прозвище Эндрю, другого сумасшедшего, участвовавшего в генетических экспериментах в Биттехе. Что осталось? — Я никто, и пришёл из… — Не распространяй свою заразу на город, который уже опустошён. — Из ниоткуда. Кто ты? Кто ты такая?

Она пахла так же, как он, но… в то же время, иначе.

«Вкус-с-сно».

Очень вкусно. Так, что он хотел облизать её с головы до ног.

— Что ты имеешь в виду, кто я? — Она наморщила лоб. — Я такая же, как и ты. — Она расправила плечи, властно наклонила голову, и на мгновение призрачные крылья сверкнули серебром у неё за спиной. — Мы — драконы.

Услышав её серьёзное заявление, он разинул рот, затем фыркнул, прежде чем откровенно рассмеяться.

— Почему ты хихикаешь? — Она казалась встревоженной его реакцией.

— Мужчины не хихикают. Мы хохочем. И я хохочу, потому что это самая нелепая вещь, которую мне доводилось слышать. Я не дракон. Я чёрти что.

Горькие слова для горькой судьбы.

— Как твоя фамилия? От кого ты произошёл?

Был ли какой-то смысл прятаться? Его больше никто не называл по имени.

— Мерсер.

— Никогда о них не слышала. Ты из европейского контингента?

— Больше похоже на Флориду, и не из какой-нибудь высокомерной стаи или семьи. Один из аллигаторов, которых родила мама. — Он пожал плечами. — Я даже не самый большой. Уэс примерно на полдюйма выше.

— В твоих словах нет никакого смысла. Во Флориде нет драконов из-за морских драконов. Они очень территориальные.