– Дурочка, даже с оружием обращаться ещё не умеет. Так и застрелиться не долго… – прошептал Олег, потянулся и забрал револьвер. Арсений бросил на него мимолётный взгляд и улыбнулся, а потом ещё раз проверил куколку дочери – травяной обережек лежал возле самого сердца.

Нет ничего печальнее и мрачнее, чем дождь среди сумерек. Ливень шёл вот уже несколько дней, без остановки, рвался на еловых ветвях и вымешал на земле непролазную грязь. Реки насытились и гремели серой бурлящей водой. Небо затянуло тяжёлыми тучами, под грохот дождевых облаков наступал слишком ранний, по-зимнему тёмный вечер.

Машина подъезжала к Китежу – огромному деревянному городу на берегу великого озера. Рыбное место манило людей с первых Зим. Даже после того как Китеж возвысился и стал главным над всеми шестью Западными Городами Поднебесья и разросся до двадцати пяти тысяч душ, запасы еды в нём не оскудевали.

Из мутной пелены ливня проступила тёмная полоса крепостных стен. Городские укрепления перекрывали подъездные дороги, а с другого края Китеж защищала вода. Стены складывались из брёвен, средь которых насыпали землю. По вершине тянулся боевой ход под крышей, с обламом под башнями и косыми бойницами. На скате козырька вязались тяжёлые бревна – не повезёт тем врагам, кто захочет взять Китеж приступом. Верёвки будут разрублены и на головы нападающих с грохотом повалится груз.

Перед городской стеной зиял ров в три человеческих роста, с вбитыми на днище кольями. Но из-за ливней ров на треть заполнила вода, так что острые концы кольев торчали над мутной жижей. Из земли, поднятой во время выкопки рва, насыпали вал, на котором и выстроилась могучая деревянная крепость. Внутри насыпи прорыли тайные выходы, чтобы в случае нападения, китежцы могли делать вылазки на осадивших врагов.

Ещё на подъезде, у распутья дорог, машине попалось первое изваяние Берегини. Белокаменный идол высотой в полтора человеческих роста указывал чашей на северо-восток, к другим городам Поднебесья – это был один из сотен кумиров полубогини, что стояли по всему Китежу. Берегиню на озере не просто уважали, а прославляли как божество, и при требах вспоминали её чуть ли не чаще, чем старых богов. Китеж – опора Белой Веры многобожцев. Все боги, все славные предки почитались здесь в равной степени, а с явлением Пераскеи Исконная Вера только крепчала. Сила объединённых под её властью общин стала неоспоримой. В Краю было только одно поселение, которое могло потягаться тщеславием с Китежем, но Змея пока что правила в стороне от дел Волка.

Ворота городища к позднему часу закрыли, но навстречу машине из проездной башни вышло двое дружинников в бронежилетах с металлической чешуёй. Под тяжёлыми касками болталась кольчужная сетка для сокрытия верхней части лица, но в сумерках стражники предпочли закрепить её на челе. Сторожа внимательно приглядывались к уже знакомому транспорту.

– Был на днях в Китеже, помнят ещё здесь мою «старушку», – замедлил Арсений ход внедорожника и остановился. – Они ведь каждую машину по учёту ведут. Знаешь, сколько их в город на озере приезжает? Сотни! Сотни машин, представляешь, скиталец?

Олег кивнул – хотя нет, не представлял. Никогда больше десяти машин он в жизни не видел, разве что на войне против Серых, но там была армейская техника.

– Ох дьявол, могут ведь и не впустить! – озарило наёмника. – До этого доставлял груз для Берегини и жетон был при мне, а теперь что? Караван давно прибыл и разгрузился, жетон сдан казначеям. Что сказать? По делам торговым? А что продаю – старика с внучкой?

Дружинники подходили к дверям, а Олег спокойно ответил Арсению:

– Не волнуйся, я сам всё скажу.

Дверь машины открылась и внутрь ворвался шум ливня. Внимательные глаза дружинника оглядели водителя. Стражник осветил лицо каждого человека в салоне жужжащим фонариком. Чтобы устройство работало, ему приходилось постоянно нажимать ручку. Желтоватый свет пульсировал, заполняя кабину.

– Откуда?

– Из Дома… – ответил Олег. Цепкие глаза постового тут же перескочили с Арсения на скитальца, и снова обратно:

– Чего везёшь?

– Ничего, порожняк с пассажирами, – шофёр волновался и голос его нетвёрдо подрагивал. Сгустилась тишина. Боковым зрением Олег увидел второго дружинника, тот обходил вокруг броненосца, пока старший занимался допросами.

«На ночь глядя и в дождь вышли встречать – хорошо у Пераскеи работа построена. О власти суди по привратникам…», – подумал он.

Осветив водителя жужжащим фонариком, дружинник прищурился:

– Ты ведь был у нас не так давно – хвост караванный, под расстрел на дороге попался. Вся машина решетом – такую, пожалуй, запомнишь. Чего-опять сунулся? Без груза, да с оборванцами…

– Не хамкай, дядя! Я тебе не оборванка лесная, а девушка благородных, прямо-таки бесценных кровей! – подала голос Лиска. Олег не заметил даже, как девчонка на заднем сидении проснулась. Зря она, конечно, так. Со стражниками не шути, ведь не пустят их, да ещё и задержат. Потому скиталец поспешил объясниться:

– Слушай, мы в гости опаздываем, ждут нас в Китеже, понимаешь?

– Кто?

– Ольга Берисвет, – жена Отче-Советника – к ней едем, впустишь?

Дружинник перестал щёлкать фонариком и опустил кольчужную сеть на лицо. Видимо, имя высокого чина впечатлило привратника:

– Раз так, проезжайте, но прямо к дому и никуда не сворачивайте – мы проследим.

Он захлопнул дверь, и Арсений болезненно сморщился:

– Ну не стучи ты, башка в горшке, замки выбьешь…

Пока заводил капризный двигатель, водитель всё косился на Олега:

– А ты высоко летаешь, отец. Небось, с самим Бритоусом знаком?

– Лицом к лицу встречаться не доводилось. Ольга меня с мужем своим не знакомила – не по любви этот брак. Когда её брат Семён умер, она за Отче-Советника вышла, кормильца ведь единственного потеряла. Но нет для Ольги счастья в богатстве.

– Все так говорят, – фыркнула Лиска. – Богатый и на золото слёзы льёт.

Олег обернулся к ней и строго сказал:

– Потише там, дурочка. Ольга ведь сможет тебя приютить. Дом у тебя будет, понимаешь?

Взгляд сироты замер на лице у скитальца. Она ничего не сказала, только поёжилась всем худым телом, как будто почуяла холода предстоящей Зимы. Машина заехала в самую сильную и большую общину во всём Поднебесье. В Китеже не выживали, здесь жили.

Никогда ещё Лиска таких домов не видала. Всю жизнь она скиталась по мелким деревням да общинам, с низкими, вросшими в землю избёнками, а теперь углядела настоящие терема. И пусть было темно, пусть лил дождь, и всего величия Китежа она рассмотреть не могла, но и того, что видела за окном автомобиля, хватало. Одноэтажных срубов в центре не было вовсе, они стояли на окраинах города, но чем ближе к кремлю, тем выше становились дома. Вскоре ни одного терема ниже трёх этажей не встречалось. У каждого Тепла – крыльцо с фигурной балясиной, наличники на окнах резные, с ромбами, волнами и крестами. Сандрики с красными птицами и цветами, или золотыми – под свежее дерево. И плоская резьба на домах, и сквозная, и рельефная, а красивее всех ажурная, одна на другой расцветающая. Под самой крышей – кружевные подзоры, да фризы с русалками или лучами яркого солнца. На вереях – столбах для ворот, тоже резьба и цветы, похожие на колесо – защита от молний. Красив был город из дерева, так что от одного взгляда на него дух захватывало!

А в самом сердце Китежа стоял белокаменный кремль с проездными башнями и крепостными воротами. В кремле и жила Берегиня. Может быть сейчас почивает она на мягких перинах и сны ей приятные снятся, а как встанет с солнышком, так набегут служанки и девки помочь владычице в шелка нарядиться, да богатые украшенья надеть. А потом сядет она за стол, где царские блюда и всё то, чего душе хочется, где сыто, где счастье, где гранатой себя не взрывают и кровь чужую не пьют…

– Ты о чём думаешь, дурочка? – вмешался в размышления Лиски Олег, девчонка очнулась и сразу спросила: