И тут меня стали вербовать. Вот правда, я же знаю некоторые принципы, как это делается. Гавриил обкладывал меня по всем статьям, обещал обильные осадки в виде золотого дождя с градом из бриллиантов.

— Не могу говорить я, сын мой, все в руках Божьих, но зная тебя, и митрополитом станешь. Ну а не примешь постриг, так в миру все жестоко и никто тебе не протянет руку помощи, как это сделают братья во Христе, — заканчивал свой продолжительный спич митрополит.

— Ведаю я, владыко, как Церковь наша праведная радеет на благо Отечества. И у меня так же есть цели: я желаю сделать многое для императрицы нашей матушки. Много беззакония чинят государевы люди, судят людей зачастую, как сами того измыслили. А я сие пресечь желаю, владыко, в том и вижу свою благодетель и радение на общее благо, — отвечал я и, ведь верил в то, что говорю, от чего слова звучали проникновенно, правдиво.

— Да пойми же ты, Михайло! Ты для них всегда будешь «поповичем», никогда не станешь своим, — было видно, что Гавриил уже сдавался, скорее всего митрополита утомили разговоры с князем, а тут и я зубы заговариваю.

И тут я проникся этим человеком в рясе. Гавриил так тепло, по-отечески посмотрел на меня, как может смотреть отец, вдруг осознавший, что его сын повзрослел и заимел право на собственные решения. Непроизвольно я встал на колени возле митрополита и вновь прильнул к его длани.

— Спасибо, отче! — сказал я, не видел, но почувствовал, что на лице мужчины проступают слезы.

Через несколько секунд я почувствовал, как одинокая слезинка сильного и властного мужчины ударилась о мою макушку.

Так мы стояли и сидели с минуту, а после митрополит грузно выдохнул и встал.

— Алексей Борисович, ты ентого заблудшего не забижай! Ну а коли что, так я тут буду. Отступных семинарии платить не нужно, не бедствуем с Божьей помощью, — сказал Гавриил и решительно вышел из комнаты.

На Куракина было жалко смотреть. После того, как вышел митрополит, он осунулся и выглядел очень уставшим человеком.

— Ну, говори, Миша, что думаешь, как мне поступить? — спросил Куракин.

Эта песня хороша, начинай сначала! Сколько уже оговорено, сколько аргументов приведено в пользу того, что нужно именно сейчас ехать к Павлу Петровичу и заверять его во всем светлом, против всего темного. Как же колебался князь, да и сейчас не уверен, чью сторону занимать. Он уже приготовил подарок для Платона Зубова — необычайной стоимости брошь. Хотел идти на поклон к фавориту, но и тут опасался показаться предателем относительно Павла, другом которого числился.

И теперь я в очередной раз искал слова, чтобы убедить своего патрона сделать ставку именно на Павла. Как по мне, чтобы поставить Александра в обход Павла Петровича нужно, чтобы и Александр был другим человеком, ну и Павел так же изменился. Это Платон может витать в облаках, хотя утверждать этого с точностью не стану в виду незнания человека лично. Умные люди должны понимать последствия чехарды в престолонаследии.

Это не так легко просто взять и отдать трон кому бы то ни было, даже при условии наличия закона от Петра Великого, по которому наследовать императору может тот, кого правитель сам выберет. Тем более, что Российской империи крайне важно сохранять реноме стабильной страны, чтобы играть весомую роль в Европе. И давать повод иным державам менять свои векторы политики из-за несправедливости по отношению к Павлу, нельзя.

Более того, нынешний наследник, как мне кажется, решительный человек и готов не совершать ошибки своего отца, когда Петр Федорович бездействовал по время Екатерининского государственного переворота. Павел, если надо, поведет своих гатчинцев на приступ Петербурга.

А еще Александр побаивается своего отца, или даже больше не Павла Петровича, а той ответственности, которая ложится на лидера, претендующего стать императором. Это же может и кровь пролиться.

Кроме того, мне, как человеку немного знающего историю, очевидно, что матушка-императрица, да еще и Великая, она до тех пор, пока жива. А после есть большая вероятность, что может стать и узурпаторшей власти, а то и произойдет условный «двадцатый съезд КПСС» и найдется свой Никитка Хрущ, который станет лить грязь на умершего хозяина. При том, что сам, своими руками, эту грязь месил. Кстати, таким «Никиткой» может стать Николай Салтыков.

Ну и последний аргумент. Нет Орловых, то есть таких решительных, боевитых и готовых к смерти людей. Зубовы не тянут на эту роль. Или нет условного Александра Даниловича Меньшикова, что приведет гвардию и всех поставит перед фактом, что даже поломойку-немку назначат императрицей. А кто еще? Кто грудью стает за старые порядки, когда в престолонаследии, в коем веке, все просто — есть сын императрицы?

— Хорошо, я поеду. Подготовь мне предложения по законам, что показывал уже, — согласился, наконец, Алексей Борисович и встал, собираясь уходить.

Засыпать Павла проектами нельзя. Сразу. Нужно всегда иметь небольшой козырь в рукаве, чтобы вовремя достать карту. Еще важно понять в каком направлении работать. Вдруг, к примеру, предложение о кодификации всех законов Российской империи и определении в отдельную папку неработающих указов, будет сочтено Павлом Петровичем, как якобинство и влияние французской революции? Судя по тому, как об Павле писали историки будущего, он был еще тот волюнтарист.

Но что несомненно будет важно и интересно наследнику, так это законопроект по формированию бюджета Российской империи. Сейчас такого вообще нет, как и отсутствует понимание финансово-экономических процессов. Деньги печатаются и днем и ночью, а они уже по большей степени ничем не обеспечены. Уже когда серебряный рубль и рубль ассигнациями стали разниться в стоимости, нужно было крепко думать о процессах, которые к этому привели. Но, нет, все у нас хорошо, все стабильно. Поздне брежневское время, блин.

Что предложит Куракин Алексей Борисович? Прежде всего аудит, то есть проверку всех ведомств на предмет получения средств и их трат. Это нужно, чтобы понять, где сэкономить, а где и прибавить финансирования, хотя последнее менее вероятно. Ну а прежде всего, такая мера необходима для понимания процессов. Где, кто и откуда берет, и кому передает, ну и какие документы при этом имеются.

Далее нужно определить доходную часть и ответственного за нее. Нужно понимать, на чем зарабатывает Россия. Но а главное — определение степени ответственности и элементы контроля.

Такие законы уже принимаются в Англии, но в России нет, и лишь при Александре II появятся. Но при Александре, якобы, Освободителе, прошла реформа и большой акцент делался на то, кто согласовывает бюджет, роль Государственного Совета и подобные важные либеральные вопросы. Я же предлагаю лишь обозначить порядок и систему в русском финансовом праве.

Кстати, закон о создании Государственного Совета, который и в иной реальности предлагал Михаил Михайлович Сперанский, так же уже готов. Мало того, я почти помнил, а где не вспоминал, так писал заново, те самые формулировки. Но время для этого проекта еще не пришло.

Так что не только картошку высаживаем, но занимаюсь тем, чем должно. Первый подготовительный этап пройден. Теперь настало время реализации планов первой очереди. И я почти уверен, что все у меня получится.

Но как же сложно писать перьями! Нужно с этим что-то делать.

Глава 10

Петергоф

24 июля 1795 года (Интерлюдия).

Попасть к Павлу Петровичу оказалось сложнее, наверное, чем к самой императрице. Хотя и от двора Екатерины разрешений на посещение государыни не поступало, а прошение об аудиенции так и вообще не рассмотрено, не получило одобрения у Платона Александровича. Впрочем, от такого стечения обстоятельств, князь Алексей Борисович Куракин, только с облегчением выдохнул.

Все же сторона уже выбрана и не особо хотелось показываться при дворе, чтобы после ехать к Павлу. Наследник к подобным вещам относился слишком щепетильно и не любил принцип «и нашим и вашим». Такой подход удавался только Николаю Ивановичу Салтыкову. И то это вынужденная мера. Все-таки некие коммуникации между наследником и его матерью должны оставаться.