— И мы здесь были. Ну и что? — не понял Хван.

— Но вы были большие, а я был маленький, — продолжал настойчиво говорить Почо.

— Почо, нет времени на воспоминания. — Хван схватил его и сестрёнку за руки и потащил к проходу, противоположному от звуков приближающего шума. — Бежим! Бежим! Если они нас схватят, то ни нам, ни ему уже никто не поможет.

— Да стойте вы! — выдернул свою руку Почо. — Побегу я. А вы останетесь и доделаете мороки до конца, или, может, другая гениальная мысль придёт вам в голову. У вас будет час или чуть больше. — Почо сорвался с места и побежал в сторону, откуда доносился ставший гораздо громче шум.

— Стой! — Хлоя хотела побежать за ним, но было уже слишком поздно. — Вот дурак. Зачем?

Ответом ей был её же быстро отдалявшийся от нас голос. К нему прибавился голос Хвана. Потом и голос Почо эхом разнёсся по сводам подземелья.

Хлоя недоумённо взглянула на Хвана.

— Ты забыла, сестрёнка, — слова Хвана прозвучали с нежным снисхождением, — он в том далёком детстве тоже такие номера откалывал, имитируя голоса окружающих. Помнишь, как он подшутил над папой, изобразив голос мамы, спрятавшись за портьерой? Смеху тогда было!

— Да, забыла, — сокрушённо сказала Хлоя.

— Ладно, не время сейчас предаваться воспоминаниям. Рано или поздно Почо раскусят. Надо действовать. Твори мороки.

Голоса, удачно имитируемые Почо, свернули куда-то в сторону и начали затихать. Следом за ними свернули звуки погони. Вскоре во власть вступила удручающе-ватная тишина и начала бесцеремонно давить на психику.

Если бы я мог сейчас открыть глаза и обозреть окружающий мир, то увидел бы занимательное зрелище: феерию пляшущих огоньков, рождающихся из огромных глаз Хлои. Вспыхивая разноцветным роем, огоньки разлетались в разные стороны, потом начинали кружить в завораживающем танце и наконец сплетались в двух коконах, постоянно увеличивающихся в размерах. Эти коконы состояли только из изумрудных искорок. А вот к ним подлетели вальсирующие алые и вплелись в стройную структуру, чётко заняв свои места. Далее наступил черёд небесно-голубых, вклинившихся в общее сочетания искорок стремительным потоком, но не нарушивших общей целостности, а только добавивших объёма и видимой стабильности.

Глаза Хлои продолжали рождать всё новые и новые потоки огоньков. Коконы приобретали всё большее и большее подобие человеческих фигур. Казалось, что этой бешенной и упорядоченной пляске радужного шквала не будет конца, но вот последняя лавина ярко-красного потока раскалённых огоньков ринулась к двум мерцающим фигурам, окутала их и мгновенно погасила всё мерцание.

— Всё, — выдавила из себя Хлоя устало. — Кажется, получилось убедительно.

— Не то слово сестрёнка, — едва не выкрикнул Хван. — Даже наша матушка не смогла бы сделать лучше.

— Надеюсь, через полог заклинаний тишины и невидимости ничего не пробилось? А то грош цена всем моим стараниям.

— Всё, больше водить за нос я их не могу, — запыхавшись, просипел Почо, ворвавшийся в помещение через один из боковых проходов. Он мгновенно застыл на месте, переводя взгляд с одной стоящей Хлои на другую. Лежащего за камнем морока Сергей Анатольевича он, изрядно подуставший от долгого бега, пока не замечал.

— И как? — спросил Хван, переполняемый гордостью за Хлою настолько, будто он сам это всё сотворил.

— Обалдеть, — откликнулся Почо. — Даже я не отличу, кто есть кто.

— Какого чёрта ты умчался? — раздражённо и устало спросила настоящая Хлоя.

— Долго было объяснять, — тут же выпалил Почо, мгновенно сосредоточив внимание на сестре. — Я в детстве тут в прятки играл с детьми местного правителя, все ходы и выходы наизусть знаю. Тут такая разветвлённая система ходов! Кто не знает — всю жизнь бродить может. Вот и решил поводить их за собой. Выиграть время.

— А если бы забыл и заблудился? — ещё сердито, но уже с заметными нотками благодарности спросила Хлоя.

— Не, не забыл бы, — немного сник Почо. — А если бы и забыл, — уже решительнее продолжил он дальше, — то увёл бы их ещё дальше, а вы бы выбрались.

— Мальчишка...

— Стоп! Хлоя, нет времени, — попытался погасить в зародыше начинающую перепалку Хван.

— Да, действительно, — опомнилась Хлоя. — Так, мальчики, взяли морок Сергея Анатольевича — мой достаточно самостоятельный, чтобы ещё и вами покомандовать — и по-быстренькому делайте ноги отсюда. Пойдёте сначала в сторону Мёртвых топей. Вары боятся их как огня и туда не сунуться. Если постараетесь, то успеете добраться до них, пока мороки развеются. Скроетесь на топях и двигайте в сторону леса гургутов. Хван, ты помнишь, где наш отец любил охотиться?

— Конечно, помню, Хлоя. Я помню всё, что было с нами в той, — Хван сделал заметную паузу и с нажимом продолжил: — прошлой жизни.

— А вот я не всё... хотя сейчас это не главное. Будете ждать меня у Трёхпалой скалы.

— Может, рванём вместе? Успеем выбраться, — снова заартачился Хван.

— Нет. Мороки практически не имеют веса. С настоящим Сергеем Анатольевичем мы не выберемся. Нам его быстро не понести. И бросить его нельзя. Я прикрою нас защитой, на это у меня ещё хватит сил, а когда всё стихнет, приведу его в чувства, и мы спокойненько доберёмся до места. Всё, двигайтесь. И берегите себя, мальчики. Вы единственное родное, что у меня осталось в этой жизни.

— Удачи, сестрёнка! Береги себя!

Хван и Почо легко приподняли морок Сергея под руки и вместе с мороком Хлои рванули в направлении, указанном младшим братом. Хлоя из последних сил потащила всё ещё не подававшего признаков жизни Сергея в едва заметную нишу.

— Потерпи, Серёжа. Нельзя бросать тебя прямо здесь. Защита защитой, а споткнуться о тебя может любой. И тогда вся защита по боку, — еле слышно шептала она, выдавливая из своего организма последние силы. — Вот так, теперь безопасно. Сейчас поставим экран, и нас не найдут, а уйдут по следу братьев и мороков.

Сжав остатки воли в кулак из ежовых рукавиц, Хлоя поставила барьер и, обессилено рухнув на грудь Сергея, потеряла сознание.

Глава 4

— Ути, красотулички. Так бы и любовалась. Всё так мирненько, спокойненько, с посапыванием, с похрюкиванием, с любовью. Даже как-то жалко нарушать идиллию.

Голос, щекотавший мой слух, снова вернул меня в сознание. А сознание услужливо предоставило картину всего происходящего вместе с точными и подробными воспоминаниями.

— Так, сладенький очнулся. Давай-ка я сниму с тебя ту хрупкую головёнку, что по-хозяйски угнездилась на твоей груди. Свяжу тебя. Ты же буйный — сладенький. Вот и не обижайся. А теперь глоточек этого чудесного эликсира, и ты снова как новенький.

Весь процесс, который сопровождался подробными комментариями, я, естественно, не чувствовал, точнее, не ощущал, а только слышал. Потом послышалось тихонькое бульканье, и мир снова начал приобретать привычное восприятие моим организмом.

— Ты только не дёргайся резко, а то болевой шок заработаешь. Глазками можешь тихонечко поморгать и привыкнуть. Потом чуточку их прираскрой, но лупки сразу не выпячивай — ослепнешь. И ручками с ножками не дёргай, а то поломаются с непривычки.

Собственно, выбора у меня не было, да и желание геройствовать тоже. Я прекрасно помнил голос того пушистого комка, который прессовал меня на поляне у дерева. Повторение пройденного материала в мои планы ну никак не входило.

— Моргай давай, Серёжа. Не испытывай терпение девушки.

— Серёжа?! — удивлённо воскликнул я. — Я, кажется, не представлялся!

От удивления мои глаза попытались расшириться, но нокаут, полученный от прямого удара по глазным нервам, не позволил им этого сделать.

— Моргай, бестолочь! Ничему жизнь не учит! Открывай рот, ещё чуток плесну, но это последняя порция — больше нельзя. Мутируешь ещё во что-нибудь непотребное, возись тут с тобой.

Послушно открыв рот, я получил ещё один, очень маленький, глоточек чудесного эликсира, практически мгновенно снявшего непрекращающуюся боль.