— Слушай, Хлоя, а почему я понимаю вашу речь? — неожиданная мысль осенила меня, и я не преминул её озвучить. — Вы что, говорите по-русски?

— Нет, — коротко ответила Хлоя на второй вопрос. На первый ответа не последовало.

— Тогда ты намагичила мне понимание вашего языка? — не сдавался я, поскольку вопрос начал занимать меня всё больше и больше.

— Нет, — выдала, Хлоя с упорным постоянством.

— А кроме постоянного отрицания, полезную информацию получить можно? — начал потихонечку закипать я.

— Да, — лаконично ответила Хлоя, не удостоив меня даже взглядом.

Такого явного игнорирования моя эгоистичная сущность вынести не могла.

Да что она, собственно, себе позволяет, эта девчонка? Мало мне издевательств со всех сторон. Теперь ещё и отношение как к мебели сделаем! Вот сейчас так отшлёпаю, что завтра на дролонге на животике полетит, остужая то, к чему сегодня моя рука душевно приложится.

Собственно, решив не откладывать в долгий ящик столь полезное с воспитательной точки зрения занятие, я быстренько нашёл в комнате стул, разместил его за спиной Хлои и, усевшись, стал многозначительно изучать, так сказать, поле последующей экзекуции. Несмотря на то, что его прикрывало довольно просторное платье из плотной ткани, поле деятельности меня вполне удовлетворило. Конечно, не столь обширное, чтобы, войдя в раж, начать метаться по нему в беспорядочном хаосе, но и не малюсенькое, чтобы накрыть с одного удара. К тому же привлекательная выпуклость говорила о том, что отбить ладошку мне сегодня не грозит, как ни старайся. Я даже подумывал о том, а не задрать ли подол повыше, чтобы изъять его как абсолютно ненужную прокладку, но вспомнив, какие на самом деле эти лохмотья, решил этого не делать. Ведь сто процентов дёрнется от неожиданности. Ломанётся вперёд. Изношенная дерюжка не выдержит и опадёт на пол пошарпанными лоскутками. Этого я допустить не мог. Воспитание воспитанием, а вот излишний эротизм здесь не уместен. Вся наука коту под хвост. Хотя и заманчиво, чёрт возьми.

— Только попробуй, — донёсся до меня спокойный и от этого ещё более угрожающий голос Хлои.

— Чего попробуй? — проблеял я как пацан, пойманный за подглядыванием в щёлочку окошка женской бани.

— Того самого. Не строй мне тут невинного ягнёнка. За раздевания взглядом я ещё, может, и прощу. По крайней мере подумаю. А вот за дальнейшие мысли...

— Так ты, значит, мои мысли читаешь?! — взвился я от этого факта, как уж на сковородке. — И не стыдно? — перешёл я сходу в наступление. А что мне, собственно, оставалось делать. — Кто кричал «А-а-а! Мыслей не слышу! Всё!»?

— Мара, — спокойный ответ Хлои сбил весь мой боевой пыл с лёгкостью цыганского кнута.

— А как же про мир, который принял меня? — схватился я за последнюю соломинку, понимая, что спасительной она, увы, не будет.

— Наш мир тебя принял, — улыбнулась Хлоя. — Но это не значит, что ты можешь опускаться до похабства и непотребства.

— Да я! Ну... это... в воспитательных же целях, — совсем сник я и окончательно повесил голову.

— Ой ли? — усмехнулась Хлоя. — Поначалу решил задать мне тумаков, как обиженный мальчишка, на которого не обратила внимания девочка.

— А вот и неправда. Просто хотел преподать урок против заносчивости.

— Потом откровенно стал пялиться на мою... эту... — Хлоя тоже на мгновение пришла в замешательство.

— И нет там у тебя никакой «этой»! — быстро выкрикнул я, не найдя достойных аргументов для банальной отмазки. — Точнее, это… — позднее раскаяние за вылетевшее явное оскорбление повисло затравленной гримасой на моих устах.

— Негодяй и извращенец, — резюмировала Хлоя, вкладывая в слова весь богом ей данный цинизм. — Представляю, куда бы ты зашёл, если бы я тебя не остановила. Да ты маньяк! Тебя на сто метров к приличным девушкам подпускать нельзя. И к неприличным, кстати, тоже. Завтра скажу Маре, чтобы тебя заковали в кандалы, надели намордник, и... и... и пусть дролонг несёт тебя в пасти — для нашей безопасности. А лучше пусть сожрёт. А теперь пошёл вон. — Указательный палец Хлои указал в сторону двери, которая с готовностью распахнулась.

— Да я, собственно... и всё ты не так поняла... я же... это... — мямлил я, отступая к дверному проёму.

— Вон! — рявкнула Хлоя.

Этот завершающий вопль Хлои развернул меня на сто восемьдесят градусов и придал хорошее ускорение. Настолько хорошее, что я проскочил мимо двери с такой скоростью, что опередил несчастную не на десятые доли, а на целую секунду. Она, эта коварная дверь, явно вознамеривалась дать мне хорошего пинка всем своим корпусом. Но в итоге, лишь толкнула поток воздуха мне вслед, душевно врезалась в свой же косяк и жалобно заскрипела.

Я же, ни на мгновение не тормозя и не сбавляя скорости, понёсся в свою спальню, показав коварной двери неприличный жест.

В итоге этот жест был единственным, хоть и маленьким, но утешением в том океане горечи, обиды и стыда, который накрыл меня на всю ночь. А может даже и на больше.

Глава 7

Утро встретило меня навязчивым щекотанием моих сонных глаз местным светилом. Я, естественно, попытался отмахнуться от него, но моя попытка была банально проигнорирована. Я даже полагаю, что просто не замечена. Не став особо спорить и качать права, я просто повернулся на бок, предоставив светилу возможность лицезреть мой затылок.

— Я не поняла, вкусненький, чего мы ещё проминаем кровать? — Мара пушистым комком запрыгнула на моё спальное ложе и потянула одеяло. — Вставай, говорю, а то останешься без завтрака.

— Плевать, — пробурчал я в ответ, уцепившись в край укрывавшего меня пледа.

Плед немилосердно рванули с ужасающей силой и, не успев от него отцепиться, я рыбкой нырнул на пол. Довольная Мара издала боевой клич и победно перевернула меня на спину.

— Сам встанешь или попинать? — скромно осведомилась пушистая принцесса и потупила глазки, шаркая лапкой.

— Не встану, — пробурчал я в ответ, ужом вклиниваясь под плед. Стыд просыпался в моём мозгу с новой силой, заставляя забиться куда-нибудь подальше и поглубже, прикинуться ветошью и не отсвечивать.

— Да куда ты, собственно, денешься. — Одним рывком Мара резко сняла с меня единственное укрытие. — Пять минут на утренние процедуры и завтракать.

— Нет, — твёрдо ответил я и полез под кровать.

— Да. — Мара уверенно выволокла меня из-под кровати за ногу и потащила в туалетную комнату.

— Да пойми ты! Не могу я, — верещал я, пытаясь вырваться из цепкого захвата.

— Нет, Серёжа, голову точно надо лечить. Причём самыми радикальными методами. Семь пятниц на неделе. Хочу, не хочу. Могу, не могу. То истерики. То агрессия. То сексуальные фантазии. То всё и сразу и в одно мгновение разом.

Обличая меня во всех тяжких Мара, наконец доволокла меня до туалетной комнаты и с размаху выплеснула на меня кувшин ледяной воды.

— Сдурела?! — отфыркнулся я после ледяного потока.

— Что и требовалось доказать, — Мара довольно потёрла лапки. — Только что страдал, стенал и прятался, а тут снова агрессия попёрла.

— Агрессия, говоришь? — Я резво вскочил на ноги, схватил первый попавшийся кувшин и выплеснул его содержимое в Мару.

— Обалдел?! Она же горячая! — взвизгнула Мара, хотя я был уверен, что ни одна капля не попала на неё — так ловко она увернулась.

— Тогда добавим холодненькой. — Я выплеснул воду из очередного кувшина, предварительно проверив её температуру.

— Не попал, не попал, — радостно запрыгала принцесса, уворачиваясь и от этого ледяного душа.

При этом она схватила другой кувшин и метко окатила меня с ног до головы. Кувшинов было ещё предостаточно, и боевые действия продолжились с новой силой. Мара с визгом металась по туалетной комнате, не забывая пробегать по стенам, а один раз даже по потолку. При этом она настолько ловко избегала тех водопадов, которые я обрушивал на неё, что её шёрстка не обогатилась ни одной каплей влаги. Я же, напротив, захлёбывался в каждом потоке воды, который принцесса в ответ обрушивала на меня.