— Вот и славненько, аппетитненький, нечего добро разбазаривать, — проворковало существо. Быстро грузите всех, я устала, пора домой! — властно крикнуло оно в сторону.
— Слушаемся, ваше высочество, — нестройно донеслось со всех сторон из пустоты.
Я ошалело окинул глазами округу, поскольку голова вращаться отказалась, но никого не заметил. Всё та же пустая степь в уже заметно сгущающемся сумраке. Правда теперь эта пустота наполнилась разными, не свойственными ей звуками. Шуршание, лязганье, скрип, фырканье каких-то животных и негромкие многочисленные отрывистые фразы наводнили округу. Я ещё раз попробовал повернуть голову, чтобы обеспечить больший угол обзора, но усилия оказались тщетными. Более того, я ощущал, что моё тело превратилось в кожистую оболочку, набитую наилегчайшим и хаотически движущимся пухом, неспособным совершить хоть какое-то действие в пространстве. Конечности же к этому телу вовсе не прилагались, опять же, судя по ощущениям. Вернее, полному отсутствию ощущений.
— Вот я забывчивая-то, — изрёк комок, взглянув на мои «бегающие» глаза. — Навет тишины сняла, а навет невидимости нет. Смотри, вкусненький, теперь скрывать от тебя нечего. — Комок снова щёлкнул коготками, и одновременно по радужке его глаз пробежали искорки, как тогда у Хлои.
Поляна в мгновение ока наполнилась различными живыми существами. Тут были и огромные пушистые животные, чем-то смахивающие на кенгуру, и такие же пушистые комки, похожие на тот, что меня недавно так немилосердно обрабатывал. Были и какие-то средства передвижения — полутелеги, полукареты. Короче, жуткое сочетание. И главное — всего этого было много. И как я ни на кого не наткнулся, пока бродил по поляне? А ведь не только бродил, но ещё и бегал. Представляю, как этот кенгуру засветил бы мне задней лапой. О-о-о, а может, это он и был у дерева? Хотя нет, если бы он ударил, шансов выжить у меня практически не было бы. Наверное, я на него просто налетел.
— Так! Всё! Быстренько грузимся — и домой со всех лап. Шевелитесь, подданные мои. Ваша принцесса устала. Этого в мою карету. Остальных — в багажную.
Два шерстяных комка бодренько подхватили и меня и довольно шустро потащили к карете. Поскольку контроль над телом ко мне ещё не вернулся, голова запрокинулась назад, явив мне мир в перевёрнутом виде. И первым, что я увидел, была Хлоя, спеленованная, словно гусеница, в кокон. Собственно, я узнал её только по глазам, в которых напрочь отсутствовала какая-нибудь осмысленность. Такой пустой отсутствующий взгляд ставших вдруг безжизненными зелёных глаз. Ещё два кокона были, судя по всему, её братьями, но их рассмотреть мне не удалось.
— Что, вкусненький, подруженция твоя? — спросила подскочившая принцесса, проследив за моим взглядом. — Будешь себя хорошо вести, я тебе её подарю, хотя… ладно, там посмотрим, пока самой нужна.
Ответа она так и не дождалась. Функции речи тоже пока не наладились.
После того как я был загружен в карету, меня оставили в покое. Появилась возможность обсудить возникшее положение с самим собой и наконец устаканить полученную информацию.
Значит, первое — я в рабстве. Причём в рабстве явно гастрономическом в качестве блюда для пушистого мехового комка, именующего себя принцессой. Судя по всему, на шницеля меня разделывать не станут, а будут потихонечку вампирствовать, попивая мою кровушку. Интересно, эта пушистая мерзость одна будет мной питаться или кого угощать намерена? Вот о чём я думаю? Меня живого жрут, а это даже не напрягает. Может, в том напитке, который эта зараза в меня влила, ещё и приличная доза пофигизма присутствует?
Теперь второе. Если со мной более-менее понятно, а что будет с Хлоей, Хваном и Почо? Вкусовые качества их крови, походу, никого не интересуют. По крайней мере, носы им никто не разбивал и кровушку не слизывал. Хотя красная жидкость у Хлои должна быть намного вкуснее, чем моя проспиртованная и разбавленная различными денатуратами.
За этими размышлениями я не заметил, как задремал. Видимо, всё происходящее отразилось на моей психике не лучшим образом, и организм потребовал отдыха.
***
— Сергей Анатольевич! Сергей Анатольевич, очнитесь. Да очнитесь же вы.
Нежный, но настойчивый женский голос обволакивал меня со всех сторон, проникал во все тайные закоулки, но почему-то не побуждал меня к подчинению. Напротив, мне было так хорошо, так комфортно и вольготно, что хотелось продлить это стояние вечность. А голос был одной из составляющих этого блаженства, и нарушать гармонию мне ох как не хотелось.
— Что же делать, что делать? — вопрошал голос непонятно у кого, и звучащие в нём тревожные нотки приводили меня в истинный экстаз.
— А давай его бросим здесь, а потом вернёмся... если у нас всё получится? — вопрошал уже другой голос, который мне совсем не нравился. Он был явно лишним в нашей с первым голосом гармонии.
— Нет. Мы не можем его бросить. Просто не можем, — иные нотки появились в первом голосе, и мой экстаз расцвёл новыми оттенками.
— Да настой дурень-травы разве что не из его ушей брызжет, я по запаху чую. Он неделю не очнётся, — резко пообрывал лепестки наслаждения с моего экстаза этот, уже становящийся надоедливым второй голос.
— Значит, будем нести неделю, — властно приказал первый, и я чуть не застонал от наслаждения.
— И погибнем все вчетвером, — словно ушат ледяной воды вылил на меня второй.
— Я сказала, понесём, — на этот раз даже стон бы не смог сорваться с моих губ, чтобы не расплескать это неземное удовольствие.
Откуда-то извне послышался шум, ещё совсем негромкий, буквально на уровне комариного писка, но этот шум нарастал и неизбежно приближался, усиливаясь с каждой секундой. Меня ни с того ни с сего начала охватывать паника, усиливающаяся по мере нарастания шума.
— Доигрались! — шёпотом прокричал второй голос. — Говорил бежать нужно со всех ног, а не вытаскивать этот кусок...
— Хван! — резко и властно перебил первый голос. — Принцесса я, и мои действия, а тем более приказы не обсуждаются.
— К чёрту теперь все эти правила и этикет. Жить осталось не более пяти минут. Дай хоть напоследок матриархат свергнуть.
— Тихо, ещё не всё потерянно. Мне нужна минута — подумать.
Странно, теперь эти голоса не вызывали у меня никаких чувств. А вот родившаяся во мне паника почти заполнила меня до отказа, и призывала как минимум к паническому бегству, но тело отказывалось повиноваться. Да что там тело! Даже веки отказывались разомкнуться, чтобы явить мне этот мир. Единственное, чем я сейчас обладал, это слухом и шевелением серого вещества в черепной коробке.
— Значит так, — снова проснулся первый голос. Теперь я знал, что он принадлежал Хлое. — Хван, Почо, вы уводите погоню, а я с ним остаюсь здесь.
— Ты с ума сошла сестрёнка! Они быстро вычислят, что нас двое, и вернутся искать вас, — скороговоркой прошептал Хван.
— Да, Хлоя, давай его бросим, может, у нас будет шанс уйти. Принцессе нужен он, может, нас и не будут сильно догонять? — с надеждой в голосе поддержал брата Почо.
— Я сотворю мороки, дня два они продержатся, а за это время я что-нибудь придумаю. Хван, выдерни у Сергея Анатольевича несколько волосков — для основы морока. Положи на тот камушек. И смотри, чтобы не смешались с моими. А то даже трудно представить, что в итоге может получиться.
— Хорошо, сестрёнка, только ты давай быстрее, я чувствую — они уже близко, — нетерпеливо прошептал Хван, переминаясь с ноги на ногу.
— Чёрт, не успеем! Если сейчас войду в колдовской транс, нас повяжут как кроликов, — от раздражения Хлоя даже прикусила до крови губу.
— Бросаем его, сестрёнка, и бежим! Мы ещё успеем, — Хван практически пригвоздил сестру взглядом, буквально требуя от неё решения. — С ним ничего не случится, он ей нужен живым.
— Нет, Хван, бегите вдвоём с Почо, я не могу его бросить...
— Стоп. Хлоя, Хван, у меня есть план, — тихо, но очень убедительно затараторил Почо. — Я уже бывал в этом замке в нашем детстве. Мы ещё дружили с варами.