Что-то все нынче считают меня виноватым. Еще и коллеги как-то странно начали смотреть, а за спиной перешептываться. Я никогда особо не был интересен местным сплетникам, так как ничего из ряда вон выходящего не совершаю, а тут я уже начал совсем с ума сходить. Так и до паранойи недалеко.

После очередного собрания руководителей попросил Земфиру задержаться. Я давно с ней знаком, крутились в одном круге общения по жизни, и даже с мужем ее поддерживаем хорошие отношения.

Это волевая женщина, и палец ей в рот не клади, но в ее отделе требовалось навести порядок. Многие считали его бесполезным, часть — относилась пренебрежительно, мол, женщина — руководитель, ей нужно дома сидеть, да детей нянчить, а как это в ее возрасте у нее до сих пор нет детей? Сразу видно, что неправильная. Поэтому у нее постоянно уводили всех приличных соискателей, зачастую с подачки отдела кадров, где наблюдался некий местный серпентарий сплетен.

По итогу у Земфиры в отделе не было никого в постоянном найме — только оставшиеся стажеры, которые, конечно же, не проходили проверку, и их с треском увольняли, потому что переделывать за ними было вдвое дольше, чем делать все самому. Так и тащила Земфира весь отдел в одиночку, зачастую и без премии. Приходилось учитывать это и постоянно идти на уступки, потому что было стремно, что я как директор до сих пор не помог в разрешении ее конфликта с отделом кадров.

Впрочем ее это, кажется, мало задевало. Она продолжала слыть на всю компанию злобной фурией, водя дружбу только с Любовью Павловной, и терпеливо выслушивать все мои замечания и предложения.

Вот только сегодня под конец разговора я начал улавливать, что Земфира вот-вот взорвется, и причина явно не кроется в работе.

— Тебе есть что мне сказать? — осторожно поинтересовался я. При других руководителях мы общались на Вы, но при личной беседе не придерживались официоза.

— Да! — моментально вспыхнула она. — Какого черта ты связался с Отоньевой? Что никого поадекватнее не нашлось? Весь офис стоит на ушах, обсуждая вашу помолвку, а кто и вовсе утверждает, что это брак по залету. В шоке даже те, кто никогда никем не интересовался. Алина ваша аж побелела, когда всю эту информацию услышала.

— Что? — опешил я, пытаясь переварить всю сказанную информацию. — Какая, к черту, помолвка?

— А ты новости когда последний раз читал? — ехидно хмыкнул она. — Ладно, я пошла все твои указания выполнять — у меня тут работы выше крыши, а ты разберись уже со своей личной жизнь. То пусто, то бардак какой-то.

С этими словами Земфира покинула кабинет, а мне пришлось заниматься таким странным делом, как поиском последних статей о себе. И это просто какая-то чушь несусветная! Журналисты будто с ума посходили. И как я понял, не без помощи Виктории Отоньевой. Не уж то она серьезно думает, что пустословные заявления о том, что у нас все серьезно, и мы даже думаем о браке, заставят меня на ней жениться? Теперь понятно, почему на меня обижен Влад: всем плевать на его баттл на этом фоне. И Алина… Твою мать, даже боюсь представить, что она сейчас обо мне думает!

Я схватился за виски, пытаясь легким массажом, остановить подкатывающую боль. Понятия не имею, как все теперь разруливать. И хватит ли у меня на это нервов.

Алина

До конца рабочего дня оставалось буквально пять минут, поэтому я уже смело вычеркнула этот день в календаре, где уже начала обратный отсчет до увольнения. Обведенная розовым текстовыделителем дата вызывала во мне непонятный сгусток эмоций, от разочарования до радости.

— Алиночка, — тихо позвала меня Любовь Павловна слишком нервным тоном. Она только что вышла из кабинета начальника, и меня такой ее вид напугал. — Тебя Дмитрий Александрович просит.

Сердце упало в пятки. Ну почему? Почему, зная, что мне осталось здесь сидеть пару дней, нельзя от меня отстать?!

Выдохнув, встала и поправила юбку, разглаживая едва видные смятости в надежде успокоиться. Хотя чего волнуюсь? Ну поорет, и ладно.

— Вызывали? — спросила я, войдя в кабинет. Дмитрий сидел на своем кресле, почти что развалившись, и нервно (или злобно?) грыз кончик карандаша. Не замечала за ним такой привычки.

— Что происходит, Алина?

— Эм, — удивилась вопросу я, совершенно не зная, что на него отвечать. — А что происходит? Я вот увольняюсь. Ни за что не поверю, что у них до сих пор никто не увольнялся, так что процесс явно не в новинку.

Он резко подорвался на ноги, отчего я даже слегка покачнулась, думая, что сейчас побежит на меня с кулаками.

— Алина, хватит! — повысил голос Дмитрий.

— Да что хватит?! — не сдержалась сама. Какого чёрта он на меня орёт? Всё, он больше мне не босс! — Что хватит, Дмитрий Александрович?! У меня в пятницу последний рабочий день здесь, отстаньте уже от меня, пожалуйста! — взмолилась я.

В секунду он преодолел расстояние между нами и схватил меня за руку.

— Какой последний день, Алина?! — продолжал кричать начальник. — Вернешься в понедельник как миленькая!

— Нет! — резко вытащила свою кисть из его хватки. — Что вы вообще себе позволяете? Соблюдайте субординацию!

— Это я «соблюдайте субординацию»?! — взревел Дмитрий. — Ты только пришла, уже перевернула весь этот офис с ног на голову! Везде сунула свой нос: в документы, дела, ко мне. Везде!

— Не волнуйтесь, больше никуда не суну! Работайте, как хотите, живите, как хотите. Без меня!

Я уже хотела стремительно уйти, погромче хлопнув дверью, но босс вновь меня схватил, только теперь за талию, и рывком притянул к себе.

— Не хочу, — почти в губы прошептал мне он.

— Да сколько можно! — теперь завизжала я и начала барабанить мужчину по его груди, чтобы он, наконец, отпустил меня. Но Дмитрий был непоколебим. — Да отпусти ты уже меня! — совсем разгневалась я. Лупила его уже со всей силы. — Отпусти!

За секунду он заломил мои руки и закрыл рот поцелуем. Я брыкалась, как могла, но, в конце концов, успокоилась, обмякла и… ответила на поцелуй.

Мы целовались минут, наверное, пять, не меньше. И когда Дмитрий отстранился, его губы застыли в расстоянии пары миллиметров от моих, я поняла, что так мне не нравится. Положив руку ему на затылок, рывком притянула к себе обратно. Сквозь поцелуй почувствовала его улыбку.

Ответ на мою дерзость не заставил себя долго ждать: мужчина схватил меня за бедра, толкнул спиной к стене и резко оторвал от земли, закрепляя мои ноги у себя на бедрах.

— Что мы делаем? — в перерывах между поцелуями, буквально по слогам прошептала ему я.

— То, что давно уже нужно было, — хриплым рыком ответил мне Чацкий.

К своему стыду (или к своей радости?), у меня не было ни одной причины не согласиться.

Рывок — на нем не остается рубашки. Еще один — моя тоже улетела в противоположный конец кабинета.

— Тише, — шепчу на ухо Дмитрию я, когда слышу очередной его стон.

— Все уже ушли, — усмехнулся мне в шею он. — Да и к тому же, мне уже всё равно, пусть слышат.

Почему-то от этих слов стало еще приятнее: мы будто были на грани дозволенного, норовя в любую секунду попасться. Адреналин закипел в крови вместе с возбуждением, создавая адский коктейль из чувств. Казалось, кабинет, ранее наполненный лишь холодом всегда недовольного Дмитрия, теперь стал тем еще пеклом: было безумно душно и жарко. Но, черт побери, как же хорошо…

Алина

Сколько я слышала таких историй, скольким ухмылялась сама, когда наивная девушка, устраиваясь на работу, попадала в постель к начальнику. И вот теперь и я попалась в такую ситуацию. Аж смешно. Мне казалось, что с моей любовью к субординации, я никогда не окажусь в таком положении. Но в реальной жизни не успела моргнуть глазом и вах, вот уже лечу куда-то на крыльях любви.

После кратковременной вспышки страсти, будто помутнение рассудка было у обоих, ей-богу, когда приводили себя в порядок, было максимально неловко. Что дальше? Я спокойно (или неспокойно, тут уж как повезет) увольняюсь и делаем вид, что ничего не было? Боже, надо же было так вляпаться! Я совершенно не знаю, как себя вести в такой нелепой ситуации.