Я сильная и независимая. Подумаешь, минутная слабость. И не с таким справлялись. Дабы убедить себя в этом же, принялась разгребать слишком уж долгое время откладываемые важные дела. Подняла законы и, сделав из них выборку, отправила Ольге Леонидовне, жирно намекая, с чем я хочу пойти в суд.

На удивление это сработало без лишней борьбы — арендаторы съехали из квартиры в течение пары суток. Как тетя это провернула — понятия не имею, но, видимо, проблемы с судом она хотела еще меньше — без хорошего адвоката они бы это дело не выиграли, но он бы при этом сожрал кучу денег, что было бы сомнительной выгодой. Я лишь отделалась прослушиванием злобного сопения в трубку и причитаний, что недвижимость стоит и не работает.

В итоге пришлось пойти на уступку и мне — платить за их жилплощадь, что я якобы использую по своему усмотрению. И плевать, что максимум, что я хочу сделать — это дотравить клопов и порыдать над убитой комнатой. Все же для меня это более реальный вариант, нежели размен квартиры.

Тетя еще раз пыталась протолкнуть эту идею, но, снова встретив отказ, перестала настаивать. Черт, надеюсь, за этот год смогу рассчитаться с долгами отца, и надо будет все-таки поделить недвижимость. Или выкупить у тети ее долю. Чую, житья она мне не даст. Не дай Бог, еще что случится, так вообще асфальтным катком переедут, но заставят пойти у них на поводу.

Вернуться домой теперь было приятно. Пускай еще не было уверенности, что вся живность покинула ее навсегда. Пускай запах сигарет еще стоял в комнате, хотя я уже выкинула весь мусор и проветрила — со временем выветрится. Не так уж долго мужчины тут прожили, чтобы запах впитался в обои, а даже если так, то поменять их не такая уж и проблема.

Все решаемо, осталось лишь надеяться, что Вселенная не приготовила мне очередной ушат говна, чтобы я не расслаблялась.

Дмитрий

Ненавижу, когда головной офис находит классной идею вызвать меня «на ковер», ведь отчитать мог и по видеосвязи. Будто я сам не понимаю, что если аудит выпишет корректирующие мероприятия по финансовой части, меня к чертовой матери уволят. Нет, нужно было вызывать меня для этого в Москву и песочить во все стороны. И на что я надеялся, передавая Любовь Павловне, что командировка на два дня? Тут делов было на час. Ноль полезной информации, ничего нового, сплошные крики и мерение размерами половых органов. Бесят.

Выходя из офисного здания, сразу же купил себе билет на самолет обратно. Не хочу торчать в этой душной Москве еще день, выжидая купленный секретарем сапсан. К тому же душой я совсем не на работе, а дома.

Люблю летать самолетами. Поднимаясь в небо, оставляешь внизу все проблемы, которые царят на земле. Хотя бы полтора часа можешь побыть наедине с собой и тишиной внутри. Никто не отвлекает, не пишет и не звонит.

Как раз хотел подумать о происходящем в моей жизни. Я изначально знал, что мое присутствие, так еще и вместе с Алиной, на вечеринке у Влада, такая себе затея. Но нет, вновь пошел на поводу у друга, который никогда не отличался умом в своих авантюрах. И ради чего? Нет, компания Алины в столь красивом и даже откровенном платье была мне, на удивление, приятна. Но девушка пропала, будто Золушка, сбежавшая ровно в полночь. Вроде как платье не должно было испариться, а карета в виде моей машины не превратилась в тыкву.

Хотя, вероятно, я сам виноват: оставил девушку одну, отвлекся на неприятных знакомых. И тоже, ради чего? Чтобы эта мелкая выскочка вновь разыграла свой дешевый спектакль?

Устал. Надоело. К черту этих женщин. Одной не угодишь, вторая — достала.

По-настоящему волновало лишь одно: мне так и продолжали задерживать доставку необходимых лекарств для Фамусова.

— Э-эй, где моя самая любимая булочка? — тихо открыл в квартиру дверь я. Стоило сказать, как услышал цоканье по паркету. — Во-о-от моя булочка.

Фамусов, можно сказать, бежал ко мне и вилял своим хвостом с такой силой, что чуть не отбил краску со стен холла.

— Ну не беги, не беги, побереги себя, — опустился к собаке я, крепко обнимая его и чеша за ухом. В ответ мне пёс чуть ли не промурлыкал. — Я тоже скучал, хороший мой. — Буркнул. — Ну не ругайся, кто ж знал, что меня вызовут в эту проклятую Москву. Лучше расскажи, как ты тут без меня тусил.

Правильно говорят, что собаки порой умнее людей. Фамусов побежал в холл показывать весь свой арсенал игрушек, раскиданных по полу.

— Да ты, я смотрю, не скучал, — горько усмехнулся я, смотря на пса. Кажется, за эти сутки он стал седее. Но все еще не терял любви грызть игрушки. Правда, теперь он их скорее обсасывал. Фамусов взял с пола плюшевое сердечко и положил мне на колени. — И я тебя люблю, родной. Все у нас с тобой будет хорошо.

Надеюсь. Иначе быть не может, правда?

Алина Как минимум еще одно утро без Дмитрия Александровича, ура. Его сапсан только в час прибудет на Московский вокзал, а дальше он может вовсе не поехать в офис, а отправиться сразу домой. Я и надеялась на второй вариант, без него мне как-то… спокойнее на душе. Да, это банальная отсрочка неминуемых разборок, но… но, опять же, мне так легче. Пытаюсь надышаться перед смертью.

Однако я все-таки напряглась, когда Любови Павловны на начало рабочего дня не было. Проверила все мессенджеры, несколько раз смотрела, не пропустила ли какой звонок. Обычно, даже если женщина опаздывала (что на моей памяти было буквально раза два), она мне звонила. Сейчас же тишина. Странно. Позвоню сама.

— Доброе утро, — сказала я, как только на другом конце провода подняли трубку. — Любовь Павловна, я вас потеряла.

— Ой, Алиночка, прости, совсем дела плохи, не уследила за временем, хотела тебе раньше позвонить, — в какой-то суматохе начала секретарь. — Внуку плохо очень, скорую ждем, не будет меня сегодня. Подстрахуешь? Я потом все Дмитрию Александровичу объясню.

— Господи, конечно! — испугалась я. — Пусть внук выздоравливает. Не переживайте.

— Спасибо, дорогая. Все, я побежала, — тут же отключилась женщина.

Час от часу не легче. Я, конечно, справлюсь, но, чёрт, там же аудит. Кучу бумажной работы, которую нам нужно было вдвоем подготовить. А теперь… Ладно, Любовь Павловну нельзя в таком стечении обстоятельств винить. Всякое бывает, внук, конечно же, важнее.

Включила компьютер секретаря и настроила переадресовку всего. Скинув то, что уже успело прилететь, в ужасе сидела и смотрела на объем задач, пытаясь как-то проставить приоритеты всему. Волосы от ужаса стояли, голова шла кругом, тело было напряжено донельзя, но я успешно продвигалась. Пока меня вдруг не испугал звук поставленного на стол стакана с кофе.

Подняв голову, от неожиданности даже сначала не признала.

— Дмитрий Александрович? — в шоке спросила я, будто увидела тень отца Гамлета, не иначе. — Вы же только завтра…

— Да, но, как видишь, я тут, — бросил мне мужчина и тут же скрылся в своем кабинете, явно не желая дальше разговаривать. Только я не понимала почему: из-за меня? Или что-то уже успело испортить его настроение? Чёрт, надеюсь, что не из-за меня…

Опустила глаза и вспомнила о том, что начальник поставил передо мной стакан. Удивленно взяла его в руки. Это же та спешалти-кофейня, в которой я покупала ему зерно! В сердце что-то ёкнуло. Таращилась на этот стакан, будто там был не кофе, а спасение человечества от всех напастей.

Навряд ли он купил себе стаканчик, ему не понравилось и он передал другому. Может, он все-таки относится ко мне иначе? Хотя как иначе? Это просто небольшой жест заботы по отношению к своему сотруднику. Ничего более.

Но почему же я столько внимания этому уделяю? Нет, я просто не хочу верить, что это мелкий жест, не значащий ничего больше заботы руководителя. Боссы не понимают подчиненным кофе, не меняют под них мыло, не покупают им платья.

Или Дмитрий просто слишком добрый? Тоже как-то несуразно звучит. Даже если бы он и был таким, я не заслужила такой доброты. Или все-таки наши с ним взаимоотношения имеют шанс выйти за пределы связки руководитель-подчиненная?