Встреча оказалась неожиданной для обеих сторон и как это иногда бывает – началась с конной стычки. Я шёл в авангарде вместе с Виртом и подчинёнными ему рейтарами. Мы скакали прямо по полю, ввиду отсутствия дорог и не ожидали появления церковной армии так быстро. Впереди нас был густой лес, через который было просто невозможно хоть кого-то увидеть. Расстояние между нами было не меньше полутора километров, но идущая в авангарде церковников тяжёлая кавалерия, бросилась в бой сразу, как только завидела моих рейтаров. Причём пошли в атаку они обычным плотным клином, которым атаковал почти всегда.

- В атаку! – коротко скомандовал я, вытягивая из кобуры пистоль и пришпорил коня.

Сотни конских копыт стали сотрясать землю и две сотни конников двинули друг на друга. Церковники были значительно сильнее нас в ближнем бою и идти на сшибку с ними было бы чистым самоубийством, но не просто так Вирт сотнями часов муштровал кавалеристов, чтобы они не пользовали в бою полученные навыки.

Рыцари-братья Церкви неслись вперёд, содрогая землю копытами своих тяжёлых бронированных коней. Они были элитой старого мира, который ещё полагался на крепость доспехов и мощь заключённую в конском теле. Крепкие латные доспехи отразят любой клинок, копьё или тяжёлый топор, а острые пики с лёгкостью пробьют сразу несколько тел простой дешёвой пехоты. Они были прекрасно выучены, обучены бою, наполнены праведной яростью. Рыцари были готовы разорвать нас зубами, но всё же они не поспевали за временем, а Время, как известно, не щадит никого.

Я чувствовал, как за забралами шлемов улыбались рыцари, предвкушая славную битву и разгром старого противника до того уходящего безнаказанным. Я уже чувствовал, как коня под мной пробивает рыцарская пика, чувствовал, как моё тело рубят десятками ударов длинных кавалерийских мечей и тяжёлых топоров. Я явственно ощущал, как зовёт меня тьма и хихикает над моей кончиной Смерть. Но всё это было лишь иллюзией. Я сидел на спине коня, крепок стиснув поводья и вслух считал секунды до манёвра. Каждая секунда отбивалась в голове кузнечным молотом, но я понимал, что действовать раньше нужного просто нельзя. Наконец время пришло и я, схватился за рог на своей шее, выдувая в узкую горловину весь имеющийся в лёгких воздух. Рог пронзительно завыл и тут же до того крепкий строй рейтаров разошёлся на две части, обтекающих клин рыцарской конницы. Быстро остановить несущуюся вперёд тяжёлую конницу отнюдь не просто, и они проскакали дальше, пытаясь остановить коней, а мои кавалеристы оказались позади них, вновь собравшись в строй. Рейтары схватились за пистоли и в несколько рядов, сменяющих друг друга, пальнули в спины уходящим конникам.

Далеко не каждая пуля достигла цели, не каждая пробила защищающую спину сталь, но даже так обстрел оказался достаточно эффективным. Несколько рыцарей рухнули со своих сёдел, часть подстреленных скакунов стали быстро валиться с ног, подминая под собой застрявших в стременах наездников. Выстрели сразу развеяли уверенность рыцарей и теперь настала очередь моих рейтаров начать охоту.

Пока тяжёлые церковники разворачивали свой строй, заменяя выбитых от обстрела, рейтары устремились вперёд, вооружившись пистолями. Огонь открыли прямо на скаку, терзая и без того понёсший потери строй рыцарей. Братья-рыцари отличались своей храбростью, но получать потери от обстрела вёртких рейтар определённо не привыкли. Ещё раз они попытались атаковать моих конников в строю, но абсолютно ничего хорошего у них не получилось. Понеся ещё большие потери, они наконец рассыпались, полностью перейдя на личные схватки с рейтарами. Вот только этот шаг был слишком поздним. Наш численный перевес теперь уже был значительным и качество каждого отдельного воина было не столь важно. Как только у моих бойцов закончились заранее заряженные пистоли, то мы бросились в ближний бой.

Я ринулся прямиком на одного из церковных рыцарей. Он скакал на меня с поднятым для атаки мечом, где-то успев потерять свою пику. Моя сабля против его меча? Расклад далеко не худший.

Я уже представлял, как срублю его голову, но рыцарь оказался проворнее. Я лишь едва успел увидеть, как его меч врезается в кирасу на моей груди. Толстый металл выдержал удар, но заключённая мощь выбила меня из седла. Не будь у меня на голове шлема, то я бы серьёзно ударился головой о землю и наверняка бы даже отправился в небытие, но шлем выдержал.

Открыв глаза, я всмотрелся в серое небо Лагрики, наблюдая за тем, как плывут тяжёлые свинцовые облака. Они были неожиданно красивыми. Мало когда человек останавливается, чтобы посмотреть на красоту природы, хотя даже в таком сером унынии было нечто прекрасное. Картинка немного двоилась и звуки доносились словно сквозь вату. Вокруг кричали, звенела сталь, ржали лошади, но я сам спокойно лежал. Не хотелось подниматься, но о себе напоминала сабля, которую моя ладонь обхватила до побеления пальцев.

Неожиданно всё встало на свои места, и я наконец вспомнил, что лежу не на курорте, а развалился посреди кипящей вокруг битвы. Опомнился и успел встать на ноги как раз вовремя. Тот самый рыцарь успел развернуться своего скакуна и уже вновь нёсся в бой, понимая, что никуда я от него не денусь. Я же деваться и не собирался, а очень даже наоборот. Я устремился прямо к нему, взявшись за рукоять сабли двумя руками.

Обычно коням ноги не рубили, ведь дело это дюже сложное, но сейчас это был чуть ли не единственный способ выжить и одержать победу в противостоянии. Не будь моё оружие из этого сверхпрочного металла, то точно ничего бы не получилось, но сейчас передняя нога животного с лёгкостью отделилась, и всадник вместе со скакуном повалились на землю, бороздя тяжёлыми телами землю.

Я подбежал к придавленному рыцарю. Воин был в сознании и активно пытался снять с себя тяжеленное тело лошади, которая активно билась в предсмертных конвульсиях. Выхватив нож, я в два движения срезал кожаные петли, удерживающие шлем на голове всадника. Я не знаю зачем тогда так сделал, но было терзающее меня изнутри желание посмотреть в полные страха глаза воина. Наверняка ведь он думал, что война будет лёгкой и язычники потерпят разгромное поражение, но реальность оказалась куда сложнее. Мне хотелось напитаться его страхом, когда он увидит перед собой заточенный клинок, что принесёт ему смерть.

Вот только судьба решила и на этот раз нарушить мои планы. Я был готов увидеть любое другое лицо, но никак не лишённое волос полностью. Это был Вард, с которым мы уже во второй раз сталкивались на поле брани по разные стороны баррикад. Судя по широко раскрытым глазам церковника, он тоже желал увидеть далеко не меня.

Я осмотрелся в поисках помощи, осознавая, что не хочется мне убивать уже знакомого человека, который, не смотря на наше противостояние, относился ко мне с уважением, которое достигал далеко не каждый. Пока я возился и пытался снять тело коня с Варда, то мои рейтары уже расправлялись с остатками рыцарской конницы. Заметив меня, подскакал Вирт, при помощи которого и удалось вытянуть церковника из западни. Перехватив его руки для верности верёвкой, я перекинул Варда через седло поданного мне коня и спешно скомандовал отступление, понимая, что необходимо сообщить о столкновении основной массе моих воинов.

Моя армия смогла занять поле боя, поставив лагерь на небольшом холме этого зелёного поля, где только что столкнулась моя и церковная конница. Позиция позволяла удерживать предстоящее поле боя, да и хоть как-то нивелировала численное меньшинство моей армии. Враг же встал на другом конце поля, сразу же принявшись обустраивать лагерь, который они, похоже, покидать совсем не планировали.

В расставленном на вершине холма шатре я допрашивал Варда. Как оказалось, в ходе падения, он серьёзно повредил ногу и потому был искренне благодарен, когда его посадили на походный стул, пусть так и не освободили от сковывающих руки пут.

- Вард, лысая твоя башка, тебя как сюда вообще занесло?! – сокрушался я, - Я думал, что ты так и застрял в Ордене, а не попрёшься сюда на верную погибель!