Занятие прошло как в тумане, мое внимание металось между лекцией профессора и окружающими меня людьми. После занятий мне нужно было зайти в "Ящик Пандоры" и отдать свои коньки на заточку. Обед я пропустил, так что перекушу в кафе, как только разберусь с этим.

"Так, теперь давайте выучим то, что читали на прошлой неделе", — сказал профессор Вантабе.

Я потянулся за тетрадью. Вантабе был старомоден и не разрешал пользоваться ноутбуками и даже телефонами во время лекций. Он хотел, чтобы все делалось от руки.

Я взглянул на брата и увидел, что он сидит лицом к лицу с девушкой, которая сидела рядом с ним. Мои глаза сузились. Я не мог припомнить, чтобы он когда-нибудь был таким откровенным, особенно когда мы учились в одном классе. Может, ему было все равно? Он по-прежнему был спокоен, как обычно, но когда она протянула руку и коснулась его руки, он не отстранился. Напротив, он наклонился ближе и, казалось, помог ей с заданием. Это было несвойственно ему, который обычно держался особняком и редко предлагал помощь так открыто, особенно незнакомому человеку.

Я не мог не почувствовать прилив раздражения от увиденного. Это было лицемерием, я знал это. Я боролся с собственными непонятными чувствами к Сиенне и не мог смириться с тем, что Донован так легкомысленно относится к другой девушке, особенно когда у него есть Сиенна. Без предупреждения карандаш в моей руке сломался под давлением моей хватки.

Посмотрев на сломанный карандаш, я понял, что Дэмиен верно подметил мое мнение. Я был эмоционален, когда дело касалось ее, больше, чем хотел признать. Если бы я не был осторожен, то стал бы таким же, как Эрен, — неконтролируемый беспорядок эмоций. Мне нужно было отдалиться от нее, чтобы восстановить контроль над чувствами, которые грозили захлестнуть меня. Это был единственный способ сохранить самообладание и сосредоточиться на том, что действительно имело значение, — на моем будущем и карьере.

Если Донован хочет трахаться, это его дело. Не мое.

И если Сиенна не могла понять, что он ей не подходит, если она продолжала вскакивать, чтобы подать ему кофе, несмотря на то, как он с ней обращался, это тоже была не моя проблема.

Профессор Ватанабе завершил занятие, задав очередную главу для чтения, в которой обещал углубиться в сложности спортивного менеджмента. Когда студенты собрались, и шум разговоров заполнил комнату, я собрал свои вещи и направился к выходу, думая уже о следующем задании.

Не о брате.

Не о Сиенне.

Прибыв в "Ящик Пандоры", я ощутил знакомый холод катка. В вестибюле мне бросилась в глаза доска объявлений. На ней висело несколько листовок с объявлением о "Шайбах и тарелках" — ежегодном благотворительном мероприятии нашей команды, запланированном на среду перед выходными в День благодарения. Это было значимое событие, объединяющее хоккей и дело, но в этом году я не ждал его с нетерпением. Мысль об участии, о том, чтобы быть на виду, когда моя личная жизнь так неспокойна, была не слишком привлекательной. Именно поэтому я проигнорировал флаер "Хэллоуинского маскарада" — еще одного благотворительного мероприятия "Титана", на которое мне предстояло пойти.

Отбросив эти мысли в сторону, я направился к стойке с коньками. Обычно здесь кипела бурная деятельность, но в этот час было относительно тихо. Я поприветствовал сотрудника за стойкой и отдал свои коньки на заточку. Это рутинное занятие, часть моей обычной подготовки к играм и тренировкам, было почти терапевтическим. Это был один из немногих моментов в моем дне, когда я мог сосредоточиться на чем-то простом и понятном, отвлечься от сложностей, которые, казалось, преследовали меня повсюду.

Оставив коньки у персонала и повернувшись, чтобы уйти, я глубоко вздохнула, пытаясь проветрить голову. Холодный воздух катка освежал.

Пока я не увидел кого-то знакомого.

Сиенна.

Мне следует уйти. Она меня не видела, и это было хорошо.

Но тут она прикусила нижнюю губу, и в моей голове промелькнуло воспоминание о прошлой ночи, когда я видел, как она делала то же самое, пытаясь сдержать хныканье, а потом еще раз, пытаясь сдержать стоны удовольствия, когда она ласкала себя мыслями обо мне.

Черт.

Мои ноги двинулись с места раньше, чем голова успела за ними ухватиться.

Пока я пробирался по катку, мои глаза случайно зацепились за Сиенну, стоявшую у самого бортика. Ее взгляд метался между часами на табло и дверью. Было ясно, что она кого-то ждет, и я не мог не задаться вопросом, кто бы это мог быть.

Ее светлые клубничные волосы были убраны с лица в беспорядочный хвост, а глаза горели предвкушением. Сегодня она была одета в свой наряд для фигурного катания, готовая выйти на лед. В ее наряде сочетались функциональность и стиль, обеспечивая свободу движений, необходимую для выступлений.

Мой взгляд упал на ее коньки. Они были те же самые, которые она носила последние два года, и это было видно. Износ был очевиден, и это свидетельствовало о том, что ей пора менять пару. Почему Донован не позаботился об этом? Он наверняка знал, что они ей нужны. Но я быстро отогнал эту мысль, напомнив себе, что то, как Донован относится к своей девушке, меня не касается.

Мне пора уходить.

Но я остановился прямо за ее спиной. "Привет".

Она слегка подпрыгнула от неожиданности, услышав мой голос.

"Адриан", — сказала она с ноткой удивления в голосе и улыбкой. "Я тебя там не видела".

Разочарование, мелькнувшее в глазах Сиенны, когда она поняла, что это я, а не кто-то другой — предположительно Донован, — всколыхнуло что-то внутри меня. Я почувствовал внезапную вспышку гнева, но быстро сдержал ее, сохранив нейтральное выражение лица.

Видишь? сказал голос в моей голове, подозрительно похожий на голос Дэмиена. Эмоциональный.

"Что ты здесь делаешь?" спросил я.

"Я работаю над своим курсовым проектом, но…" Ее голос прервался, в нем слышалось невысказанное разочарование.

"Но?" Я надавил на нее, подняв брови в молчаливом побуждении продолжать.

Она покачала головой, в ее глазах мелькнул намек на покорность. "Донован должен был прийти пятнадцать минут назад, чтобы помочь мне с хореографией", — сказала она. "Я писала ему, но он не ответил. Разве у вас не было совместных занятий до этого? Он тебе что-нибудь сказал?"

Ситуация была типичной, но она меня раздражала.

Я покачал головой. "У меня есть немного времени", — сказал я. "Я могу помочь тебе, если хочешь".

Она подняла на меня взгляд, ее глаза ненадолго встретились с моими, прежде чем она отвернулась, ее щеки окрасились румянцем. "Все в порядке", — быстро сказала она. "Я подожду Донована".

В Сиенне было что-то неоспоримо красивое, когда она краснела, — естественный, незащищенный момент, который раскрывал больше, чем она, возможно, намеревалась. Но мне не понравились слова, сорвавшиеся с ее губ. Они были столь же смертоносны, сколь и невинны.

"Что ж, возможно, тебе придется подождать", — пробормотал я. Донован, похоже, был намерен помочь Карин с заданием "Переговоры о контракте", когда я уходил с урока. Если передумаешь, ты знаешь, где меня найти".

Не дожидаясь ее ответа, я повернулся и ушел. Это был мелочный поступок, но в тот момент мне было все равно.

Сиенна должна была увидеть, что Донован не так предан, как она считала, и если ей придется узнать это тяжелым путем, то так тому и быть.

И я был более чем счастлив стать тем, кто научит ее.

9

Сиенна

Где был Донован?

Пока я ждала в холодной тишине "Ящика Пандоры", наблюдая за тем, как тикают минуты, первоначальный всплеск разочарования медленно превратился в искру гнева. Донован обещал помочь мне с курсовым проектом — важнейшим элементом для поддержания моей стипендии, но я была здесь одна.

Я бросала взгляд на вход каждый раз, когда кто-то проходил мимо, но Донована нигде не было видно. Я отправила еще одно сообщение, мои пальцы печатали слова. Но по мере того как часы продолжали неумолимо шагать вперед, реальность ситуации становилась все более очевидной.