Он был более мощным, более насыщенным, чем когда я был с той девушкой.

Я не был уверен, что мне нравится чувствовать так много, когда вокруг меня тщательно выстроены стены, даже во время секса, чтобы я не чувствовал ничего.

Но, блядь… даже когда я кончил, наблюдая за ней, это было похоже на удар кувалдой по моей гребаной груди.

Что, блядь, она со мной делала?

"Блядь", — прошептала она, прерывая мои мысли. "Блядь, блядь, блядь. Что, блядь, я делаю?"

Медленно я отпустил хватку на члене и поправил штаны, вытирая пальцами излишки кончи. Сердце колотилось в груди, пока я восстанавливал самообладание.

Наконец мне удалось оторваться от стены, и мой взгляд задержался на Сиенне еще на мгновение. Она все еще задыхалась, ее тело сотрясалось от собственного оргазма.

В ее голосе звучало сожаление, и меньше всего мне хотелось услышать, как она произносит мое имя в таком тоне.

Ненависть заполнила мою грудь.

Ненависть к брату за то, что он забрал ее у меня.

Ненависть за то, что она еще не принадлежала мне.

И ненависть к ней за то, что она превратила меня в жалкую оболочку человека, которым я себя считал.

Я больше не узнавал себя, и это пугало меня больше всего.

7

Сиенна

На следующее утро я проснулась, чувствуя себя не отдохнувшей и не выспавшейся. Сон был некрепким, а когда мне все же удавалось задремать, мои сны были наполнены образами Адриана. Это было тревожно, так ярко он всплывал в моем подсознании, несмотря на то, что я часто вытесняла его из своих мыслей.

Приняв долгий горячий душ, чтобы смыть с себя усталость и остатки снов, я завернулась в халат и направилась вниз. Мои мысли были заняты только одним: кофе. Мне нужен был кофеин, чтобы стряхнуть с себя затянувшуюся сонливость и спутанные эмоции, которые оставила во мне эта ночь.

Дойдя до кухни, я с удивлением обнаружила, что Адриан уже там; кофе был готов. Он стоял у стойки, спиной ко мне, и наливал себе чашку. Внешность Адриана была поразительной: темные волосы, слегка спадающие на лоб, и резкие, угловатые черты лица, придававшие ему таинственный, почти загадочный вид. Его поза была расслабленной, но в то же время настороженной, и когда он повернулся, чтобы подтвердить мое присутствие, его глаза встретились с моими — они были темными, напряженными и содержали глубину, которую трудно было прочесть.

Я ненавидела, когда мое сердце учащенно билось при виде его. Это было неохотное влечение, которое я не хотела признавать, особенно потому, что я была с Донованом. И все же нельзя было отрицать тягу, которую я чувствовала к Адриану, — магнетическую силу, которая, казалось, притягивала меня, несмотря на все мои усилия сопротивляться ей. Напряжение прошлой ночи витало в воздухе между нами, являясь негласным признанием тех моментов, которые мы разделили, и неизведанной территории, которая лежала впереди.

Оглядывая кухню, я невольно искала хоть какие-то признаки черноволосой девушки, которая была с Адрианом прошлой ночью. Я не могла не задаться вопросом, здесь ли она еще, и этот вопрос не давал мне покоя, несмотря на мои попытки отмахнуться от него как от неважного.

Потому что меня это не должно волновать.

Я действительно, действительно не должна.

Но мне было не все равно.

Адриан взял чашку со стеллажа с кружками на дальней стене кухни, когда я заняла место у острова. "Ее здесь нет", — сказал он, не глядя на меня.

Я ненавидела высокомерие в его тоне, намек на то, что он точно знает, что я ищу.

Кого я искала.

Это было тревожно, как будто он мог читать мои мысли. Таланты Адриана казались безграничными, его способность преуспевать почти во всем, за что бы он ни брался, была хорошо известна. Он был прирожденным спортсменом, будь то спорт, учеба или умение читать людей. Его исключительные способности стали одной из причин того, что два года назад он был выбран первым на драфте, и этот факт создавал напряженность между ним и Донованом. В отличие от Адриана, Донован не обладал такими способностями, и, хотя он никогда бы в этом не признался, я чувствовал, что он затаил глубокую обиду на старшего брата за его способности.

"Я не понимаю, о чем ты говоришь", — ответила я, стараясь сохранить фасад безразличия.

"Не надо", — твердо сказал Адриан, его взгляд остановился на моем. "Ты можешь лгать моему брату. Ты можешь лгать себе. Но я не позволю тебе лгать мне". Он протянул мне чашку с кофе, выражение его лица стало серьезным. "Тебе не все равно, где она. И я сообщаю тебе, что она ушла вчера вечером. После."

После.

После того, как он трахнул ее.

После того, как я наблюдала.

После того, как он развалился прямо у меня на глазах, и я видела, как Адриан наконец-то проявил хоть какие-то эмоции на своем идеально вылепленном лице. То, что это было с какой-то случайной девушкой…

Нет.

Не волнует.

Адриан достал из холодильника сливочник и протянул мне без спроса. Я взяла его, тихо поблагодарив. Может, он меня и раздражал, но я не собиралась умирать на холме, где меня увидят без чего-то сладкого в кофе.

"Что ж, — сказал я, наблюдая, как белый сливочный раствор смешивается с черным кофе. "Надеюсь, ты нашел то, что искал".

"Я нашел достаточно". Он сделал глоток кофе, облокотившись на край стойки. "Надеюсь, ты тоже".

Мои щеки окрасились в розовый цвет, и я не могла смотреть на него. "Я не понимаю, о чем ты говоришь", — повторила я.

Когда напряжение в воздухе стало нарастать, Адриан сделал шаг ко мне, не сводя с меня глаз. "Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю", — сказал он.

От его слов у меня по позвоночнику пробежала дрожь, и я не могла не почувствовать всплеск желания, которое, казалось, поднималось из самой глубины моего существа. Я хотела отрицать это, оттолкнуть его, но правда заключалась в том, что я этого не делала. Или… может быть, было. Я не знала.

Наблюдая за Адрианом с той девушкой…

Я хотела этого.

Но я хотела этого с ним.

И я ненавидела себя за то, что ревновала к какой-то девушке, которую Адриан не помнил, в то время как я была так влюблена в Донована с тех пор, как даже не могла себя вспомнить, и теперь, когда я наконец-то была с ним, я фантазировала о его брате.

Я думала о прошлой ночи, о том, как мне нужно было снять напряжение в теле после всего, и как я дала себе разрешение подумать об Адриане… хотя бы раз… потому что мне это было необходимо. Только так я могла кончить.

И это чувство…

Я хотела знать, как эти длинные пальцы будут ощущаться на моем теле, заставит ли он меня кричать так, как это сделала девушка. Ей было все равно, слышат ли ее другие люди, казалось, она не обращала внимания на непристойные хлюпающие звуки, с которыми его тело входило в ее тело. На самом деле ей было наплевать на все это, потому что Адриан заставлял ее чувствовать себя так хорошо, а я хотела, чтобы он заставлял меня чувствовать то же самое. Это было магнитное притяжение, которое, казалось, не поддавалось никакой логике и разуму, и я знала, что бессильна против него.

Черт, я была чудовищем.

Ужасный человек.

Я не заслуживала Донована. Неудивительно, что он был зол на меня.

Я наблюдала за тем, как он придвигается все ближе, тепло его тела проникало сквозь ткань рубашки. Он наклонился, его губы оказались в нескольких дюймах от моих, и я почувствовала его дыхание на своей коже.

"Что ты хочешь от меня?" спросила я, мой голос был едва выше шепота.

Я должна отстраниться.

Я должна была.

Но…

я не могла.

Он был огнем, прекрасным и могущественным, а я — глупым мотыльком, которому было все равно, насколько он опасен. Я продолжала лететь к нему, думая, что результат будет каким угодно, только не обжигающим.

Его взгляд упал на мои губы, и мое сердце снова подпрыгнуло.

Поцелует ли он меня?