Позволю ли я ему?

Он только что трахнул какую-то шлюху прошлой ночью, а ты позволишь ему поцеловать себя?

Я откинула голову назад.

Голос был прав.

"Может, тебе стоит ей позвонить", — сказала я. Я поняла, что, возможно, переборщила с кремом. "Может, вам нужно снова пообщаться?"

"Так вот чем мы занимались?" Его губы изогнулись в забавной ухмылке. "Потусоваться?"

"Ну…"

"Я трахнул ее", — сказал он. "Я трахал ее, и только когда я увидел, что ты наблюдаешь за нами, я почувствовал с ней хоть что-то".

Я сжалась от его признания, едва не подавившись кофе. Последнее, что мне было нужно, — это кофейное пятно на моей униформе. Я еще не стирала, и у меня не было запасной рубашки. Может, у Донована и есть все деньги мира, но я ни за что не попрошу их взаймы.

"Тебе понравилось?" — спросил он, склонив голову набок. "Тебе понравилось смотреть, как я ее трахаю?"

"Нет", — резко ответила я, стараясь скрыть правду в своем голосе. Я не могла дать ему понять, что он меня задел, что он хоть как-то повлиял на меня. Но я чувствовала, как жар поднимается по моим щекам. "Это было… Я не хотела…"

"Ты снова лжешь", — сказал он, наклонившись вперед через остров. Ему было все равно, что он приближается ко мне, и я снова не отстранилась. "Я помню, что в какой-то момент ты отвернулась. Я не видела твоих глаз, но чувствовала их на себе. Я знал, что ты смотришь — ты не можешь этого отрицать". Его взгляд был прикован к моим глазам, его интенсивность была непоколебимой.

Казалось, что комната закрывается, и я чувствовала, как между нами проскакивает электричество. Сердце колотилось в груди, и я изо всех сил старалась сохранить ровное дыхание. Напряжение между нами было сильным и тяжелым, и я чувствовала себя так, будто стою на краю пропасти чего-то опасного, но неоспоримо соблазнительного.

"А потом ты оглянулась", — продолжил он. "Я увидел это в твоих глазах — желание, голод, потребность обладать. И я понял, что ты тоже этого хочешь. Ты хотела меня, даже если это не имело смысла, даже если это неправильно".

Со скоростью, заставившей мое сердце пропустить удар, Адриан сократил расстояние между нами, его глаза все еще держали мои в заложниках. Его рука коснулась моей щеки, и меня пронзила волна тепла.

"Ты можешь отрицать это сколько угодно", — прошептал он, его дыхание коснулось моих губ. "Но я видел это в твоих глазах — правду, голод, потребность. И я тоже не могу этого отрицать".

Я тяжело сглотнула, дыхание стало неглубоким. Я знала, что должна отстраниться, должна остановить это, пока все не зашло слишком далеко. Но желание, которое росло во мне, потребность почувствовать что-то настоящее, было слишком сильным, чтобы сопротивляться.

Адриан нахмурил брови, а потом вдруг убрал руку с моего лица и переместился за остров так быстро, что я подумала, что мне привиделось, будто он вообще здесь был.

Без предупреждения Донован вошел на кухню с легкостью и грацией хорошо выспавшегося человека, совершенно не обращая внимания на напряжение, витавшее в воздухе. Я быстро встала, чтобы налить ему чашку кофе, стремясь преодолеть пропасть, образовавшуюся между нами прошлой ночью. Я чувствовала на себе неодобрительный взгляд Адриана, но предпочла проигнорировать его, сосредоточившись на Доноване.

На человеке, на котором я должна быть сосредоточена.

На том, о ком я должна фантазировать поздно ночью.

А не на его старшем брате.

"Доброе утро", — сказала я, предлагая ему кофе. "Как спалось?"

Донован взял чашку, его взгляд переместился на меня. "Нормально", — коротко ответил он. "Готова отправиться на занятия? Ты идешь?"

Я кивнула. "Да, только почищу зубы".

Повернувшись к Адриану, Донован спросил: "Что ты делаешь в такую рань?"

"Не то чтобы это было твоим делом, но у меня утреннее катание". Адриан ответил отрывисто, с нотками раздражения. "В среду у нас домашнее открытие, и тренер Морган хочет, чтобы мы выходили на лед каждое утро". Он поставил чашку с кофе в раковину. "Тебе понравилась вечеринка? Вы провели немало времени в доме с привидениями, не так ли?" Его тон был непринужденным, но в нем чувствовалась скрытая резкость, тонкий укол, который не остался незамеченным.

Казалось, вопрос повис в воздухе, заряженный невысказанным напряжением. Я затаила дыхание, ожидая ответа Донована, с болью осознавая сложные подводные течения, возникающие между братьями.

Донован бесстрастно пожал плечами, как будто вопрос не имел особого значения. "Не дольше, чем вы двое", — ответил он, отмахнувшись от подразумеваемого обвинения с непринужденным безразличием.

Ухмылка Адриана слегка расширилась. "Как ловко ты избегаешь признания, не так ли, младший брат?" Его тон был дразнящим, но в его словах чувствовалась острота, скрытый под поверхностью вызов.

"Я не знаю, что ты имеешь в виду", — ответил Донован, его голос был ровным.

Затем взгляд Адриана переместился на меня. "Да", — сказал он с укором. "Кажется, вокруг много такого, не так ли?"

С этими словами Адриан повернулся и зашагал вверх по лестнице, оставляя в воздухе томительное напряжение. Я смотрела, как он поднимается, и каждый шаг напоминал мне о сложностях, в которые я была втянута.

"Ну как?" Голос Донована вернул меня в настоящее. Он взял кофе из моих рук. "Ты идешь или нет?"

Вырвавшись из задумчивости, я поспешила наверх, чтобы почистить зубы и взять сумку с учебниками. Проходя мимо комнаты Адриана, я заметила, что его дверь снова слегка приоткрыта. Меня охватило искушение заглянуть внутрь, чтобы заглянуть в его личный мир. Но на этот раз я заставила себя идти дальше, не поддаваясь любопытству, которое овладело мной накануне вечером.

Я спустилась к машине, где меня ждал Донован. Утренний воздух был прохладным и хрустящим. Положив сумку с учебниками на заднее сиденье, я приготовилась к поездке в кампус. Донован плавно выехал из гаража, но тишина, окутавшая нас внутри машины, не была комфортной. Напряжение было ощутимым, осязаемым присутствием, которое, казалось, заполняло каждый дюйм пространства между нами.

Я ненавидела эту неопределенность, эту тревогу. Я все еще не знала, обиделся ли на меня Донован из-за инцидента в доме с привидениями, и меня мучил вопрос о том, что могло произойти между ним и девушкой на вечеринке. Мои собственные действия, вчерашний вечер с Адрианом, заставили меня усомниться в том, что я вообще имела право чувствовать себя настолько несчастной. Смятение и чувство вины бурлили во мне, это была бурная смесь эмоций, которую я никак не могла распутать.

Собравшись с духом, я нарушила молчание. "Ты злишься на меня?" Слова прозвучали неуверенно, мой голос показался неестественно громким на фоне тихого гула машины.

Донован отреагировал мгновенно, его тон был ровным. "Почему я должен на тебя злиться? Есть что-то, что ты сделала, что могло бы меня разозлить?" Он взглянул на меня уголком глаза, а затем сосредоточился на чем-то своем.

Его ответ лишь затянул узел в моем животе. Я стиснула зубы, борясь с разочарованием, которое грозило выплеснуться наружу. "Нет", — ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. "Просто мне кажется, что ты избегаешь меня…"

"Сиенна, я не могу контролировать твои чувства", — прервал он, его слова были твердыми. "Или то, как ты проецируешь их на меня. Я не сержусь на тебя. Не превращай это в ссору".

Его отказ прозвучал как холодный удар реальности. Я сидела, замолчав, и смотрела в окно на проплывающие мимо пейзажи. Слова, которые я хотела сказать, вопросы, которые хотела задать, так и остались невысказанными. Расстояние между нами было как никогда велико, и я не знала, как его преодолеть. По мере того как мы ехали дальше, чувство тревоги оседало все глубже, тяжелым грузом висело в воздухе, оставаясь неразрешенным.