По пути договорился с Емельяновым на мелкий ремонт по дому, отправил заказ в лавку и императорский винный дом. Поздравил Головина в ответ на сообщение, что он снова обедает с дамой. Сделал заказ некоторых ингредиентов у Батиста и наконец назначил встречу с природницей.

— Что-то я забыл… — задумчиво сказал я мобильнику, когда машина подъехала к дому. — Точно нужно нанять помощника.

Успел я лишь сообщить деду радостные новости и пообедать.

«Через два часа» — пришло мне сообщение от Казаринова.

Я удивился. Не думал, что Пархомов так быстро согласится на встречу. А как же тщательная подготовка и старое доброе — потянуть время? Либо барон недалек, либо действительно замыслил дурное.

Поэтому я взял с собой кинжал. Немного подумал — и взял второй, поменьше.

Оставшееся время я посвятил медитации.

Связка жизни и смерти немало пострадала из-за моего желания сделать артефакты как можно скорее. Поддался азарту и не подумал, что вскоре может понадобиться чистая сила.

Надеяться на то, что барон не идиот это одно. Быть готовым, что полный идиот — другое. Я вообще нередко замечал у людей склонность к подобному.

Наступил вечер, так что в юстиц-коллегии было относительно спокойно. По-прежнему много народа, но никто не носился и разговоры звучали тише. Закатное солнце проникало сквозь высокие арочные окна и делало зрелище ещё более умиротворяющим.

Казаринов не стал утруждаться и занимать для встречи один из специальных залов. Устроил всё в своей каморке.

Барон Пархомов уже был на месте. Как и в прошлый раз — идеальный костюм, аксессуары и прическа. Вот только лицо скривилось от обстановки. Василий сидел на самом краешке старого стула и сверлил презрительным взглядом юриста, который вообще не обращал на того внимания, уткнувшись в бумаги.

Хорошо хоть дохлого голубя не положил на стол.

Я поздоровался и получил от барона важный кивок, а от теневика жест рукой на второй стул. Устроившись там, я расслабленно откинулся на спинку, молясь чтобы она не отвалилась. Сложил руки на груди и скучающе уставился в окно.

Молчание затягивалось и мне это дало возможность осторожно прощупать Пархомова. Конечно «спящие» амулеты или артефакты засечь было невозможно даже внеранговому одаренному. Да и стоили такие баснословных денег.

Барон, на первый взгляд, был почти чист. Фонил перстень на мизинце — похоже на физическое усиление. Едва заметна была и отметка мага смерти. Клятва тоже находилась в режиме ожидания.

Зато и Казаринова что-то было в кармане штанов. Что-то мощное и отлично экранированное. И веяло от этой вещицы сплетением множества сил.

Интересный у него артефакт, вот бы взглянуть…

Первым не выдержал конечно же Пархомов:

— Ну и чего мы ждем?

Михаил поднял взгляд и изобразил невинное удивление. Парень нахмурился, словно вспоминая зачем мы тут вообще собрались, и его «озарило»:

— Ну так, ваше благородие, можем и начать!

Пархомов раздраженно поморщился и благосклонно взмахнул рукой.

Юрист залез в ящик стола и долго там искал нужное. Я еле сдерживался, чтобы не рассмеяться — барон закипал молча, равномерно заливаясь краской. В итоге Михаил достал лист с отпечатком кружки и бережно положил перед Пархомовым:

— Вот, перевод на указанную в закладной сумму, с учетом всех процентов, распишитесь и подтвердите в банке.

Барон так снисходительно усмехнулся, что у Казаринова на миг слетела маска и даже мне стало не по себе. Вот только Василий этого не заметил и вкрадчиво произнес:

— Сначала я проверю законность заказа и кто…

— А вот с этим я могу помочь! — громогласно объявил с порога сенатор. — Граф Христофор Георгиевич Воронцов, действующий сенатор и тайный советник. И, собственно, заказчик.

Как подгадал самый нужный момент для помпезного появления. Скорее всего так и сделал.

Пархомова мне стало жаль на какой-то очень короткий миг. Очень короткий. Выдержка его покинула и он не сразу ответил.

— Ваше… превосходительство, — барон вскочил и поклонился.

— Верно, барон, верно, — Воронцов подошел, похлопал побледневшего Пархомова по плечу и нажал, усаживая обратно. — Я на службе. И с радостью выступлю гарантом этой встречи.

Я уловил, как граф обменялся с Михаилом теплыми взглядами. Ну точно бастард.

— Много времени это же не займет? — ласково спросил Христофор Георгиевич, занимая последний стул. — Я человек занятой, как вы понимаете.

— Понимаем, — затравленно ответил барон и всё же начал: — Но наш договор…

— Михаил Алексеевич прекрасный юрист, прекрасный, — перебил его сенатор. — Я уверен, что ни один пункт вашего договора не улизнул от его внимания. Что же касается источника денег и надежности заказчика, то вот он я. И даю слово чести, что всё в рамках закона и заключенного договора.

Я не вмешивался, просто наслаждался зрелищем. Пусть развлекаются.

Мне было интересно, ведь загадочный князь, имя которого Казаринов так и не сообщил, не мог не знать про Воронцова, его положение, отношение к нашей семье и заказ. Что можно противопоставить слову дворянина? Если только…

Меня осенило. Слово другого дворянина, занимающего более высокое положение. Самого князя. Я поймал понимающий взгляд теневика. Он слегка мотнул головой — не время.

— У меня есть свидетель, — голос барона стал более уверенным. — Что для исполнения вашего заказа, ваше превосходительство, были использованы материалы, добытые незаконным путем.

— Да что вы? — так искренне удивился сенатор, что я почти поверил. — И где этот свидетель?

И они вдвоем с Казариновым выжидающе уставились на Пархомова.

Я нахмурился — эти двое явно сговорились за моей спиной. Пусть во благо, но какого черта я об этом не знал?

Барон с нескрываемым торжеством извлек из внутреннего кармана телефон и кого-то вызывал. Секунды бежали одна за другой, никто не отвечал. Пархомов непонимающе посмотрел на устройство и снова вызвал, с тем же результатом.

Вот теперь он начинал паниковать. Мы молча ожидали. А я ощущал эмоции барона — абсолютная растерянность и зарождающийся страх. Всё пошло не по плану.

— Что, ваше благородие, никто не отвечает? — заботливо поинтересовался юрист. — Видимо очень занят сейчас. Так бывает. Но это неважно, ведь в договоре нет ни слова про какие-либо материалы, только про источник денежных средств. А он абсолютно законный, что вам лично подтвердил граф Воронцов. Так?

— Так, — помрачнел Пархомов.

— Тогда подтверждайте получение денег и подписывайте мирное соглашение, — стальным голосом приказал сенатор. — И не задерживайте меня более.

Барон обреченно смотрел на протянутую Казариновым ручку. Вдруг его эмоции резко поменялись, в них появилось злорадство и какое-то лютое отчаяние. Я напрягся и внимательно следил за каждым его движением.

Время чуть замедлилось.

Вот он сверяется с банковскими данными и подтверждает в мобильнике перевод. Вот берет ручку и не глядя ставит размашистую подпись.

Вот согнулся мизинец с перстнем и левая рука потянулась к правой…

Резкая вспышка темной магии и я бросился к барону, на лету выхватывая кинжал. Видел, как вытягиваются лица остальных. Как юрист тянется к своему карману — слишком медленно.

Во мне забурлила сила, придавая скорости. Я схватил Пархомова за запястье, воткнул лезвие между пальцами и один резким движением отрезал мизинец, отбрасывая его в сторону.

Я действовал на инстинкте — прикасаться к активированному артефакту смерти было нельзя.

Палец упал на пол, а барон заорал во весь голос, схватившись за руку.

Где-то взвыла тревога — сработали сигнальные артефакты.

Воронцов застыл с каменным выражением лица, а вот Михаил вскочил и одним ударом вырубил скулящего от боли барона. И откуда только в таком тщедушном столько силы?

Но восхищаться способностями теневика я не стал. Меня распирала злость.

Хотелось их отругать, устроили тут игры! Загнанный в угол враг пойдет на всё, лишь бы не проиграть. Заберет с собой, если только такой выбор. А у барона выбор был простой — умереть в мучениях от рук мага смерти или быстро сейчас, заодно прихватив нас.