— Зачем же вы тогда упорно ставите нас в пару?

— За тем, курсант, что ни у вас, ни у курсанта Босхо в классе нет достойных противников. И за тем, что лишь при встрече с по-настоящему сильным соперником вы можете чему-то научиться…

Я тогда крепко задумался над этими словами, а сейчас вот вспомнил и совсем иначе взглянул на торжествующе усмехнувшегося Босхо.

Айрд Босхо… младший род… мальчишка, который искренне считает меня своим врагом.

Что ж, когда-то я сетовал, что мне не на ком отрабатывать удары? Так вот она, моя спортивная груша и макивара. Ну и что, что он выше, сильнее и крепче? Ну и что, что в плане магии он пока сильнее? Какая разница, каких размеров у меня будет манекен? Главное, что не магия принимает решения, что и как мне делать, а я сам.

И вот когда я наконец определился с отношением к противнику, все остальное потеряло значение. Его сила, магия, его неистовое стремление как можно сильнее меня унизить…

Не знаю как, но я резко успокоился. Расслабился. А потом нащупал в себе нечто новое, ценное, то, что у меня было изначально, но к чему я раньше осознанно не тянулся, и без колебаний ему отдался, каждой клеточкой тела чувствуя, как обволакивает меня изнутри и снаружи тепло проснувшегося дара. Слыша его неистовую силу. Жадно впитывая запах стремительно приближающейся грозы. Ощущая смутное напряжение в воздухе, какое бывает перед тем, как в почерневшем небе раздастся первый, самый мощный и оглушительный раскат грома…

И он пришел, этот гром.

Грянул у меня в ушах. Затрещал под куполом, словно перенасыщенный электричеством воздух.

И вот тогда я понял, чего именно хочу и каким будет наш сегодняшний поединок. После чего открыл глаза и удовлетворенно кивнул, обнаружив, что моих молний за это время стало существенно больше. Причем все они сейчас плотно укрывали мою кожу полноценным, сверкающим, хотя и несколько колючим доспехом. По моему телу и волосам время от времени проскакивали крошечные молнии. Такие же молнии время от времени срывались с моих пальцев, носа и даже ушей. Тогда как щит и меч приобрели гораздо более внушительные размеры. Так, как я сейчас и хотел.

Мы замерли с Босхо друга напротив друга, как два бойца… два рыцаря, блин, круглого стола короля Артура. Он в своем огненном доспехе и с двумя мечами. И я в электрической броне и с раздраженно шипящей, плюющейся молнией в руках.

Больше, в общем-то, ничего и не понадобилось. Босхо, едва увидел, в кого я превратился, хрипло взревел и кинулся в стремительную, резкую, воистину самоубийственную атаку, стремясь раздавить, растоптать, уничтожить упрямую козявку, которая столько времени пыталась ему противостоять.

А я стоял и просто ждал, откуда-то точно зная, что Айрд уже проиграл.

Отдав предпочтение сразу двум мечам, а не мечу и щиту… выбрав эффектную картинку вместо действительно хорошей экипировки… погнавшись за антуражем и напрочь позабыв, что внутри купола есть только я и он, он уже сейчас, пока бежал в мою сторону, окутываясь неистово ревущим огнем, действительно проиграл, причем окончательно и бесповоротно.

При этом я поначалу даже не понял, откуда во мне взялась эта странная уверенность. Откуда пришла эта необъяснимая легкость мыслей и четкое понимание рисунка боя.

«Гормональный фон в норме, — тихонько и, как мне показалось, с ноткой удивления прошептала Эмма. — Коррекция не требуется. Фиксируется стабильный уверенный рост ментальных показателей и показателей активности магического дара. Критических сбоев не зафиксировано».

Отлично.

Я встретил клинок Босхо на свой искрящийся щит и, без раздумий ударив в ответ, блокировал второй удар.

Что это было… откуда это пришло… из каких глубин подсознания всплыло?

Если в первую нашу сходку я еще как-то думал, оценивал, сомневался, гадал, думал, как оно будет и действительно ли стоит ввязываться в неравный бой, то теперь это бесследно ушло. Я просто знал, как это будет и как нужно двигаться, чтобы успешно гасить его удары. Знал, как развернуть щит, чтобы чужой меч соскользнул с него, при этом не причинив мне вреда. Знал, когда отступить. Знал, когда поднырнуть под чужую руку… кажется, я впервые ощутил, что же это такое — понимание схватки. И что нужно сделать, чтобы она пошла именно по тому пути, какой был нужен мне.

В какой-то миг я даже ощутил, что мне снова показывают на удивление яркий, живой и красочный фильм, где такой же воин в серебристой броне сражается с невидимым противником. Вот только теперь этим воином был я. Фильм, когда-то крутившийся у меня в голове, превратился в реальность. И я стал им, тем безымянным бойцом. Не повторял за ним, а вместо него делал все те движения, что некогда были лишь на экране. Как будто два мира сошлись в одной точке, две реальности сложились, словно два прозрачных стекла. И то, что было в одной из них, каким-то странным образом отпечаталось и на другой. Поэтому больше не было фильма, не было черноты кругом… был только я, моя магия и мой первый настоящий бой, в котором я чувствовал себя как никогда живым и настоящим.

Не знаю, сколько времени я мог бы так сражаться, упиваясь боем и живя им одновременно, однако в какой-то момент стало ясно, что Босхо начал сдавать.

Он, конечно, был хорош. Его скорость, знание техник и выносливость уже в столь юном возрасте поражали. Однако держать так долго огненный доспех он еще не мог — мы все-таки еще дети. И если меня к тому времени схватка только-только захватила с головой, если я неожиданно для себя открыл в себе неиссякаемый источник энергии, то Айрд все чаще начал уходить в глухую защиту, все медленнее блокировал удары. Его лицо заметно побледнело, осунулось, а по вискам обильно струился пот.

И в какой-то момент он просто не успел блокировать мой удар, поэтому я без помех полоснул его снизу вверх, вспарывая доспех, словно ножом консервную банку. С лезвия моего меча тут же ударила молния и, чудом не поджарив Айрда до хрустящей корочки, буквально взорвала его защиту изнутри.

От удара крепыш охнул, распахнул глаза, перед которыми полыхнуло жаркое пламя, и прямо на лету теряя свое эффектное облачение, с размаху грохнулся навзничь, чувствительно при этом приложившись об пол и копчиком, и спиной, и головой. При этом от удара его пальцы непроизвольно разжались, и рассыпающие злые искры мечи он на мгновение выпустил. Те, получив свободу, тут же растаяли в воздухе. Сам он, с трудом придя в себя, помотал головой и открыл глаза…

Но тут же замер, обнаружив, что вместо меча в моей руки теперь сдержанно потрескивает такое же электрическое копье. И сглотнул, когда сообразил, что поединок все еще не закончился.

— Гурто! — некстати разорвал сгустившийся воздух голос классного руководителя. — Стоять!

Я, все еще не чувствуя ни злости, ни ненависти, ни раздражения, заглянул в глаза своего противника, и Босхо испуганно замер.

— Гурто, дайн вас раздери! Не сметь, кому сказано!

Я только ухом дернул, все еще не убирая копье от горла лежащего на полу голого, прокопченного насквозь мальчишки.

— Гурто! — в третий раз окликнул меня учитель, как будто действительно поверил, что я и впрямь готов убить поверженного противника. После чего я все-таки отступил, выпрямился и демонстративно поднял копье острием кверху.

— Поединок окончен, — с тщательно скрываемым облечением объявил итоги боя лэн Аруд и убрал магическую защиту. — Босхо — одеться и в лазарет! Гурто, погасить молнии и не двигаться!

Крепыш, настороженно отодвинувшись, медленно встал. Тогда как преподаватель быстро ко мне подошел и, дождавшись, когда я развею свое электрическое копье, требовательно схватил меня за левое запястье.

— Ну почему, курсант, с вами все и всегда идет не по плану⁈ — воскликнул он, заставив меня недоуменно опустить глаза. — Стойте на месте, не шевелитесь и дайте мне установить хотя бы временную блокировку!

Я хотел было спросить, зачем так переживать, если после снятия защиты блокировка и так должна была включиться, но тут увидел на своей руке сморщенный, покрытый пузырями, наполовину оплавленный идентификационный браслет и замер.