— Уборка общего коридора, уборка санузла и душевой комнаты. Соблюдение чистоты и порядка в местах общего пользования в пределах жилого корпуса. Контроль за выполнением возложенных на вас обязанностей оставляю за собой и дважды в день буду проверять, как вы с ними справляетесь. Возможны также внеочередные проверки, поэтому не ленитесь. Задание понятно, курсант?

Я только вздохнул и, выслушав подробный инструктаж, вышел от завхоза в еще более мрачном настроении, чем раньше.

Контроль за соблюдением… Черт! Сразу два убитых выходных, и так каждую неделю на протяжении месяца!

Нет, я, конечно, справлюсь. И не помру, даже если урежу время сна еще на рэйн и за счет этого увеличу время на тренировки. Но что-то мне подсказывало, что это будет гораздо сложнее, чем кажется, и что нормально позаниматься в это время мне не дадут.

Я как в воду глядел — тем же вечером, когда я после ужина явился для отработки к начальнику кухни, тот сперва удивился, потом обрадовался и, как водится, по самое горло загрузил меня работой. Поскольку приступил я тут же, так сказать, не отходя от кассы, то одноклассники сразу же просекли, что к чему, после чего в мою сторону просыпался целый ворох насмешек.

Отработка на кухне — это, конечно, не конец света, но повод позлорадствовать у однокурсников нашелся. Однако я решил, что насмешки — еще не оскорбление, поэтому спокойно надел кожаный фартук, натянул перчатки и, как было велено, взялся за уборку грязной посуды, благо на предназначенных для этого столах ее уже скопилось немало.

Потом все это мне пришлось постепенно перетащить в огромную мойку, затем залить ядреным дезсредством, после чего дать отстояться и лишь после этого взяться за мытье. Если бы оно не так воняло, то все было бы ничего, что я дома посуду не мыл, что ли? Однако смесь воняла попросту адски, от нее слезились глаза, поэтому я сначала страшно расчихался, а потом мой чувствительный с некоторых пор нос и вовсе заложило, несмотря на то, что Эмма заблокировала рецепторы.

Уборка столов, мытье полов, приведение в порядок раздатки… все это вроде тоже не сверхтяжелая работа, однако лаир Осторт предупредил, что пока не выполню все, что он мне поручил, из кухни не уйду. Более того, заметив, что я работаю быстро, он то и дело навешивал на меня все новые и новые задачи, поэтому все два положенных на отработку рэйна я пробегал по кухне как ошпаренный. И настолько вымотался, что провести вечернюю тренировку мне стоило большого труда. А к домашке я и вовсе не притронулся, потому что, когда уселся за стол, меня банально вырубило, и с молчаливого одобрения Эммы я проспал почти до утра.

Следующие два дня прошли в таком же бешеном темпе. Весь день я крутился как белка в колесе, вечерами, высунув язык, носился по кухне, только успевая поворачиваться. В перерывах между уроками старательно готовился, но это было непросто, потому что Босхо и его подпевалы, словно почуявшие свежую кровь гиены, вдруг ни с того ни сего снова начали меня доставать.

И с виду все вроде было невинно. То один подойдет что-то спросить, то другой… здесь попытаются толкнуть, тут стул ногой заденут… и все вроде бы в рамках правил, вроде бы нестрашно и не могло служить поводом для скандала, однако это было дополнительным раздражающим фактором, который я, к сожалению, не учел.

В выходные стало еще сложнее.

Утром в шан-рэ я встал еще на рэйн раньше, чтобы успеть вымыть душевую, туалет и тянущийся через весь корпус коридор. На завтрак ушел вместе со всеми. Потом отсидел две положенные по расписанию пары. После этого явился на отработку в столовую, где еще два рэйна честно пробатрачил, как обычный рабочий. А когда уже перед обедом заскочил в жилой корпус, то неожиданно увидел на чисто вымытом полу сразу две цепочки следов от детских ботинок.

К тому времени зима уже закончилась, на календаре стояли первые числа марта, ну то есть майрина, если говорить на нирари. Соответственно, лежащий на улице снег стал постепенно подтаивать, начались первые весенние дожди, грязи на улице тоже прибавилось, поэтому подобные конфузы случались нередко. Дети же не только по чисто убранным коридорам ходили, но еще и гуляли, и занимались на свежем воздухе, если погода была хорошая, поэтому при виде грязных отпечатков я просто взял швабру и быстро убрал то, что кто-то так беспечно натопал, и только после этого убежал на обед.

Естественно, на кухне я пропал не на рэйн, а на все три, потому что в выходные лаир Осторт, само собой, хотел, чтобы я помогал ему после каждого приема пищи. Ну а когда вернулся, то снова обнаружил на полу грязные следы и, вынужденно отложив запланированную тренировку, уже в третий раз за день взялся за уборку.

Раньше я не особенно обращал внимание, кто и как часто убирает за нами грязь. Мальчишки есть мальчишки, даже будучи под строгим надзором, то в лужу наступят, то крошки с собой принесут на мундире, то мимо мусорной корзины промажут… да всякое случалось. Однако в школе хватало уборщиков, которые, пока нас не было, убирали все, что мы случайно намусорили, поэтому в корпусе всегда было чисто, сухо, да и уборная содержалась в идеальном порядке.

Но только сейчас, пожалуй, я осознал, что все это время не замечал той тихой и незаметной работы, которую делали эти неприметные люди. И напрасно не ценил тот ежедневный труд, который в том числе и мою жизнь делал чуточку лучше.

Когда же я закончил и все-таки собрался в спортзал, намереваясь хотя бы один день в неделю вплотную заняться тренировками, дверь в корпус с грохотом распахнулась, и внутрь ввалилась ватага раскрасневшихся, прямо-таки пышущих паром, разогретых после тренировки мальчишек.

— Что, Гурто, и здесь за всеми грязь подтираешь? — приятно удивился Айрд, прямо на ходу скидывая теплую шинель. — Парни, вы видели? Оказывается, Гурто у нас любит чистоту!

После чего прямо так, даже не удосужившись вытереть ноги, промчался через весь коридор, естественно, натопав и оставив на чистом полу очередную цепочку следов.

Четверо его подпевал, не задумавшись, протопали следом, прибавив к уже имеющимся следам свои грязные отпечатки. И даже шедший последним Идни Сирс, отведя глаза, прошмыгнул следом, пусть немного, но все же добавив мне работы.

Я постоял, подумал, мельком покосился в сторону видеокамеры, однако не мог не признать, что даже сам я не раз и не два в спешке пролетал по коридору, не особенно заботясь о соблюдении чистоты. Босхо, конечно, говнюк. Причем говнюк злопамятный, но я решил, что пока не буду гнать волну, потому что и так уже выбивался из графика.

После ужина и очередного двухрэйнового забега по столовой я снова почувствовал, что устал, однако, вернувшись в корпус и обнаружив, что следы на полу пусть и меньше, чем днем, но снова появились, был вынужден в который уже раз за сегодня поработать шваброй. А помня о том, что перед отбоем новый завхоз обязательно придет проверить, как я справляюсь, то еще и в уборную с душевыми заглянул и, проигнорировав насмешки одноклассников, на всякий случай и там все привел в порядок, скрепя сердце оторвав на уборку время от своих вечерних занятий.

Лаир Наул… кстати, такой же высокий и усатый, как и прежний завхоз, только не такой мудак, разумеется, оценил мои старания по достоинству. Одобрительно кивнув при виде царящей в корпусе чистоты, скупо похвалил за старания, что-то отметил у себя в планшете, после этого на мой счет капнула сразу четвертинка балла.

Это несколько примирило меня с неминуемой потерей времени, однако вечернюю тренировку я все же решил провести, как положено. Но перед этим выкроил половинку рэйна и сбегал в библиотеку, чтобы навестить лаира Орина, потому что не был там вплоть с того времени, как сделал последнюю загрузку, и догадывался, что старик наверняка переживал, когда две с половиной недели назад меня из его подвала вынесли на носилках.

Смотритель, как я и предполагал, искренне мне обрадовался. Мы неплохо посидели, я честно перед ним повинился и рассказал, что не только ради книжек регулярно навещал читальный зал. Однако он не слишком на меня озлился, так, пожурил только немного, ну а потом и вовсе мирно задремал, склонив голову на грудь и обмякнув в своем старом кресле.