Уже в процессе я осознал, что знания, которые я получил от обучающего модуля, всерьез мешают мне сосредоточиться. За последние трое суток в «кино» меня окунало регулярно, причем в самых неподходящих местах и, как правило, в жутко неудобное время, когда я оказывался к этому совсем не готов.

Новые знания буквально рвались из меня наружу. Мои руки то и дело дергались в попытке совершить действие, которое я в тот момент видел, ноги то и дело спотыкались, путались. Мне стало некомфортно передвигаться обычным способом. И я прямо-таки физически ощущал, что тянуть с этим нельзя, иначе все мое обучение пойдет насмарку.

И вот теперь, успокоившись и заполучив в распоряжение кучу свободного времени, я мог себе позволить расслабиться. Поэтому после короткой медитации спрыгнул на пол, провел короткую разминку. И с головой окунулся в настойчиво крутящийся у меня в памяти фильм, прямо-таки ухнув туда, как камень — в глубокий колодец.

Какое-то время меня как личности в этом мире попросту не существовало — я был настолько поглощен «фильмом», что больше ничего в себе и вокруг себя не контролировал. Однако довольно быстро Эмма вернула меня к реальности, и я с удивлением обнаружил, что уже какое-то время одно за другим выполняю те самые комплексы, которыми раньше грезил, причем выполняю так, словно всегда это умел и теперь только вспоминал после долгого перерыва.

Тот факт, что тело делает все само, меня, конечно, несколько насторожил, что очень быстро повлекло за собой последствия — один удар у меня получился смазанным. Затем я, пытаясь взять процесс под контроль, не довернул ногу во время смены стойки и чуть не упал. После чего решил отстраниться, перейдя в категорию наблюдателей. И, нутром чуя, что так будет правильно, позволил телу действовать самостоятельно, вспоминая, закрепляя и воспроизводя все то, что требовал от него уставший держать эти знания в себе мозг.

После того, как я закончил первый комплекс упражнений, непреодолимое желание тренироваться заметно поутихло. Сам я порядком взмок. Мышцы ощутимо ныли. Тело, которое я длительное время серьезно не нагружал, явственно требовало отдыха, поэтому я счел необходимым сделать перерыв. После чего походил немного, обсох. Заметил висящее на спинке кровати чистое полотенце. С облегчением вытерся, искренне порадовавшись тому, что детский пот — это совсем не то, что пот у взрослого. И он не настолько сильно портит жизнь, чтобы не позволить мне сделать то, что я хотел.

После короткой медитации в сочетании с упражнениями на концентрацию я снова залез в браслет и просмотрел открытые для освоения темы из учебников.

Ничего особенного. Даже напрягаться не пришлось, чтобы со всем этим разобраться.

Потом настало время обеда, и тот же охранник, что посоветовал мне почаще нарушать правила, словно невзначай сообщил, что в качестве исключения мне будет дозволено посещать душ чаще, чем раз в неделю.

Посчитав это хорошим знаком, я ближе к вечеру провел еще одну тренировку, после чего отчаянно требующий разгрузки мозг еще немного притих. Ну а после ужина я потратил несколько рэйнов на работу с молниями. Благо, как и предполагалось, после того, как я отключил браслет и сотворил свою первую электрическую осу, активизировался второй блокиратор, и выход из моей камеры моментально перекрыла магическая защита, тем самым дав понять, что я могу творить все, что хочу.

Последующие несколько дней я привыкал к новому режиму, адаптировал тело к нагрузкам, усиленно занимался, выуживал из памяти все новые тренировочные комплексы. Старательно воплощал их в жизнь. И остро жалел лишь о том, что у меня нет достойного противника.

Иногда мне не хватало взгляда со стороны.

Нет, сами упражнения я выполнял почти точно, лишь иногда, если забывался и пытался вмешиваться в процесс, совершал нелепые ошибки. Но все же время от времени мне хотелось, чтобы кто-то объяснил, почему так или иначе. Чтобы помог поэкспериментировать и показать, что будет, если я, к примеру, заменю блок на удар или наоборот. Конечно, несомненная ценность полученных мною знаний заключалась в том, что они были переданы мне целиком, заранее продуманными, скомпонованными и тщательно отсортированными блоками.

Но я все равно чувствовал, что этого мало. И каким-то внутренним, неожиданно обострившимся чутьем понимал, что кханто — это далеко не только механическое повторение записанных на подкорку движений.

Правда, я так же чувствовал, что для более сложного понимания времени прошло еще мало. Я едва-едва эти-то комплексы успевал запоминать. Только-только мне хватало времени, чтобы в них разобраться. Более того, я справедливо опасался, что двух недель заключения может не хватить, чтобы освоить их все. Поэтому я занимался столько, на сколько хватило сил. А Эмма, помимо того, что меня действительно регулярно, причем очень обильно и вкусно, кормили, потихоньку добывала для меня дополнительное питание, не гнушаясь ни бактериями, ни вирусами, ни скромными залежами зеленого мха.

Спустя неделю от начала моего заключения я более-менее втянулся и уже не чувствовал себя к вечеру выжатым, как лимон. При этом время отчаянно поджимало. Осталась всего неделя незапланированного отдыха, тогда как я и половины известных мне комплексов толком не освоил.

Да, я хотя бы по разу прогнал их все и большую часть движений все же запомнил. Но для полноценной работы этого было мало, мне отчаянно требовался партнер и одновременно учитель для закрепления навыков. Но еще больше мне требовалось дополнительное время для новых занятий, поэтому я решил, что заберу два вечерних рэйна из тренировок с магическим даром. А вместо этого отключу браслет насовсем, чтобы, так сказать, совместить приятное с полезным.

Конечно, первые несколько дней пришлось нелегко — дорвавшиеся до свободы молнии поначалу прямо-таки заполонили камеру, носясь как бешеные, то и дело врезаясь в защиту и выбивая из нее такие яркие искры, что я был вынужден заниматься с закрытыми глазами.

Потом они переключились на стены, после чего какое-то время в камере регулярно раздавались взрывы, басовитое гудение крохотных электрических дуг и недовольное жужжание «ос», которым так и не удалось сделать в камне приличную выбоину.

После этого они, как и ожидалось, принялись за меня, потому что больше в замкнутом пространстве доставать было некого. Но во время тренировок я был предельно сосредоточен и почти не уделял им внимания, все приставания стойко игнорировал. Порой пытался совместить обычные занятия с упражнениями на концентрацию, но без серьезных попыток прижать моих мелких засранцев к ногтю. Знал уже, что они в обычное время любят свободу, вот и не мешал им развлекаться. Просто потому, что когда это было действительно необходимо, они все-таки слушались. И уже за это я был готов давать им некоторые поблажки.

И что самое интересное, спустя несколько дней мои молнии неожиданно заинтересовались, чем же это я таким непонятным занят. Сначала просто с любопытством жужжали над головой, а также пытались садиться на руки, щекотать мне шею и совать любопытный нос под мокрую майку, которую из-за угрозы воспламенения вскоре пришлось снять.

В какой-то момент они, похоже, и вовсе решили, что это какая-то новая игра. Поэтому однажды мы начали тренироваться вместе. И теперь, когда я отступал или ставил защиту, они с писком и треском самопроизвольно объединялись в полноценный, пусть и маленький, электрический щит. Ну а когда я проводил удар, тут же сбивались в стаю вокруг моего кулака и выстреливали в невидимого противника целым сонмом коротких разрядов, при виде которых у меня мелькнула одна интересная идея.

При этом, как и раньше, они пищали, толкались, мешали одна другой, тем самым снижая силу удара. Но мне тоже стало любопытно, что получится, если показать им их настоящую силу, поэтому в один из дней я в шутку предложил им еще одну игру.

— Эй, мелкие, а слабо всем вместе напрячься и изобразить большую страшную молнию?

Мои «осы» — как дети. Само собой, им было интересно сотворить что-то новое. Поэтому во время следующей серии ударов они крутились только вокруг моих рук. Жужжали, пихались… и впрямь, как малявки в ясельной группе. Но потом о чем-то все-таки договорились и, когда я провел очередной удар, вдруг объединились, обзавелись приличной такой электрической короной и, поднатужившись, шарахнули в стену таким зарядом, что даже я от неожиданности присел.