— Хаос…

Тычок указательным пальцем в точку на переносице — я ощутил слабое сопротивление защитного артефакта и пробил его напором психического эфира.

— И «Страх»…

Опять играешь с едой, Алексиус Нойд. Так бы сказал мой наставник в Ордене. Ничего не могу с собой поделать — люблю растягивать удовольствие.

Руки брата опустились, и он в ужасе уставился на меня. Попытался отпрянуть, но остатки «Дриады» все еще опутывали его ноги.

— Так… Так нельзя! Это запрещено!

— Кто сказал? — осклабился я. — Запретов на иные виды магии не было.

Артефакт все же сработал и смог снизить силу заклинания. Виктор тряхнул головой и взял себя в руки.

— Раз ты решил поиграть так, я тоже отвечу.

Я пожал плечами.

— Для этого мы здесь и собрались.

Он выжег остатки корней и, отскочив от меня почти к краю защитного барьера, призвал силу сразу двух стихий.

Сначала мне показалось, что это был очередной «Огненный дождь». Укрепив потрепанный щит, я приготовился отбиваться от очередного горячего ливня, но братец и тут меня смог удивить.

Это был не «Огненный дождь». Он призвал огонь себе на защиту. А для меня сотворил «Шторм».

Проклятье. Я не успел выйти из зоны поражения, и мощнейший поток воздуха сбил меня с ног, а затем подбросил в воздух, лишая контакта с земной стихией. Я собрал энергию из поднятых песчинок и камней, чтобы укрепить защиту. Долбануло знатно!

Применив чистую эфирную энергию, я разорвал связку стихийного заклинания и приземлился на мокрый песок.

— Что-то ты разгорячился.

Усилив водную стихию эфиром, я сотворил мощный «Ледяной вихрь». Смертоносный шторм, где каждая льдинка резала, как осколок стекла, понесся прямо на Виктора. Это заклинание очень серьезного уровня, ему в школе не учат. Тем более не учат вязать его так, чтобы оно еще одновременно с повреждениями сбивало концентрацию и лишало врага возможности двигаться.

Виктор завопил, когда ледяной ураган сбил с него все физические защиты и начал терзать льдинками плоть. Тактика тысячи порезов, ага.

— Ранение! — рявкнул отец. — Остановить бой!

— Пусть сражаются дальше, — отрезала мать. — Продолжайте.

Но мне уже надоело, да и лишний раз тратить силы не хотелось. Окутав себя слоем ледяной защиты, я подскочил к брату с ледяным кинжалом наготове.

— Гааа! — внезапно закричала Чуфта. — Гааа!

Черт. Я же велел ей не вмешиваться! Но в этот момент что-то вонзилось мне в плечо. Я опустил взгляд — маленький сюрикэн. Глубоко вошел, ничего серьезного. И это можно было бы и проигнорировать, если бы не…

В этой штуковине была энергия Искажения!

Мое тело мгновенно поглотило инородную силу и уже по привычке тут же переработало. Рука с ледяным кинжалом сама вонзилась в бедро Виктору, и тот истошно завопил.

— Ранение! — теперь уже закричала мать. — Остановить бой!

Я тут же развоплотил ледяной кинжал и схватил продолжавшего визжать брата за горло.

— Откуда у тебя эта вещь? — зарычал я. — Отвечай, где ее взял⁈

— Алексей, остановись!

Отец бросился к нам и оттолкнул меня.

— Ты в своем уме, сын? Еще немного — и задел бы артерию.

Я вытащил из плеча сюрикэн и тут же спрятал в задний карман брюк. Мать подбежала к брату и начала применять лечебное заклинание, чтобы остановить кровь и прижечь рану. Каждый боевик должен уметь оказывать первую магическую помощь, и за жизнь Виктора можно было не бояться.

— Говори, откуда!

— Алексей, довольно, — мать встала между нами, и, пока отец помогал Виктору подняться, строго уставилась на меня. — Ты победил. Доказал что значительно сильнее. Теперь умерь свой пыл.

Я сунул руку в карман и снова прикоснулся к сюрикэну. Нет, это точно артефакт, несший в себе энергию Искажения. Одной частички этой силы мне хватило, чтобы восстановиться после боя. Но откуда Виктор взял эту штуковину?

Обычного человека она бы если не убила, то точно надолго обезвредила. Вероятно, продали как оружие. Значит, Искажений может быть гораздо больше, чем я предполагал, если уж на черном рынке начали барыжить подобными артефактами.

Ох, Витя, придется тебе чуть попозже узнать, что такое допрос с пристрастием…

— Вечерний чай! Подумала, ты захочешь выпить чашечку перед сном.

Я закрыл журнал со статьей про Искажения и спрятал его под стопкой бумаг.

Таня затащила в мою комнату поднос со всем необходимым. Сестра уже облачилась в пижаму и халат, но, видимо, решила, что не уснет, пока не выпытает из меня все подробности сегодняшнего боя.

После поединка времени поговорить у нас толком не было. Виктора мгновенно потащили в дом, вызвали лекаря, подняли переполох. Отец явно обиделся на меня, посчитав, что я переборщил с повреждениями. Ну и пусть. Жаль только, что к Виктору пока никого не допускали — врачи прописали горе-шулеру отдых до следующего утра.

А затем к нам на обед приехал градоначальник Выборга с дежурным ритуалом по вылизыванию светлейших княжеских задниц. Ссылка ссылкой, но все хорошо помнили, какую фамилию носила моя матушка в девичестве.

— Ты точно в порядке, Леш?

— Да что мне сделается, котенок? — улыбнулся я и помог Тане разместить поднос. — Как Виктор?

— Ноет и строит из себя умирающего лебедя. Лекарь сказал, ты нанес ему очень глубокую рану. Если бы не своевременное вмешательство…

Бла-бла-бла. Лекари всегда это говорят. Сколько раз меня притаскивали полуживым после боя с очередной тварью из иного мира — и ничего, вытаскивали же. Но постращать эти костоправы любят.

— Все с ним будет хорошо, Танюш. Ты же понимаешь, что я не собирался его убивать?

— Конечно! Хотя мне в какой-то момент показалось…

Ага. Это взыграл инстинкт и реакция организма на энергию Искажения. Зато восстановил силы, потраченные вчера на лечение сестры.

— Он сам напросился. Попытался смухлевать, и мне пришлось его остановить.

— Я так и поняла. Ну и поделом ему.

Меня порой удивляла эта девчонка. На первый взгляд — наивный белокурый ангелочек с огромными синими глазами. Божий одуванчик, невинная дева. Но иногда, причем совершенно неожиданно, из нее прорывалась знаменитая безжалостность Романовых.

Императорский дом на то и императорский, что для сантиментов там места нет. Вместе с пробуждением Потенциала в Татьяне понемногу начинала просыпаться и дочь своей матери. И раз уж эта девчонка оказалась возле меня, я считал правильным направить ее силу в нужное русло.

Потому что уже сейчас ее Потенциал я мог оценить как Сапфировый. И это только начало. Не удивлюсь, если поднимет Ранг и до Изумруда. А дальше только Алмаз. Это предел для данного мира.

— Угощайся, — Таня подала мне чашку с дымящимся напитком. — Я стащила с кухни твои любимые вишни в шоколаде.

— Ты же моя умничка. Спасибо.

— Ты сегодня применил сразу три стихии…

— Вообще-то четыре, — поправил я. — Просто огонь почти не использовал. Только для нейтрализации заклинаний. Фактически может и не засчитаться, но формально…

Таня вскочила, едва не опрокинув поднос.

— Четыре стихии! Плюс эфир! Леша, да это же…

— Сапфир или Изумруд, — решил поскромничать я.

Не стоит раскрывать все карты раньше времени. Мне гораздо удобнее казаться слабее, чем я есть на самом деле. Другой вопрос, что прохождение Испытания наверняка выведет меня на чистую воду. Процедура не держалась в секрете, но вот методы, которыми специалисты определяли истинный Ранг, не афишировали.

— А может даже Алмаз, — мечтательно проговорила сестра.

— Ну это вряд ли. Алмазников на всю империю наберется не больше пяти десятков. И то кое-кого уже повыбивали в магических битвах. У покойного императора был Алмазный ранг, у Великого князя Федора Николаевича тоже Алмаз, а у нашей матушки Изумруд. Теоретически, гены, конечно, могут пошутить. Но с учетом того, что у нашего отца Сапфировый ранг, я бы не рассчитывал больше, чем на Изумрудную брошь. Это наш потолок.