Об этом я аккуратно доложил Купцову, который тут же отправил одного из агентов в адресный стол, дабы узнать адрес Шишкова.

Прошел томительный час, прежде чем агент вернулся. «На жительстве, по сведениям адресного стола, Гурий Шишков в Новом Петрограде не значится», — сообщил он.

Между тем, для успеха дела было весьма важно узнать местожительство Гурия Шишкова.

- Что будем делать, Фёдор Михайлович? – обратился я к Купцову.

- Вот что, голубчик, отправляйтесь-ка Вы немедля до тюрьмы, в которой сидел этот самый Гурий. Не может быть, что за два месяца сидения он не рассказал никому о том, с кем вёл дружбу. Быть может навещал его кто.

Через три часа я уже знал, что Шишкова во время его заключения навещали знакомые и жена, жившая, как указал товарищ по заключению, на Третьей Заводской.

Воротившись, я доложился Купцову, описав там же приметы Шишкова: высокого роста, плечистый, с тупым лицом и маленькими глазами, на лице слабая растительность.

- Прекрасно, Николай Александрович, поезжайте теперь к его жене, и если Шишков там, то арестуйте его и немедленно доставьте ко мне.

- А ежели его у жены нет, то прикажете ли арестовать его жену? – уточнил я у Фёдора Михайловича.

- Не сразу. Оденьтесь на всякий случай попроще, чтобы походить на лакея, или вообще на прислугу. В этом виде вы явитесь к ней, скажете, что вам надо повидать Гурия. Выдумайте предлог, дабы вызнать всё. Если и после этого жена Вам толком ничего не укажет, то надобно будет её арестовать и доставить ко мне, обыскав предварительно ее вещи.

Ну что же, указания даны были совершенно точные.Поехал я сначала до своей квартиры, наказав извозчика скорой брички дождаться меня у подъезда. Поднявшись в комнату, переоделся в штатское. Третья Заводская имела крайне дурную славу, оттого соваться туда с голым седалищем совершенно не хотелось.

Я отодвинул кусок половой доски и достал из ниши пистолет марки «Браунинг №2», в наплечной кобуре с запасным магазином. Табельное оружие мне, разумеется, не полагалось. Купил я этот пистолет на черном рынке, за кровные 32 рубля, прожив в острой нужде три месяца. Итак, собравшись с духом, отправился я навестить Гуриеву жену.

Извозчик, такой сукин сын, остановил бричку у самой грязной лужи, в коей я измазал длинные сапоги. Запахнув старенькое пальто, сдвинул потасканный картуз на затылок, дабы обрести вид неряшливый и лихой. Узнав в дворницкой номер квартиры жены Гурия, постучался в указанную дверь. Через минуту вышла и сама Шишкова.

- Ну?! – буркнула эта дородная дама.

- Мне бы Гурия, – сказал я, тронув козырёк картуза.

- Нет такого. Ходи откуда пришёл.

- Ох как жаль, как жаль, – начал я причитать, - Место для него, выходит, у графа своего впустую выпросил. Вот так недотепа. Шутка сказать, семнадцать рублей жалованья в месяц на всем готовом... Ну, прощайте, пойду искать другого земляка, время не терпит. Хотел поставить Гурия, да делать нечего.

- Ты, милок, не спеши, – тут же замурлыкала баба, - Ты бы, родимый, повидался с дядей Гурьяна. А? Он всегда пристает у него на квартире, когда без места. А у меня он больше месяца не был, хоть срок ему уже вышел. Неласковый какой-то он стал.

Кроме адреса дяди, женщина указала еще два адреса его земляков, где, по ее мнению, можно встретить мужа.

Несмотря на приближении ночи - было около девяти часов, – решил произвести обыск у дяди Шишкова, крестьянина Василия Федорова, проживавшего по Первой Сергиевской улице кухонным мужиком у греческого консула. В помощь возьму тамошних дворника да пару городовых.

С этими мыслями пошёл на поиски извозчика, коего видно в округе не было.

- Эй, юродивый! – окликнули меня в спину, – Изволь тормознуть!

Выругавшись про себя, остановился. Ко мне подошел хамского вида оборванец: сухой, с подбитым глазом.

- Ты чего подле Авдотьи околачиваешься?! – от него крепко пахло водкой.

- Упаси Господи, – осенил я себя крестом, – Шишкова искал. По делу хорошему.

- Какому такому делу? – спросил подбитый, шагнув малость на меня.

- А тебе на кой знать? – ответил я, отшагнув, - Для Гурия дело, не тебя.

- Ишь борзый какой. Али здоровьем не обижен?

- Может, и не обижен, – ответил я, якобы дрожащим голосом, – Только дело все равно для Шишковых ушей.

- Ладно, ладно, – засмеялся он, поднимая руки в примирительном жесте, – Не серчай, болезный. Свезло тебе - знаю я Гурия. У меня сидит. Анисовку хлещем. Пойдём, третьим будешь.

Боязно, но делать нечего. Даже малейший шанс упускать было не можно.

- Это ему свезло, – картинно возразил я, следуя за хамом, – Мне оно без надобности. А ему семнадцать рублёв не лишние.

- Ясно дело, – болтал тот, даже не оборачиваясь, – Тут не далече, только к Борисовне заскочим, за пузырем то, – и свернул в подворотню.

Тот час тишину переулка рассек легкий свист, а следом стальной шар гасила с хрустом проломил мне череп...

Алая пелена спала с глаз. В следующий миг я качнулся в сторону. Цепь коварного оружия налетела на выставленную руку, однако грузик, всё же угодил в мне в скулу. В глазах на миг помутилось от пронзительной боли, но отдернутую назад цепочку я не упустил, а напротив, вцепился в неё второй рукой и рванул обратно. Хозяин гасила - дородный, бородатый мужик, от неожиданности качнулся ко мне, получив лбом в лицо и рухнул на землю. Добить его помешал заманивший в ловушку хам: он кинулся мне в ноги, но его челюсть встретилась с моим коленом, и тот упал без памяти. Первый, тут же прыгнул сзади, взяв мою шею в замок. Я же, что было мочи, саданул ладонью ему промеж ног, резко согнулся и перекинул через себя. Однако, тот ужом вскочил на ноги; пришлось ткнуть его локтем и развернуться боком, запуская руку к пистолету. Только схватился за рукоять, как сильный толчок под колени заставил припасть к земле. Я лишь успел выставить ладонь и набрать воздуха, как шею сдавила удавка. Бородатый, с разбитым носом, навалился на меня и скалился от натуги, пытаясь убрать мою руку, которая мешала удушению.

- Никак не успокоишься, господин начальник, – послышался гробовой голос за спиной. Голос, который я узнаю из тысячи, – Ничего, потерпи. Сейчас, сейчас...

Не став извиваться в глупых попытках сбросить с себя удавку, я выдернул из кобуры «Браунинг» и упер его под бороду того мужика. Выстрел хлопнул непривычно тихо, тот отвалился в сторону, клокоча кровью в простреленном горле. Удавку стянули ещё усерднее, повалив меня на спину. Оказавшись в довольно затруднительном положении, я поддался панике: бросил пистолет и суча ногами, тщетно пытался ослабить мертвую хватку душегуба. Я умирал... с бешеной скоростью погружаясь во тьму.

На самом краю сознания, послышался свисток и топот сапог: видимо, на выстрел сбежались городовые. Хватка резко ослабла, и я с шумом набрал воздух в лёгкие. В голове кузнечными молотами отдавались неровные удары сердца, а перед глазами все расплывалось в мутную серую хмарь. Мне повезло - я жив. Жив...

Как оказалось, действительно, помог мне случай: городовые Иван Прокофьев и Терентий Осипович, производили обход своего околотка, как, внезапно, послышался им хлопок, крайней степени схожий со звуком выстрела. Когда они поспешили на шум, то увидели, как двое граждан разбежались от свиста в разные стороны, словно тараканы. Ещё один присел ни жив ни мертв. А второй и вовсе, лежал с отверстием в теле, несовместимым с жизнью.

Разобравшись, кто есть кто, тело убитого обнесли, послав за судебным экспертом, для установления личности. Мне же оказали помощь в перевязке раненной руки, а также выделили служебную самоходную коляску с двумя городовыми для содействия в аресте. Доколе дело приобрело подобный оборот, то медлить с поимкой Шишкова не стоило: злоумышленники могли начать убирать неугодных более соучастников. Ежели, конечно, Гурий таковым являлся.

Ближе к одиннадцати мы с двумя городовыми и околоточным надзирателем подъехали к дому на Первой Сергиевской. Звонком в ворота был вызван дворник.