Звонок завершился и я в задумчивости сжала смартфон в руке, глядя в темноту комнаты.

Значит, Роман Петрович появится дома нескоро: он сказал, что его отправили неожиданно в командировку, очень важную и изматывающую, и когда он вернётся домой он сам не знает.

Придётся разбираться через него с Матвеем на расстоянии…

Надеюсь, у меня получится.

Ведь при отсутствии в доме моего главного защитника я стану ещё более уязвимой и Матвей может совсем сорваться с цепи…

Этим утром я собиралась в школу и была словно на иголках.

Спускалась на завтрак словно на казнь.

Мне казалось, что Матвей прямо сейчас начнёт свои карательные меры в мой адрес потому что Романа Петровича рядом нет. Он чувствует свою безнаказанность и отсутствие контроля, и может выкинуть теперь что угодно. А его мать не станет поддерживать и защищать меня…

Я оущалала себя так, словно бы залегла в логово врага…

Когда же всё это кончится?

От пережитого стресса и продолжающихся нервов я стала плохо себя чувствовать…

Если я разболеюсь и не смогу доучиться, не смогу поступить в вуз и получить профессию, моя жизнь будет полностью разрушена.

Эта тревога о собственном будущем заставляла меня ещё больше волноваться, я начинала снова нервничать и это неизбежно отражалось на моём здоровье и будет отражаться на учёбе потом — замкнутый круг.

И поговорить-то не с кем…

Не с кем даже поделиться своими печалями. Только с фотографией мамы, которая мне, увы, конечно не ответит…

Как я оказалась в такой ситуации — сама не понимаю.

Да, я всегда была замкнутой девочкой, мало с кем общалась, по вечеринкам не бегала, книги любила, друзей не имела…

Но чтобы оказаться словно бы в логове врага и не иметь возможности даже душу кому-то излить просто потому что таким не поделишься с кем попало — такого никогда не случалось со мной.

Я будто стала каким-то изгоем, лузером этого праздника жизни.

Я разве хуже всех?

Разве я не достойна счастья и уважения, как и все в этом мире?

Но в мире мажоров были совсем иные законы, и я в них, к сожалению, совершенно не вписывалась. Мне придётся выживать словно в дикой саванне среди голодных хищников, которые того и гляди накинутся и сожрут, едва ты зазеваешься или проявишь слабость…

Мне придётся найти силы, чтобы просто жить и дождаться окончания этого учебного года и это несчастливого для меня опекунства.

Естественно, я понимала, что если бы угодила в детский дом, то моя жизнь стала бы ещё хуже, чем в стенах этого дома, где мне никто не рад. Но всё равно то, что мне просто повезло угодить из двух зол в меньшее меня не утешало.

Только выбора у меня нет, так же как и возможности сопли наматывать на кулак.

Надо брать и жить, решать проблемы по мере их поступления…

Побуду немного Скарлетт О`Харой и подумаю об этом всём завтра, так сказать.

Иначе мой мозг совсем потечёт с такими нервами…

Я полагала, что уже ничему не удивлюсь в этой жизни, но это случилось.

Когда я спустилась в кухню, то не обнаружила привычно суетящейся Тамары у стола.

В ней находился только Матвей, который уже усаживался за стол.

— Доброе утро… — робко поздоровалась я. Всё-таки вежливость никто не отменял, хоть это и было лишь формальностью с моей стороны.

— Доброе, — ответил Матвей, заметив, что больше в кухне не один.

— А где твоя мама? — уточнила я, оглядывая кухню.

Всё было готово для такого завтрака, на котором каждый себе должен наложить еду в тарелки сам. Из носика кофейника струился тонкий дымок, что говорило о том, что его заботливо подогрели для нас. На плите стояла сковорода с теплым ещё омлетом. На столе — большое блюдо с бутербродами с ветчиной и сыром.

— Уехала по делам, — ответил он. — Мама говорила, что хочет устроиться на работу. Скучно ей стало. У неё началась стажировка. Так что завтракать и добираться до школы мы будем вдвоём. Ты рада?

Безумно, чёрт возьми.

Каждые десять секунд вынужденного нахождения рядом с ним прибавляли седых волос на мою юную бедовую голову!

— Ясно, — коротко ответила я и не стала развивать с ним диалог.

Стала доставать себе посуду и накладывать омлет.

Просто поем молча и уйду одеваться в форму.

Я смогу.

Это не так сложно — просто молча поесть и не обращать внимания на колкости Матвея.

А то, что он будет меня цеплять, я видела по глазам — он их с меня просто не сводил.

Наблюдал за каждым движением как лев за косулей…

Точно прицепится сейчас к чему-то…

Но я попробую не поддаваться на провокации и по возможности вообще — буду молчать.

— А знаешь, что это значит, убогая? — задал он вопрос.

Я промолчала.

Накрыла сковороду с омлетом крышкой обратно, взяла вилку, положила её в свою тарелку и с ней вместе и пошла к столу.

— А я тебя скажу: что ты будешь прислуживать мне в это время, — заявил Матвей.

Я со стуком поставила тарелку на стол и подняла глаза.

Он что — серьёзно?

Решил сделать из меня девочку на побегушках, пока родители не видят?

Отличное решение!

Мажор уставился на меня в ответ.

Наши взгляды встретились.

Матвей нагло ухмыльнулся своими полными губами.

— Чё пялишься? Омлет мне тащи. Или ты хочешь, чтобы я всё-таки показал это видео всем твоим новым одноклассникам?

Я решила подчиниться, чтобы не провоцировать его.

Начинать учебный год со скандала вовсе не хотелось.

Я еще познакомиться со всеми толком не успела, и не хотела так позориться в самом начале. Впрочем, я и позже бы этого не желала, но в самом начале учебного года это было бы особенно обидно.

Потому молча пошла обратно к плите и взяла еще одну тарелку для Матвея.

Наложила порцию омлета и ему, накрыла крышкой сковороду и вернулась к столу с тарелкой.

Поставила её перед ним и села на своё место.

Парень внимательно наблюдал за мной всё это время и явно наслаждался зрелищем.

Он дождался, когда я сяду и примусь снова за еду, а потом вырвал из моих рук вилку.

Я растерянно начала хлопать ресницами.

Это ещё что-такое?

Совсем с ума сошёл?

Мне уже и есть нельзя, что ли?

Или нельзя есть в его присутствии?

— Ты чего? — спросила я, покосившись на него как на не вполне нормального человека. — На людей бросаться стал?

Матвей же спокойно ел свой омлет как ни в чем ни бывало.

— Ты мне вилку не принесла, — ответил он.

Тьфу ты!

Я мысленно дала себе по лбу — действительно, забыла ему вилку захватить.

Совсем они своим поведением сбил меня с толку…

Поэтому он не нашел лучшего решения ситуации как просто отнять мою вилку словно варвар какой.

Я вздохнула и отправилась за вилкой — есть мне тоже хотелось, доесть уже, наконец, свой завтрак, который Матвей портил сегодня особенно усердно.

Только дошла до стола обратно с вилкой в руках, как услышала небрежно брошенный новый приказ:

— И кофе мне налей.

Я кинула на него недобрый взгляд.

Он мне поесть сегодня даст или нет?

Кофе не в состоянии себе налить?

Хотя зачем ему самому это делать, когда есть прислуга в виде меня?

Я всё сделаю и никому ничего не скажу. И платить мне не надо — весьма удобный вариант личной служанки!

Я вернулась к буфету, на котором стоял горячий кофейник и налила две чашки кофе: себе и Матвею, раз уж пришла сюда.

— Тебе с молоком? — уточнила я.

А то ведь еще потом отправить меня за молоком. Потом за сахаром. Потом за корицей. Потом еще за чем-нибудь! Ему явно нравится меня гонять туда-сюда. Он специально не озвучивает все свои пожелания, чтобы я возле него круги наматывала словно он султан. Поэтому я решила облегчить себе жизнь и задать все вопросы у буфета, где все необходимое для приготовления кофе можно было взять.

— Со сливками, пожалуйста, — ответил тот, словно я его личный официант.