Жаль, что только сердце и мозги ему природа недодала…

Хотя насчёт мозгов спорно, пожалуй.

Матвей вовсе не тупой, просто он вникает точечно лишь в то, что ему самому интересно. А вот в сердцем беда полная: у него его просто нет. Там, где у обычных людей сердце, у Матвея черный кусок камня…

— Ну чё ты хотела? — спросил он. — Долго тупить стоять будешь?

Неприятно. Но я должна остаться и поговорить с ним.

Просто просить не хотелось, только выбора не было.

Иначе эту ситуацию мне не разрешить — Матвей явно ждёт, чтобы я просила и ползала у него в ногах, грубо говоря…

— Матвей, я… Хотела сказать по поводу видео, — снова подняла я глаза на него. Долго смотреть не могла ему в глаза. Такой взгляд у него тяжелый, взрослый, словно насквозь меня видел, мне было неуютно и я отводила глаза снова и снова… Матвей же всё время смотрит в упор, будто хищник наблюдает за каждым моим действием и даже вздохом…

— И что с ним?

— Я…хотела тебя попросить.

— Ну, попроси, — усмехнулся он.

Эта ситуация его забавляла, в отличе от меня.

Я нервно теребила замок молнии своей домашней плюшевой ветровки…

Власть надо мной доставляла ему наслаждение.

Меня — заставляла нервничать и злиться…

Но высказать обидчику всё, что думаю о нём на самом деле, было чревато…

— Матвей, не публикуй это видео… — попросила я, сгорая от стыда и унижения. Щёки аж пекло от прилившей к лицу крови.

— Да? А почему?

— Потому что меня возненавидит весь класс. Но я не виновата ни в чём, ты же знаешь.

— Я — да, — кивнул Матвей, делая шаг ко мне и сокращая расстояние. — Но они — не знают. Они поверят тому, что увидят, и тому, что скажу им о тебе я.

— Я понимаю… Поэтому… Пожалуйста… — Я хотела бы сделать от него шаг назад, потому что от близости ко мне Матвея мне стало трудно дышать, словно он крал весь воздух вокруг и мне ничего не оставалось. Но я не могла. Словно к полу прилипли мои ступни… — Удали видео.

— Одного “пожалуйста” мало, — снова усмехнулся он. — Что предложишь ещё?

— А что тебя интересует? — осторожно спросила я.

Ответ я знала заранее, но всё ещё надеялась, что Матвей передумает надо мной издеваться. Да, вот такая я глупая, всё ещё верю в Деда Мороза и совесть Матвея…

А вдруг она существует?

Но парень разбил мои чаяния словно морские волны заплутавший корабль о рифы…

— Тоже, что я и называл уже, — сказал он негромко. В его голосе отчего-то появилась хрипотца, а меня стало знобить, словно бы в комнате было минус тридцать… — Поцелуй меня.

Я опустила глаза.

Понимала, что он снова это попросит, но понятия не имела, как я это сдпелаю?

Я не умею.

Я никогда не целовалась, тем более, не целовала кого-то сама.

Как же я смогу?

Что же мне делать?

— Лина, моё терпение на исходе, — изогнул он бровь, пальцами поднимая мой подбородок, чтобы заглянуть в мои глаза. — Целуй или уходи. И тогда не плачь. Я тебе давал шанс откупиться.

А может, гори оно всё синим пламенем?

Взять и поцеловать его.

Ну да, это мой первый поцелуй, и очень жаль, что он будет с Матвеем, но что поделать?

Может, не так уж и противно это будет. Ведь я считала его самого красивым внешне.

В животе даже словно бабочки щекотали крыльями меня, когда я представила, что сейчас возьму да поцелую его…

Что это за странная реакция?

Никогда подобного не испытывала.

Но я никогда и не пыталась поцеловать парня — это впервые.

Как-то не выходило такой ситуации, что с каким-то мальчиком у меня мог бы произойти поцелуй. Я никого к себе не подпускала.

Только Матвей подобрался — обманом и шантажом.

И зачем ему эта игра я не понимала.

Посмеяться надо мной?

Над тем, что я не умею целоваться?

Или снова хочет снять это на камеру и потом потешаться вместе с одноклассниками надо мной?

В его комнате легко могла быть установлена скрытая камера.

Хотя он же не знал, что я решусь к нему зайти, соответственно не ждал меня и подготовиться не мог — это уже я перегибаю в своих подозрениях, пожалуй…

Значит, камера вряд ли есть.

Тогда вариант с видео отметается.

Впрочем, я всё равно не могла получить гарантии, что буду защищена от шантажа в дальнейшем, даже если пойду сейчас у него на поводу и сделаю то, что он просит.

Шантажистам нельзя верить и нельзя исполнять их требования — всё это начинает работать против жертвы.

Шантажист начинает сходить с ума от безнаказанности и чувством власти над жертвой, что уже не может остановиться, и начинает требовать всё больше и больше, пока случившееся не приводит к трагедии, которая должна разрубить этот гордиев узел.

Трагедий мне не хотелось, как и потакать своему “палачу”, но иного выхода я не видела.

Может быть, в следующий раз я смогу защититься?

Мне нужно просто чуть больше времени, я бы смогла это разрешить.

Например, если бы поговорила с Романом Петровичем.

Или просто придумала бы выход из ситуации сама.

Но времени у меня как раз нет!

Завтра все в классе будут знать, что я — воровка, и от этого позора мне никогда будет не отмыться.

Матвей и его мама правы: новые одноклассники, которым я совершенно чужая, не станут разбираться в том, что видео, которое снял Матвей, на самом деле фальсификат, сфабрикованный им же.

Нет, они легко поверят своему однокласснику, такому же мажору, как он сам, и будут смеяться надо мной и травить жить весь год до самого выпуска.

Может, вообще сведут с ума своей травлей…

А у меня и без того самочувствие после смерти мамы ужасное.

Мне бы доучиться как-то этот год и суметь поступить в университет, чтобы у меня был шанс на нормальную жизнь, чтобы я человеком стать могла, а не работать просто поломойкой…

Я их просто не смогу найти, если Матвей и весь его класс будет трепать мне нервы изо дня в день!

Какой же сложный выбор.

Новое видео он снимать не планировал — уже кое-что.

Но… Значит, он хочет поцелуя.

Только зачем он ему нужен я так и не могла понять.

Разве мальчики хотят целовать девочек, которые им не нравятся?

Зачем такие жертвы ради игры?

Это какая-то глупость.

Или…

Не так уж я ему и не нравлюсь?

— Ну так что? — снова проявил нетерпеливость Матвей и сильнее сжал пальцы на моём подбородке. Он злился, что я не кидалась подчиняться ему беспрекословно. Ему вовсе не нравилось, что я показываю характер… — Даю тебе ещё три секунды или просто выставлю за дверь.

— А дальше что? — спросила я. Решила сразу на берегу понять его дальнейшие планы.

— В смысле? — нахмурился парень. — Удалю видео и не покажу одноклассникам. Я же сказал уже. Или тебе мало?

— Нет, я не о том… Вообще — дальше. Больше ты ничего от меня не потребуешь?

В глазах парня мелькнула тень.

Он меня обманывает.

Ничего он не удалит.

Он планировал этим видео и дальше меня шантажировать и дразнить им как ослика морковкой…

Плохи мои дела.

И поцелуй сейчас меня не спасёт надолго.

Только отсрочит неприятности из-за него…

Хотя я выиграю хотя бы время.

Он не покажет видео, в классе не начнут относиться ко мне плохо с самого порога.

Я переговорю с Романом Петровичем, мы вместе что-нибудь решим.

А сейчас мне, видимо, предстоит собраться и всё-таки подчиниться Матвею.

Только… Блин, я не знаю, как это вообще делать надо.

А нос мешать не будет?

— Что дальше… — хмыкнул Матвей, который не сводил глаз с моих губ. — Это ты узнаешь потом. Сейчас тебе надо уговорить меня не показывать это видео одноклассникам, иначе они отравят твою жизнь. Так давай, уговаривай.

— Разве тебе будет приятно, если я начну тебя целовать? — спросила я.

— А почему нет? Это приятно. Ты просто не знаешь, но… Тебе понравится, поверь.

Я смутилась.

Да, Матвей явно опытнее меня, хоть мы и одного возраста.