Напор республиканки был силён. Её выдающиеся физические кондиции, помноженные на навыки рукопашного боя, превратили обычную любовную игру в борьбу, причём по всем правилам. Захваты, выламывание рук, попытка подмять… Наигрались мы, одним словом, знатно. Но игру завершили без очевидного победителя. Впрочем, я уже давно усвоил одну непреложную истину: в любовных поединках победителей не бывает. Если же такие выявляются… то это не победители, а полные идиоты. Тут ведь важен сам процесс, а не результат! Это же не татами… Лита дурой не была. Поняла, в какой момент нужно пойти на попятный…

Остановились мы в совершенно патовой для обоих «борцов» позиции. Лита восседала у меня на коленях, однако делала это так, что никакого преимущества не получала — потому что я и сам сидел, плотно обнимая её спинку. А вот обнимающие меня сзади сильные ножки намекали на возможность зажать, лишить подвижности и отыграться по полной… буде уже я попытаюсь давить. И всё это — почти рефлекторно, без всякой задней мысли. Уверен, девчонка в такой момент просто не в состоянии была что-либо далеко планировать, что не мешало ей на одних лишь инстинктах вести игру… как раз с дальним прицелом.

— Ты молодец, кошка. Так чётко прошла испытание на ученичество…

— Ты о чём?

— В смысле — о чём? Три раза спрашивала Старшая, готова ли ты. Грозила тяготами, испытывала унижением. Но всякий раз ты проявляла неколебимую волю к ученичеству. Так испытывали кандидатов в ученики на моей малой родине, в прошлом страны, откуда родом мой первый учитель. Хочешь сказать, не знала?

— Не-а! Я давно для себя решила: через всё пройду, но валькирией стану. Меня так просто с пути не сдвинешь, — муркнула довольная снежка, с совершеннейшей бесхитростностью во взгляде. Её мордашка оказалась близко-близко. Отсюда хорошо было видно, как под непослушной чёлкой горят натуральные костры удовольствия вместо глаз. — А ты классный!..

— Сейчас или там?.. — иронично вздёрнул бровь, принимая подругу такой, какая есть: предельно откровенной и открытой.

— Сейчас я ещё не распробовала… — мурчание сменилось липкой карамельной патокой. — Но учитывая, как над тобой сохнут кошки… Все такие разные, а многие ещё и с опытом целой жизни за спиной… Скажу честно, надеюсь отыскать в тебе просто улётного любовника… А вот на татами ты точно классный, без вариантов. Валькирии очень разные. Кто-то просто опытный. Я их за пару лет догоню по личному мастерству, благо, тут практики будет море… Зато кто-то — натуральный монстр. Я таких даже не видела никогда! Даже в голофильмах, снятых на всевозможных турнирах, подобного не увидишь! И ты… Вот не думала, что скажу это мужчине… Как раз из таких! Мало того, что кондиции запредельные имеешь, так ещё и других вести умеешь!

— Отрадно, что ты смотришь на боевые искусства без розовых штор этой вашей дурацкой пропаганды. Противника нельзя недооценивать. Никогда. Это лишь подтверждает твои выдающиеся данные. Хотя и без данных, на одном лишь упрямстве, развитии возможностей тела и уме ты способна достичь выдающихся результатов. А уж с ними… Уверен, со временем Викера с честью назовёт тебя своей старшей ученицей. И случится это отнюдь не через десяток лет…

— Спасибо… приятно такое слышать… — мягкий нежный поцелуй передал благодарность подруги куда точнее любых слов.

Меня же посетило очередное ощущение полного разрыва шаблонов. Вот какой комплимент ожидает услышать юная, едва закончившая школу девчонка? Точно не обещание признания её заслуг наставницей боевых искусств, убийцей с вековым стажем… Однако Лита была в своём репертуаре, плоть от плоти вскормившей её цивилизации. Словно подтверждая мои мысли, снежка продолжила:

— Я всегда тянулась к Минке, нашей наставнице боевых искусств. Даже до того, как узнала что… одна. А уж потом… К ней из наших мало кто прикипал. Всё же женщина она жёсткая, порой даже жестокая. Нам же всем, без родителей, без других взрослых рядом, нужен был тот, кто наставит, вразумит, приласкает… Другие дети тянулись к ласке, выбирали мягких, всё понимающих воспитателей. Я же… Сразу прикипела к Минке. Как только она первый раз хорошенько отметелила меня за нарушение дисциплины, так сразу и прикипела… Мне тогда лет восемь было. Я вообще-то очень непослушной росла… Никто сладить не мог. А у неё получилось.

— Подожди! Восемь, говоришь? Я тоже своего наставника встретил в восемь! Настолько сильно проникся философией боевых искусств… что вплоть до попадания в Республику сам тренировал. Это было вторым моим смыслом жизни… после женщин.

— Я тоже прониклась… Оказалось, дисциплина — это так здорово! Особенно, что других ей учить можно… Сразу все мои шалости смысл обрели. Я всех кланяться перед дракой приучила! А то, понимаешь, сразу за волосы… Постой. Ты — тренировал⁈

Похоже, до подруги только сейчас дошёл смысл моих слов. До того она ловила только то, что хорошо ложилось на её собственное настроение и воспоминания.

— Да. Много лет. Собственно, этим и жил, пока не встретил Ведьму… А там и Валери… Сама понимаешь, с такими женщинами приоритеты резко меняются.

— Ведьма, Ведьма… Что-то такое вертится в памяти…

— Ди сейчас Верховная Дальней разведки.

— И ты с ней… — глаза девчонки стали по пять копеек.

— Она из-за него своих охламонов из поместья разогнала, — обронила Мисель, бесцеремонно врываясь в наше уединённое гнёздышко. — Дочка у них… Так! Хватит миловаться! Потом всё узнаешь! Стая ждёт.

— Постой, Миса. Есть ещё одно. Лита, вот ты говорила, все к кому-то тянулись, а ты потянулась к наставнице. А к кому тянулись другие?..

— Да какое это сейчас… — однако, увидев неприкрытый интерес в моих глазах, всё же ответила. Правильно, не всё же мне её шокировать! — Ну да, тянулись. Большинство прикипело к нашей наставнице по истории Республики. Она очень мудрой и светлой тогда казалась. Спокойной. Рядом с ней было хорошо, мирно… Большинство хотели, чтобы их мягко наставляли, с лаской. Хотели обрести в наставнице отсутствующих родителей. Глупые! Родители — это не те, кто ласкает, а те, кто наставляет! Мои бы точно такими были… Такими, как Минка. Она когда-то от Экспансии оторвалась. Ради нас, непутёвых чад.

— А ты ничего… мудрая, — подмигнула мне Миска. — В стае тебе самое место с таким настроем. Причём — в нашей стае.

— Меня когда-то наставник заставил выучить один стих. Это была самая первая мудрость, к которой он меня приобщил. Я тогда ещё плохо понимал суть, но сам стих показался забавным:

…Нелегко из львят воспитать молодых львов,

Приучить не бояться копыт, когтей и клыков.

Не жалеет львица ударов тяжёлых лап,

Чтоб щенок огрызался, хоть мал он ещё и слаб (1), —

Так что я очень быстро тогда понял: а так ли важно кровное родство, если даже у нас, внешников, родители — это больше те, кто воспитал-вырастил, чем те, кто родил? Разумеется, понял сердцем, а не разумом…

Дольше разводить сырость воспоминаний нам не позволила Мисель. Кошки нервничали. Заставлять их ждать ещё больше — означало рисковать своей шкурой и… результатом посвящения. Бестия прозрачно на это намекнула, и моей визави сразу расхотелось вспоминать былое. Но по глазам девчонки я видел, у неё там ещё море вопросов, и когда-нибудь мне придётся на них на все ответить. При условии, что она пройдёт посвящение, разумеется.

Мы вернулись в зал, и водоворот посвящения закружил нас в диком непредставимом ритме. Кошачьи спарринги проходили не менее насыщенно, чем наш, первый. Каждая валькирия отметилась на юной снежке, заставив ту покривиться, но признать поражение. Только с Эйди у них вышла боевая ничья, хотя тут сыграло два фактора. Во-первых, Лита к тому времени была уже сама не своя. Регенератор мог взбодрить тело, но вот душу — ни за что. Устала девочка, вымоталась морально. Пройти через всю стаю — это, скажу я вам… Да ещё и всякий раз в регенераторе оказываться… Пусть с разной степенью повреждений, но всё же… Поэтому вступило в действие пресловутое «во-вторых». Ди банально не стала додавливать рыжую. Решила поддержать — пусть пока единственная из всех. Кроме того, метиллия в этом своём выборе ни на фотон не изменила себе. Она поступила по справедливости, какой её понимала. Ведь окажись Лита более-менее свежей, ничья вполне могла состояться и без участия с её стороны.