С рычанием, стонами, грубыми сжатиями сорвали друг с друга одежду, и уже через десяток секунд представляли собой кокон плотно переплетённых тел. Волосы принцессы оказались буквально везде, они облепили нас желтоватой паутиной, делая образ кокона ещё более полным. Ни я, ни Яра не желали сдерживаться. Но и отступать не желали. Движения одного тут же встречали столь же яростные движения другого.

Напористая, бескомпромиссная не игра даже — борьба — началась с первой же минуты нашей импульсивной близости. Уверен, кто-нибудь менее подготовленный мог бы и проиграть крепко сбитой, искушённой в сексе и борьбе принцессе. Её так и подмывало навалиться сверху, оседлать, стреножить, заставить двигаться, что тот породистый скакун. Но вместо этого чертовка вновь и вновь оказывалась повержена, пленена сталью рук, задавлена беснующимся на ней мужским телом. Рывок — и вот сильные руки разворачивают её спиной. Блондинка упирается, даже кусается, но всё тщетно — в следующее мгновение она уже со стоном прогибается, вытягиваясь струной. Девочке хорошо. Она хочет и одновременно не хочет подчиняться. Хочет так и лежать, принимая меня и мои ритмичные движения — и хочет навалиться, подминая под себя такое желанное тело, хочет спеленать своего мужчину и навязать ему свою игру. Не выходит. И от этого Ярославе делается мучительно хорошо.

«Да!» — стонет она, упираясь локоточками в упругое покрытие кровати. Начинает подниматься… и тут же сильные руки вздёргивают её выше, собирают в кучу и ставят теперь уже не только на локти, но и на колени. «Нет! Не так!» — пытается что-то доказать девчонка, но в опытных и сильных руках на неё лишь раз за разом накатывает ещё большее ощущение беспомощности. Желание становится нестерпимым, раскалённой иглой прошивает сознание, и Яра, мучимая страстью, прокусывает плотную ткань матраца, ногтями рвёт упругое полотно. Мгновение — и вся она прогибается, подаваясь навстречу таким нужным сейчас движениям.

Не знаю, сколько продолжалось это безумие. Пожалуй, даже кошки далеко не каждый день устраивали столь импульсивную игру. Под конец мы завалились, и так и остались лежать: Яра — подо мной, погребённая всей массой моего тренированного тела, я — на принцессе, каждой клеточкой ощущая шелковистость её кожи, упругость развитых мышц и… волосы. Пшеничное море везде, в каждом закутке распалённого тела. Даже во рту. Невероятно! Оказывается, я основательно так отвык от волос, не покорённых силой республиканских полей!

— О космос, Леон!.. Ты просто… Ну как можно столько!.. И так!.. — простонала Ярослава откуда-то снизу.

Голос вышел сдавленным и глухим. Пришлось выпустить даму на оперативный простор. Но ей даже в голову не пришло отыграться — хотя принцесса и имела для этого неплохие шансы. Вместо этого попыталась встать… и замерла немного враскорячку.

— Слушай, ну ты и… Кошак! — с ноткой удивления изрекла девочка. — Словно неопытную девчонку, право слово!

— Просто кое-кто слишком увлёкся заменителями…

Признаюсь, в отличие от подруги, я всё ещё горел желанием, которое и не думало никуда уходить. Напротив, казалось, что близость с объектом вожделения лишь распалила его ещё более. Но с Ярославы, в самом деле, на сегодня хватит. Так можно и до давно забытых земных проблем с противоположным полом доиграться… Вся надежда была на кошек.

— Нет! Просто кое-кому явно мало одной женщины… Знаешь, я теперь по-другому смотрю на твоих валькирий. Даже рада, что они в следующий раз подстрахуют и… завершат начатое.

— Не надо приплетать в наши отношения кошек, — поморщился, прекрасно понимая, чем это чревато. — Ты мне и интересна за эту непохожесть на них.

— Ладно, езжай уже… Тебе ведь ещё переговоры вести. Извини, провожать до Парадного Подъезда не буду — боюсь, я даже до двери своих апартаментов теперь не скоро доберусь…

Катер мне подали к самому входу, тут подруга не обманула. И всю дорогу я промаялся, думая, когда же наконец встречусь с валькириями. Они рисовались мне единственным спасением после соблазнительных игр Королевы и чувственных — её дочери. Вот только на месте ожидал облом. В смысле, кошки только смотрели — сочувственно так, обещающе, — а на попытки приласкать отвечали слаженными групповыми спаррингами. Скоротечными — по причине того, что я не был настроен биться, а потому просто выходил из боя. И ведь ни одна не объяснила причину подобного отношения! Хотя… догадываюсь. Они ведь знали, с кем именно я буду общаться. Проявляли через это уважение к Верховной. Вот чертовки! Поэтому до капитанского кокона я добрался в состоянии запредельного возбуждения. Когда же на вызов откликнулась Диана Андреевна Велеславская в своём республиканском обличье… Её образ просто поплыл перед глазами, выбивая остатки мыслей. Почти прозрачные покровы, не скрывающие ничего, лишь подчёркивающие совершенство тела зрелой женщины, стали очередным за сегодня испытанием.

— Ди… — выдавил я, с пару секунд впитывая взглядом соблазнительный образ.

— Леон… — в том же тоне отвечала дама, однако её глаза лучились иронией. Повернувшись куда-то за кадр, Верховная коротко проговорила: — Позже продолжим. Я приглашу.

И снова на меня воззрились эти всепонимающие глаза прожжённой республиканской ведьмы. По вопросительно заломленной брови было понятно, что интерес её отнюдь не праздный, ей действительно хочется понять, чем вызван мой неурочный звонок через пол-Галактики.

— Ты по делу, или просто хотел меня увидеть?.. — голос с глубокими бархатистыми тонами едва не подбросил меня из кокона. Брюнетка и не думала щадить мою психику! Будто специально провоцировала!

— Ди, я сейчас с ума по тебе сойду! Ты словно сошедший с небес образ — аж светящаяся аура вокруг тела… Аура желания.

— Ну-ну, милый, что ты!.. — проворковала в ответ республиканская бестия. — Может, тебе кошек пригласить? Они, пока мы будем говорить, сняли бы напряжение… или… знаешь, а ведь Валери приготовила там такой чудесный подарок для своего любимого… А ну-ка, Валери, спеленай его, чертовка! Нечего ему передо мной крутиться, как уж на сковородке! И управление мне передай… Вот так-то лучше!

Вот так! Даже яхта мне изменила. Отдалась в руки Верховной — с какой-то даже мстительной радостью во взоре интерактивного рыжего образа. Зато как меня накрыло в следующее мгновение! Тело сдавило в паутине вполне ощутимых щупалец — живо напомнив первое моё появление на мостике. Только вместо Ведьмы тогда была Милена. А ситуация меж тем развивалась по нарастающей. Казалось, странные отростки доставали уже до каждого нерва, ввинчиваясь, пленяя всё сильней. Я забился в каком-то пульсирующем трансе, словно бабочка, нанизанная на булавку… на тысячу булавок одновременно.

Диана что-то говорила. И каждое её слово заканчивалось разрядкой. Меня выгибало, складывало, вытягивало. Зато через несколько минут пришло долгожданное облегчение. Голова прояснилась. Я даже стал воспринимать слова.

— Ну что, милый, немного легче стало? Скажи мне, пожалуйста, почему после девяти валькирий ты ещё так остро на меня реагируешь?

— Они знали, с кем я иду разговаривать.

— Тогда… передавай им от меня искреннюю благодарность, — тон Дианы сделался деловым, с нотками участливости. — Но это значит, что ты был не с ними. Прибыл из города? С миссии?

— Да. Ты как всегда прозорлива, Ди. У меня к тебе серьёзный разговор. На Ясени всё обернулось так, как никто и помыслить не мог ещё несколькими днями ранее… — и я принялся подробно рассказывать Верховной Дальней разведки текущий расклад, а заодно и комплекс событий, к нему приведших.

Странно, но по окончании повествования подруга вовсе не выглядела удивлённой. Напротив, даже улыбнулась мне как-то светло, от всего сердца. Словно у неё тоже камень с души упал. Рисковала девочка, отпуская меня на одной лишь интуиции.

— Ну, чего-то такого и стоило ожидать. С интуицией Высшего сложно спорить. Пусть Львице наука будет. А то она порой пытается выдвигать на первое место Орден, забывая, ради чего он вообще создавался… и почему был сохранён после Второй (Сексуальной) революции.