Из общего облика выбивались пулеметные ленты на груди и ручной пулемет, закинутый на плечо.

— А ты что за хрен? — спросил он на черном наречии.

— Это, ять, что — традиция такая у вас? Местное приветствие? Или вы просто мерзкие подонки, как все уруки? — вежливо поинтересовался я. — Дядя, может, скажешь хотя бы мне «здрасьте»?

— Забор покрасьте, — откликнулся Шаграт. — Мне из тебя чорбу не варить и детей не крестить, так что ты либо говоришь, что ты за хрен, либо я тебя бью в рожу.

— Ну-ну, — сказал я. — Это можно попробовать. Со всем удовольствием!

Бандиты Шаграта мигом приободрились. А ну, как вправду подеремся? Числом эта ватага составляла что-то около полусотни грязных воинственных бродяг, обряженных в лохмотья и увешанных оружием с ног до головы. На остров они прибыли на моторках, и на этом клочке земли сразу же стало тесно. Интерес их был весьма понятен: в контейнерах, просунутых через портал заботливыми руками русских опричников, находились ПТУРы и ПЗРК, То бишь — противотанковые и зенитные портативные ракетные комплексы. То самое счастье для всех и даром, которое в руках таких воинственных и способных до всего смертоубийственного громил могло стать причиной больших головных болей у балканского военного руководства и больших потерь у карательных отрядов. Что, у носферату не бывает головных болей? Ну, ровно до тех пор, пока в башку ПТУР не прилетит. Или ПЗРК, если цель летающая.

Мне до сих пор было сложно привыкнуть к местным магическим реалиям. Тут головку наведения у зенитных ракет можно было поменять на артефактную, и тогда навестись на биологический объект типа того же высшего вампира особой проблемой не являлось…

Шаграт меж тем навис надо мной и пучил свои глаза. А я подумывал над тем, чтобы врезать ему коленом по яйцам, а когда он согнется — добавить коленом же по хлебальнику. У уруков яйца — тоже болючее место. Это мне совершенно точно известно.

— Да у тебя татау! — сказал вдруг орк. — Мужики, у этого женоподобного хрена — татау на руке! Это чужак!

Похоже, он догнал, что, раз Шарку подох, и все его татау коллапсировали, то мои узоры появились явно из другого источника. Но вслух это произносить я не стал. Не дожидаясь реакции урук-хая, я выдал:

— Да, да… Гоните его, насмехайтесь над ним! Или включайте мозги: у вас татау нет, а у меня есть — и работают… Что бы это значило?

— Шарку выжил? — спросил кто-то.

— Идиот, у него почти весь рукав забит, Шарку никак не успел бы сделать это! — одернул его другой. — Даже если был бы жив! А он не жив! Он скопытился и околел!

— У тебя акцент, — отступил на шаг Шаграт. — Но ты не такой черный, как головорезы с Борнео! Значит — ты русский. И терся вокруг того молодого ублюдка из Сан-Себастьяна…

Я скорчил рожу. Хо-хо. Меня назвали русским! Классика. Стоит удалиться от границ богохранимого отечества на тысячу километров — и урук, якут, кавказец, лаэгрим и мородвин мигом становятся русскими! Вот она — магия!

— Ять! Ты и есть тот молодой ублюдок из Сан-Себастьяна! — Шаграт Зловещий треснул себя кулаками в грудь, прямо по пулеметным лентам, и громко выматерился. — На кой хрен ты приперся сюда, самозваный Резчик? Нам тут не нужны такие, как ты! Мало того, что именно Резчики свели нас в могилу, так ты еще и отступник, которого прокляли все иные Резчики!

— Ой-ой-ой! — я отмахнулся. — Баюс, слющай, баюс!

И почесал пузо. Это урукам понравилось, они загыгыкали, а я продолжил:

— Шаграт, солнышко, у тебя то хрен короткий, то рубашка длинная! Как так получается: сначала ты говоришь, что вам тут не нужны Резчики, и вообще они свели вас в могилу, а потом переживаешь потому, что я отступник? Куда ни поцелуй — всюду жопа получается, м? Что-то я не вижу, чтобы без Резчика вы тут классно развернулись!

— Я убью тебя! — заорал он. — Заткнись, заткнись, пока я не размозжил тебе всю голову!!!

— Ну, давай! — мне было даже интересно, чем всё закончится. — Давай. Я даже не буду использовать татау. Ты — мощный чистокровный урук, я — молодой ублюдок, полукровка. Иди сюда, Шаграт Зловещий!

Он снова приблизился ко мне, угрожающе сопя и порыкивая, и пуча глаза, и выпячивая челюсть, чтобы все видели, что клыки у него куда как побольше моих. А потом плюнул мне на сапог, скотина такая. Наверное, думал, что я, как быдлан, буду с ним пихаться и бодаться? Да хрен там, я без всяких прелюдий влупил ему лбом в крючковатый нос, а потом — отработал хорошую боксерскую серию по корпусу, воспользовавшись замешательством. И не воспользовавшись татау, как и обещал.

Ну да, по яйцам бить не стал. Это подло даже для урука! Тем паче, Шаграт — мой потенциальный союзник. А подраться можно, в конце концов, почему бы и нет? Это урук-хай, детка, у нас союзников приобретают именно так!

— А-а-а!!! — в ярости заорал будущий союзник, мазнув ладонью по носу и обнаружив кровь. — Са-а-ажру!!!

Ну и кинулся на меня, и мы сцепились и зарубились так, что летели искры из глаз и брызги крови во все стороны! Ну да, татау активно не работали, но за это время, благодаря татуировкам, экстракту дерева Пха и фоновым эффектам типа регенерации, я по физическим кондициям однозначно сравнялся с чистокровными уруками, а может быть, и превзошел многих из них. Потому мы избивали друг друга почти на равных, хотя я был помоложе и посильнее, а он — постарше, поопытнее, повыше и посвирепее.

В любом случае — вся эта банда орков радостным ревом приветствовала молодецкие удары, лихие броски, коварные подсечки. Конечно, они болели за Шаграта, но, справедливости ради, и мои старания на ниве членовредительства заслуживали аплодисментов и дикого одобрения.

Спустя минуты три энергичного спарринга наши морды были разбиты, костяшки кулаков — содраны, одежда — изгваздана. Дыхание стало прерывистым, норадреналин плескался в крови, но мы не торопились сцепиться снова — кружили один вокруг другого и присматривались. А потом Шаграт не выдержал: взревел и бросился в атаку, и тут я его поймал: успел отскочить в сторону и прописал ему просто отличный лоу-кик под коленку! Хлесткий, мощный, резкий! Орк квакнул и рухнул на землю, потеряв равновесие, я навалился на него сверху, не дав кувырком уйти в сторону, и принялся лупить кулаками по чему попало.

— Ау-у-у-у!!! — взвыли уруки и принялись скандировать: — Дёрь! Дёрь! Дёрь! Дёрь!

Это значит — «кровь» на черном наречии.

— Всё, всё, — замахал руками Сагдей. — Бабай победил. Идите сюда вы оба, я щас вас лечить буду…

Я встал с Шаграта, протянул ему руку, помогая подняться, и для пробы размялся. Вроде как ничего серьезного! Кость, как говорится, не задета! Остальное — мелочи. Заживет до полудня.

— Мне не надо, сейчас оно само… Ху! Ху! — я пару раз резко выдохнул, расправил плечи — и золотая волна прошлась от кончиков пальцев ног до моей шевелюры, исцеляя тело и заживляя раны. — Ого! Получилось!

Я тут же изобразил от радости что-то вроде короткометражной лезгинки: впервые мне удалось осознанно включить регенерацию! Это однозначно был новый уровень! И — он обнаружился после проявления свежих татау, которыми я был вознагражден за подвиги! Какая красота, какое удобство, а? Может, мне и не всрались теперь эти оборванцы во главе с Бабкой Ёжкой местного разлива? Или всё-таки всрались?

— Так вот, мужики, — обратился я к сородичам, закончив с танцами. — Я Резчик. И я могу сделать вас быстрее, выше, сильнее. Могу дать вам инструменты для борьбы с упырями. Да, для этого вам придется… Хм! Придется признать себя частью моей Орды. Иначе татау сработают по одному разу… И я понимаю, что вы не знаете ни меня, ни Орду. У меня нет никакой репутации в Монтенегро. И именно потому я собираюсь ее добыть!

— И че, подвиги совершать будешь? — поинтересовался кто-то из толпы явно со скепсисом.

— Неа, — пожал плечами я. — Пойду в плен сдамся. Что, не верите? Ой, зря-а-а-а!

— Дебил, — покачал головой Сагдей. — Ну и дебил! Но ты вот что — если сдаваться будешь, то армейским сдавайся, а не османам.