«Он всё ещё очень опасен. И наглости хватает», — подумала Гилота, но не удивилась. Эту мысль она приняла легко, даже с затаённой радостью. Мужчина, у которого отобрали жизнь, превратив её в легенду, отданную на поруки десяткам лживых бардов, а его самого оставив лишь тенью себя прежнего, в невольничьем ошейнике, всё ещё представлял серьёзную угрозу для своих недругов. Она внезапно ощутила лёгкую горечь. Как бы всё могло обернуться, не начнись их отношения с вражды! Была бы в те времена хоть одна возможность объединить силы!

Это оказалось слишком интересно.

— Откуда ты знаешь о существе?

— Бездна показала мне его во сне, в ночь перед встречей с тобой. Она не посылает подобных видений напрасно. Ты отведёшь меня туда?

— Возможно. Но ты должен знать, что оно потребует расплаты. Сейчас, потом, когда-нибудь в будущем. И если не сумеешь, участь твоя окажется печальнее смерти. Ты должен очень, очень внимательно подумать, прежде чем принимать решения и идти на такие жертвы. Стоит ли оно того, Томас?

Впервые она произнесла его имя и не почувствовала внутреннего отторжения. Наоборот, именно сейчас это казалось правильным. Она обращалась к человеку, которого знала давно.

Последовало долгое молчание. Потом мужчина сухо усмехнулся.

— Раньше ты тщательнее подходила к сбору информации. А теперь… зря не попыталась узнать побольше о мальчишке. Его зовут Фалько из Транфе или Фалько Тамсен.

Гилота припомнила возраст прокурора Вимарка Тамсена, землевладельца Транфе, и уточнила:

— Один из младших?

— Да, самый младший из двенадцати. Но всё равно пытался получить расположение отца. Не понимал, что ему лгали. И потом не хотел верить, до последнего надеялся, что это какая-то ужасная ошибка. А это был всего лишь верный расчёт. Тамсен-старший с самого начала определил, что может положить на алтарь высоких целей, — Томас неожиданно горько усмехнулся и добавил: — Видишь, на какие жертвы эти люди готовы. А я даже не потеряю ничего, чем мог бы дорожить. У меня ведь уже отняли всё.

Гилота стояла во мраке и размышляла. После всех этих лет слова мужчины можно счесть правдой. Древнему созданию Бездны не сравниться изощрённостью с человеческим разумом.

— Я выполню твою просьбу, — сказала она.

***

Ещё на площади Гилота ощутила в воздухе странное напряжение. Никакие явные приметы не выдавали присутствие опасности, и всё же — она была. И исходила явно не от ошивающихся в окрестностях бродяг. Наоборот, именно они её выдавали. Держались странно. Попадающиеся на пути компании косо посматривали на ведьму и её спутника.

— Что-то не так, — сказала Гилота шёпотом, Томас её услышал и напрягся.

Она подумала мельком, что это крайне неудачный момент — его слишком сильно потрепали в кабаке, он едва на ногах держится, хоть и старается не подать виду. Если случится очередная драка не на жизнь, а на смерть, то теперь Томаса точно прикончат.

— Не держись близко. Отстань шагов на пять и не вмешивайся, — приказала она.

— Ты что-то чувствуешь? — с тревогой спросил Томас.

— Нет. Но это плохо.

Со слабо освещённой площади они свернули на боковую улицу, к двери чёрного хода. И Гилоте показалось, что выступившие ей навстречу люди не прятались у стен, а сгустились из царящего в закоулках ночного мрака. Двое, оба при оружии. Можно было даже не оборачиваться, чтобы убедиться, что путь отступления отрезан.

— Ведунья Альмасина Эда?

— Да, — ответила Гилота.

Она ожидала, что далее последуют какие-то объяснения, потому что на преградивших ей путь мужчинах была форма городской стражи. Если всё это из-за выходки в «Шиповнике и мече», то дело ещё можно решить миром… Один из стражников резко дёрнул рукой. Гилота ощутила толчок в грудь. А потом ударившее её нечто вспыхнуло, как кусок раскалённого железа, вгрызаясь в плоть. Дышать стало нечем. Хватая воздух, как выброшенная из воды рыба, Гилота пошатнулась, с трудом устояла на враз ослабевших ногах.

— Санкцией господина прокурора Тамсена вы арестованы за злонамеренное колдовство и убийство почтенного Эреварда Орла Прима.

Сзади слышалась странная возня, удары, хрипы…

Гилота попыталась вырвать вонзившийся в тело артефакт и заорала от боли — огонь, ярко-синий, враждебный её природе, перекинулся на ладонь. Она дёрнула сильнее, чувствуя, как подаётся кожа… Стражники схватили её за руки. Воя от боли, Гилота попыталась вывернуться.

Голова стражника, державшего её правую руку, взорвалась. Брызнула кровь и липкие острые ошмётки. Второй стражник проворно бросился вперёд, выхватывая из ножен короткий меч и замахиваясь. Послышался вопль.

Гилота схватилась за артефакт обеими руками и рванула изо всех сил. Боль оказалась такой, будто она вырвала из тела кусок мяса. Но чудовищный предмет остался в руках. Отшвырнув его в сторону, Гилота сделала глубокий вдох и сжала кулаки, ощущая, как закручивающаяся тугой пружиной сила внутри готова взорваться. Она вскинула руки и выпустила её наружу.

Время застыло.

В темноте отчётливо светились контуры вплавленных в магическое поле объектов. Тело Исы, с разрубленной мечом грудью, застыло в падении на грязную мостовую, а над ним неподвижно возвышался стражник, успевший лишь глянуть через плечо на сумевшую избавиться от артефакта задержанную. Вряд ли он успел понять, в чём была ошибка. Ведь обычную ведьму этот предмет мог выпить до дна и сделать полностью беспомощной. Тот, кто выдал артефакт для ареста, просто не представлял себе настоящих возможностей ведуньи Альмасины.

Гилота обернулась. Томас лежал на земле, скорчившись и прикрыв руками повреждённые рёбра. Один из стоящих над ним стражников отвёл ногу для очередного удара, другой наступил бывшему рыцарю на плечо.

Обожжённые ладони болели нестерпимо. На груди расплывалось кровавое пятно, почти незаметное на чёрной ткани разорванного платья. Гилота ощутила, что чудовищное напряжение замершей реальности вот-вот разорвёт её изнутри. Она подняла руку, поочерёдно указывая пальцем на каждого живого стражника, и на груди у мужчин разгорались огненные точки. Когда-то давно, с одним-единственным мерзким феодалом Акерлеа, бывшим владельцем земли Реккнитца, вышло легко, в сравнении с тем, как приходилось выложиться сейчас.

В окружающем мире прошло не больше мгновения. Гилота выдохнула. Время рванулось вперёд.

Три живых костра вспыхнули одновременно.

Покачнувшись, Гилота часто заморгала, пытаясь разогнать туман в голове. Но не удержалась на ногах и упала. Потеряв сознание ещё в полёте, она даже не ощутила удара о камни мостовой.

Перед самым рассветом торговец Гослин оторвался от книги, услышав жуткий грохот внизу. Кто-то настойчиво стучался в двери его лавки, скорее всего — даже ногой. Неслыханная наглость, которую вряд ли следовало поощрять. Поэтому Гослин лишь откинулся в кресле, раздражённо потирая ноющие от боли виски и размышляя о том, как откажется вести любые дела с таким нахалом. Стук прекратился через пару минут. Но потом грянул вновь, да такой силы, что Гослин чуть не выронил книгу от неожиданности. И даже подумал впервые, что давненько ему стоило завести какого-нибудь здоровяка-охранника на случай таких вот сумасшедших клиентов. Раньше он полагался на мысль, что никто в городе не пожелает иметь его во врагах. Но лучше было подстраховаться. В следующий раз.

А сейчас он наконец-то поднялся из кресла, всерьёз опасаясь, что утром придётся заняться починкой двери. Споткнулся и чуть не кубарем скатился с лестницы, разжёг лампу и сунулся к окошку. За грязным стеклом маячило нечто чёрное и громоздкое.

— Пошёл прочь! — заорал ему Гослин.

Тёмная фигура качнулась вперёд, и дверь вновь содрогнулась от удара. В воздухе заклубилась пыль.

— Катись отсюдова, висельник! — потребовал Гослин и пригрозил: — Я вооружён!

— А я нет! Открывай, нужна помощь, — раздался из-за окна хриплый голос. — Я от ведьмы Альмасины.

Услышав это имя, Гослин вздрогнул, судорожно прикидывая, как бы избежать встречи со странным посланником за дверью и не получить из-за этого каких-то нехороших последствий.