Прежде Гилота не знала, зачем мать выпустила её на свет с этим проклятием вечности внутри. Она даже ненавидела её за это. Когда становилось по-настоящему тяжело, она опускалась до проклятий в её адрес, призывала на её голову страшнейшие кары Бездны. Впадала в отчаяние, когда необоримый поток нёс её к очередной неизбежной кончине. И каждый раз она думала о том, что и мать её переживала это чувство раз за разом. И так же болела, и так же ненавидела, пока не стала той, что хладнокровно воспринимала любое проявление внешнего мира, и даже подарила этому миру свою дочь. Чем могла руководствоваться ведьма, совершая это безумство?

Теперь пришло её время, и Гилота знала ответ. Ей подсказала сила. То, что она выжигала в себе, всё равно полнилось, лилось через край, грозя однажды разорвать. Сила намекала — её стало слишком много. Сила не оставила иного выхода. Поделиться.

Не от этого ли её мать всегда была столь холодна? Она тоже не хотела. И тоже не нашла иного выхода. Один цикл существования сменяется другим. Всякое живое существо должно оставить за собой потомство, и мудрая природа знает, как подтолкнуть это существо к верному решению.

Времени оставалось совсем мало. Она пыталась с Вороном, но тот оказался непригоден. Слишком человечен. В нём людское преобладало, сколь бы много сил Гилота не пыталась влить в него, ожидая, что они приживутся, станут частью его естества.

И тогда сама жизнь преподнесла ей подходящий сосуд.

Гилота прислушалась, силясь различить среди звуков леса приближающиеся шаги. Но нет, слишком рано.

Будет ли он знать, что она им воспользовалась? Наверняка.

Боится ли она этого? Ничуть.

Ведь он тоже обманул её.

Ведьма способна запоминать свои провидческие видения. Она знает, что сказала ему ночью, восседая верхом на его бёдрах, но находясь духом в Бездне.

Попранное благородство жаждет крови.

Этот человек был героем, но оказался не нужен людям, за которых пытался заступиться. Он был уничтожен, но вернулся из мёртвых, чтобы измениться навсегда. И Гилота, увы, видела в полной мере, как он изменился. И как предстоит измениться ему впредь. Но… ей было интересно взглянуть на это превращение вблизи. За множество прожитых жизней она ни разу не встретила ничего подобного. Героя, который хотел спасти этот мир с такой же страстью, с какой теперь примется за его уничтожение.

Наскоро одевшись в мужской костюм с чужого плеча, она разметала угли костра, расшвыряла в заросли срезанный лапник. Собрала вещи в сумки и, взвалив поклажу на плечо, поплелась через заросли. Здесь не ощущалось больше ничего зловещего — хозяин воды был слишком занят. А потому Гилота уселась в траву и стала ждать. Тусклое осеннее солнце медленно ползло по небу. Гилота почти не шевелилась.

Она всегда была одна, но скоро это изменится.

Из глубины к ней поднималось нечто тёмное и бурлящее. Непрерывно движущийся ком чёрных лоз выплеснулся на берег и вновь отхлынул, оставив на земле распростёртое человеческое тело. Гилота бросилась к нему, упала на колени рядом, всматриваясь в застывшее лицо. Совершенно чистое, лишённое шрамов и отметин времени. А следом мужчина резко распахнул глаза, перекинулся набок и закашлялся, выпуская из нутра мутную тёмную воду.

— Томас! — позвала она его.

Он хотел ответить, но лишь разразился очередным приступом кашля. Потом всё же переборол себя, глубоко вздохнул и сказал хрипло:

— Приветствую, Гилота.

Она вздрогнула, потому что никогда не говорила ему своего настоящего имени. А тот, кого называли Томасом, поднял голову и улыбнулся, в его глазах медленно гасли искры мрака, принесённого из Бездны. Трава под его пальцами тлела.

— С рождением тебя, брат Томас, — сказала ему Гилота.